Фотография чёрного торта, традиционного карибского рождественского десерта. Из рецепта гайанского чёрного торта бабушки Ирмы, 2020 год, используется с разрешения

Автор: Патрианн Смит

[Все ссылки в тексте — на английском языке.]

Пятнадцатого ноября чернокожая американка и медиамагнат Опра Уинфри написала в Facebook, что её тронуло «чтение #BlackCake, истории матери, которая скончалась и оставила своим детям флешку с нерассказанными историями её путешествия из стран Карибского бассейна в Америку». Опре настолько понравилась эта история, что она стала продюсером сериала Black Cake («Чёрный торт»), который транслируется на Hulu. Эти два слова — чёрный торт — отзываются в душах истинных жителей Кариб, что, должно быть, понимала автор Чармейн Вилкерсон, когда писала эту книгу, открывающую мир множества письменностей, вариантов английского языка [pdf, 213 КБ] и языков, используемых чернокожими иммигрантами, чтобы выживать и процветать.

В то время, когда античернота и ксенофобия по-прежнему свирепствуют по всему миру, Уинфри использует свою платформу, чтобы привлечь внимание к тяжёлому положению темнокожих иммигрантов в Соединённых Штатах. Многие из этих иммигрантов — выходцы из стран Карибского бассейна, а также те, кто всё чаще мигрирует из Африки. Посмотрев сериал вместе со своей карибской семьей, я подумала: «Какое потрясающее решение — оживить эту книгу на экране и разорвать пелену невидимости!». Впервые за короткое десятилетие жизни в Соединённых Штатах я увидела что-то карибское, столь отмеченное, столь восхваляемое, столь принятое, столь заметное.

«Черный торт» хвалят не только журнал Oprah Daily, но и NPR, BuzzFeed, Glamour, PopSugar, Book Riot и She Reads, называя её «одной из лучших книг года». Вилкерсон, американская писательница из Италии, которая также жила на Ямайке, рисует картины транснационализма и миграции через образ героини Элеоноры Беннетт. Элеонора только что скончалась в современной Калифорнии, оставив после себя наследство-загадку, которую её дети, Байрон и Бенни, должны решить. Через тайну семейного рецепта чёрного торта Элеонора раскрывает захватывающую историю о быстрой молодой пловчихе, которая вынуждена покинуть родину, потому что девушку подозревают в убийстве.

Постепенное и болезненное раскрытие тайн позволяет детям Элеоноры осознать себя и примириться с тем, кем они являются. В этом процессе — через предательства, секреты, воспоминания, миграции и имена — они также полностью узнают Элеонору такой, какая она была, чтобы «когда придёт время — поделиться чёрным тортом».

Для многих жителей стран Карибского бассейна чтение книги или просмотр сериала само по себе напоминает «чёрный торт», или, как некоторые его называют, ромовый торт или фруктовый кекс. Однако часто замалчивается связь между деликатесом и культурой порабощённых африканцев. Пекарня Collin Street недавно описала эволюцию ямайского чёрного торта, объяснив, что в этом рецепте «можно проследить слияние африканских кулинарных традиций с европейскими веяниями»:

In the 17th and 18th centuries, English fruitcakes were popular in Britain. Typically made with dried fruits, nuts, and spices, fruitcake was especially present during festive seasons like Christmas. Having experienced the holiday tradition of fruitcakes at the hands of their captors, enslaved Africans took the concept of fruitcake and began adapting the recipe. By incorporating local ingredients and using the rich tapestry of culinary traditions brought with them from home, the enslaved people created a unique Caribbean version…

В XVII-XVIII веках в Британии были популярны английские фруктовые кексы. Приготовленные обычно с добавлением сухофруктов, орехов и специй, они особенно популярны во время праздников, таких как Рождество. Познав праздничную традицию фруктовых кексов в домах своих похитителей, порабощённые африканцы переняли концепцию и начали адаптировать рецепт. Использовав местные ингредиенты и богатую палитру кулинарных традиций, принесённых из дома, порабощённое поколение создало уникальную карибскую версию кекса…

Отрешившись от опустошения, связанного с попытками угнетённых людей сохранить свои кулинарные традиции, африканские предки превратили британский фруктовый кекс в чёрный торт, что стало очевидным проявлением их способности преодолевать разрушительные ограничения жестокой и расово окрашенной реальности, используя свои знания для процветания.

Невозможно обойти историю, породившую деликатес «Чёрный торт», и невозможно не услышать стонов выживающих в те времена, —  всё, что десятилетиями замалчивалось для чернокожих иммигрантов из Карибского бассейна, оставалось невидимым, несмотря на колониальное наследие рабства [рус]. Я, чернокожая мать из Карибского бассейна и потомок рабов, как Элеонора и многие другие чернокожие, мигрировала в Соединённые Штаты (пусть не как подозреваемая в убийстве, но, тем не менее, как подозреваемая). Я тонула в тех сложностях, в которых тонула и она. Квест выживания в условиях расизма, языковых и лингвистических проблем, ксенофобии [pdf, 180 КБ]. Я понимаю, каким образом институциональные силы позиционировали её на международном уровне, используя её собственные литературные возможности, чтобы её запутать.

Прослеживая путь юной Элеоноры — девочки двух рас, рождённой от чернокожей матери и азиатского отца, которая мигрировала, чтобы выжить, и оказалась в плену прошлого, ставшего будущим её детей, — многие жители Карибского бассейна часто приходят к следующему:

Black Cake is good and we love Black Cake, so how can we condemn the people from whom we got it? After all, even though they hurt us, the British were cultured, and we survived it, and now we are past it. There’s no need to think of the slavery, we can now move forward without it. And there’s no racism in the Caribbean like the racism we see in the US so why do people bring that stuff here? We don’t need to use the word ‘Black’ here, trying to limit ourselves to how White people see us. Can we all just let people be who they are, humans, let this go, leave race alone, move on?

«Чёрный торт» хорош, и мы любим «Чёрный торт», так как же мы можем осуждать людей, от которых мы его получили? В конце концов, хоть они и причинили нам вред, британцы были культурными, мы всё пережили, и теперь уже всё позади. Не обязательно думать о рабстве, теперь мы можем двигаться вперед без него. И в странах Карибского бассейна нет такого расизма, как тот расизм, который мы видим в США. Так почему же люди привозят это сюда? Нам не нужно использовать здесь слово «чёрный», создавая границы, в которых нас видят белые люди. Можем ли мы все просто позволить людям быть такими, какие они есть, обычными людьми, оставить расу в покое и двигаться дальше?

Но сам торт навсегда останется именно таким — «Чёрным тортом». Даже когда его называют фруктовым кексом, даже когда он не такой тёмный, или когда его называют ромовым пирогом и вы почти не видите в нём изюм… По сути, это всё равно «Чёрный торт». То же самое происходит с чернокожими народами во всём мире. Евроцентристские структуры, которые использовали расистскую систему, чтобы сделать чернокожие народы некачественными, неполноценными, дикими, неграмотными и некультурными, не исчезнут только потому, что мы решили, что их не существует. Как отмечается в таких книгах, как «Plantation Pedagogy» («Плантационная педагогика») и «Language, Race, and the Global Jamaican» («Язык, раса и глобальный ямайский мир»), колониальная запутанность нашей индивидуальности, с языками, грамотностью и культурой европейцев, с которыми мы, кажется, навечно сплетены, должна быть признана, принята и устранена, если мы хотим добиться какого-либо прогресса в принятии унаследованного запутанного «я» и несовершенств прошлого порабощённых предков.

Поскольку раса — это социальная и структурная конструкция, то, как это выглядит в странах Карибского бассейна, часто отличается от того, как это выглядит в Африке. Точно так же, как ситуация в Соединённом Королевстве отличается от таковой в Северной Америке. Расиализация лежит в основе грамотности карибских детей в регионе и за его пределами, навязанная колониально унаследованными структурами, которые создали конкретные языки, чтобы подавить другие, оставив карибское образование кроссвордам. Должно отказаться от старого и создать новые образы, отличные от повторно навязанных декадентских структур порабощения, которые внушают нашим детям, нашему будущему.

Подобно тому, как в основе «Чёрного торта» лежит плавное слияние всех ингредиентов, микс расы, языка и миграции жителей Кариб в Соединённые Штаты также должен вливаться в борьбу за трансрасолингвистическую справедливость. Это структурное бремя расы уже несут афроамериканцы, например, прокурор Атланты Фани Уиллис, которая стремится блюсти справедливость, даже несмотря на то, что она и её семья подвергаются угрозам и преследованиям. Или адвокат Бен Крамп, который не раз боролся в суде против влиятельных лиц в процессах Джорджа Флойда, Трейвона Мартина, Майкла Брауна, Ахмауда Арбери, Брионны Тейлор [рус], Тамира Райса [рус], Тайра Николса и многих других.

К счастью, благодаря работе таких людей, как премьер-министр Барбадоса Миа Моттли, недавно озвучившая цифру в 4,9 триллиона долларов США, — репарации за рабство только её стране — мы становимся свидетелями того, как, по словам Мартина Лютера Кинга-младшего, дуга моральной вселенной начинает сгибаться в сторону справедливости и в борьбе, которую ведут члены Африканского союза и Карибского сообщества (CARICOM). Недавнее создание ими глобального фонда репараций и призыв к официальным извинениям со стороны европейских стран подчеркивают, что ради справедливого будущего необходимо оказаться лицом к лицу с прошлым, которое так сильно влияет на настоящее.

Наша способность бороться с рабством по-прежнему имеет решающее значение для использования наших навыков в достоверном представлении многочисленных уровней реальности, которые исследует «Чёрный торт» — книга и сериал. Что касается самого торта, то в его составе отражается то, как чернокожие люди способны использовать то, что навязала им система, чтобы побороть саму репрессивную систему. Раздвоенность, навязанная подчинением, внезапно трансформируется, люди освобождаются, благодаря уму и духовной составляющей. Миграция переживших это иллюстрирует представления о чёрной жизни и реакциях на неё: нельзя убежать от своих корней, где бы ты ни жил. Это осознание требует как признания нашей связи с расой, так и возможности абсолютного её преодоления.

И пусть в каждом жителе Карибского бассейна, наслаждающегося чёрным тортом в это Рождество, пробудится безмолвный крик наших порабощённых африканских предков, взывающих к справедливости, призывающих к миру и праве на язык, благодаря чему наше преображение станет очевидным.