Изображение: Сидни Аллен, Canva. Фотографии: верхний ряд (слева направо) — дал бхат, чёрный пирог, пабеллон криолло. Средний ряд: говяжий суп с лапшой, джоллоф, пахлава. Нижний ряд: самбал матах, фуфу, бешбармак

Еда — универсальный язык, которому не помеха культурные, социальные и географические границы. Язык, который создаёт пёстрое богатое полотно, объединяющее различные сообщества по всему миру. Особенно ярко эта способность объединять людей проявляется в сообществах, с которыми работают Global Voices, где кулинарные традиции могут одновременно отражать богатое культурное наследие и способствовать социальному единению.

Во многих частях мира питание — это не просто базовая потребность. С его помощью люди рассказывают истории, объединяют поколения, сохраняют преемственность и культурные связи. Учитывая вышесказанное, исторически изменение пищевых привычек было особенно жестоким методом колониального контроля. Но сегодня некоторые группы возрождают утраченную кухню, утверждая автономию и независимость [анг].

Во времена раздора или войны кухня часто становится важнейшим звеном в цепи, связывающей изгнанников или беженцев с родным домом, — и это тем более важно, когда родина находится в опасности. Приготовление еды и совместные ужины воплощают в себе многовековые обычаи, обеспечивая ощутимую связь с прошлым, одновременно укрепляя чувство коллективной идентичности и предлагая возможности для преодоления как прошлых, так и существующих травм. Будь то ароматные подливки и специи в дал бхате в Непале, нежный чёрный торт с ромом из Тринидада, хрустящий кусочек лехоны на Рождество [анг] в Колумбии или сочные красные пальмовые плоды в Кот-д'Ивуаре, — культура еды служит живым свидетельством разнообразия и единения народа.

Региональная кухня также своего рода культурная карта — способ проследить маршруты древних народов и цивилизаций, а также современную миграцию и геополитические сдвиги. В Казахстане можно увидеть влияние депортированных корейцев через восточноазиатские элементы в местной кухне. Становятся очевидными нынешняя напряжённость и обиды: в Южной Азии уже давно ведутся споры о том, кто же является родиной бирьяни — современная Индия или Пакистан.

Но если отбросить в сторону споры вокруг происхождения того или иного блюда, кулинарные традиции могут стать общим языком, способствуя межкультурному диалогу и пониманию богатства человеческого разнообразия. Будь то шумный уличный рынок в Юго-Восточной Азии, общий стол на Ближнем Востоке или семейный вечер в Южной Америке, преломление хлеба разрушает различия и культивирует общее чувство человечности.

Более того, наши отношения с едой часто глубоко укоренены в общественной практике. От коллективных фермерских инициатив [анг] и до продовольственных кладовых, управляемых сообществами [анг], еда становится инструментом расширения прав и возможностей, объединяя людей, особенно во времена раздоров. Этот подход к питанию учитывает сложное взаимодействие культурных, социальных и экономических факторов, а также определяет, что решение проблем, связанных с продовольствием, требует комплексного участия сообществ.

В мире, раздираемом разногласиями, невозможно переоценить силу еды, объединяющей людей. Эта сила связывает через границы, пестуя отношения, выходящие за рамки одной только тарелки. В нашей специальной рубрике мы исследуем сложную сеть кулинарных традиций в сообществах и за их пределами.