Марьям Бахрами (слева) и Сетаеш Хадизаде (справа) из группы Feminista в берлинском кафе. Февраль 2023 года. Фотография: Feminista, используется с разрешения

Статья — часть серии материалов об опыте иранских женщин в диаспоре, стремящихся к свободе и демонстрирующих мужество и стойкость. Эта история посвящена трагической кончине Махсы Джины Амини [анг], курдской девушки, которая погибла в возрасте 22 лет от рук полиции нравов из-за того, что не полностью покрыла волосы. Этот инцидент спровоцировал массовые протесты в Иране, которые продолжаются и по сей день, несмотря на правительственные репрессии.

В начале протестов в Иране в 2022 году группа молодых иранок, живущих в Берлине, с разным жизненным опытом, но одинаково вдохновлённых смелостью демонстрантов, сформировала группу под названием Feminista [анг]. Feminista на фарси означает «феминистки». Группа потребовала высылки посла Ирана из Германии, сокращения дипломатических отношений Германии с Исламской Республикой и приостановки любых переговоров, как публичных, так и закулисных, включая ядерное соглашение. Осенью 2022 года участницы группы Feminista провели круглосуточную сидячую забастовку перед офисом немецкой «Партии зелёных» [анг] в берлинском районе Митте.

Активистки Feminista спали на снегу при минусовой температуре во время 80-дневной сидячей забастовки, завершившейся в декабре 2022 года. Фотография: Feminista, используется с разрешения

Впервые я встретила их в октябре 2022 года, погода ещё не была морозной. Но когда в конце декабря 2022 года Feminista завершала сидячую забастовку, активисткам пришлось спать в снегу, при минусовой температуре, практически без всяких удобств. В январе 2023 года я оказалась в кафе с Марьям Бахрами и Сетаеш Хадизаде, двумя активистками движения Feminista, и мы говорили об их 80-дневной сидячей политической забастовке.

Сорокалетняя Марьям объяснила, что в 2013 году, после разочарований «Зелёного движения» (протестного движения в Иране под лозунгом «Где мой голос?» в 2009 году), она и её муж сначала переехали в Малайзию. В 2015 году они попали в Германию по рабочей визе — оба заняты в IT-сфере — быстро нашли работу и остались.

В 2017 году Марьям приехала в Иран впервые за четыре года. Именно тогда она приняла решение никогда больше туда не возвращаться из-за «унизительного поведения по отношению к женщинам». Марьям рассказала об инциденте в аэропорту Тегерана: «Когда я вошла в здание аэропорта, служащий, который должен был проверять мой паспорт, попросил сделать шаг назад. Он встал, осмотрел мою одежду и сказал: „Хорошо, с вашей одеждой всё в порядке, вы можете войти“».

Однако решение держаться подальше от Ирана не повлияло на решимость активистки поддерживать иранский народ. Она сказала: «Когда я прочитала новость о смерти Махсы Джины Амини, мне сразу захотелось сделать что-нибудь, чтобы усилить голос народа Ирана».

28-летняя Сетаеш Хадизаде приехала в Германию в 2016 году, чтобы изучать энергетику и технологические процессы. Она поделилась: «Мы услышали новости об убийствах протестующих в Иране, и однажды вечером, сидя с друзьями, стали обсуждать, что мы можем сделать. Так родилась Feminista».

Круглосуточная сидячая забастовка Feminista осенью 2022 года. Фотография: Feminista, используется с разрешения

Feminista сдружила Сетаеш и Марьям. Они с любовью вспоминают атмосферу внутри протестного лагеря, где люди, когда-то незнакомые, слаженно работали, несмотря на разную политическую принадлежность, возраст и карьеру. Обмен знаниями и взаимопонимание между людьми с разным жизненным опытом были в глазах активисток невероятно ценными.

Во время сидячей забастовки группа Feminista организовывала концерты, спектакли и различные собрания. Их основное коллективное требование к «Партии зелёных», по поводу которого министр иностранных дел Германии Аналена Бербок, отстаивающая феминистскую программу, остаётся непоколебимой: «Иранскому правительству не хватает политической легитимности, и высылка посла послужит отзывом этой легитимности». Марьям вспоминает:

With the empathy and hope that had emerged, we were determined to rid ourselves of the dreadful monster together. The flow of events was so rapid that we hoped that change was about to happen.

С возродившимися эмпатией и надеждой мы были полны решимости вместе избавиться от ужасающего монстра. Поток событий был настолько стремительным, что позволял нам надеяться: перемены вот-вот произойдут.

Стойкость среди невзгод

Ожидание значимых приближающихся перемен было омрачено серией опустошающих событий: жёсткими репрессиями против демонстрантов в Иране, массовыми арестами и последующим вынесением и исполнением смертных приговоров. Этот натиск репрессий вынудил трезво взглянуть на существующую ситуацию. Марьям размышляет:

Our faith in foreign governments was rapidly fading. It dawned on me that political priorities might not align with fundamental human principles as much as we had hoped.

Наша вера в иностранные правительства быстро угасала. Меня осенило, что политические приоритеты могут не совпадать с фундаментальными человеческими принципами в той степени, как мы надеялись.

Она также подчеркнула значительную инфильтрацию лоббистов [анг] Исламской Республики, что затрудняет разоблачение их мошеннических практик.

Сетаеш недовольна немецкими СМИ: «Хотя они с готовностью демонстрируют мои слезы в адрес народа Ирана, они почти не освещают мою чётко выраженную политическую позицию. Им, кажется, проще показать клише: обеспокоенная женщина, которая не знает, что предпринять». Она также раскритиковала «антифашистских активистов, которые опасаются, что обращение к Ирану вызовет обвинения в исламофобии, однако не принимают во внимание катастрофическое влияние изнасилований, пыток и казней на бесчисленное количество жизней в Иране».

Тем не менее холодным вечером в Берлине в январе 2023 года две активистки подчеркнули, что, несмотря на закрытие протестного лагеря Feminista, их основное требование осталось неизменным — высылка посла Исламской Республики. Сетаеш поделилась:

This demand remains steadfast; only our approach has evolved. It's crucial to communicate to both Iranians and Germans that expelling the ambassador signifies delegitimizing the Islamic Republic, and their support is crucial. Europe must abandon appeasement policies and recognize that no alliance with the Islamic Republic serves the public interest, neither for the people in Iran, the region, nor the world.

Это требование остаётся неизменным; только наш подход изменился. Крайне важно донести до иранцев и немцев, что высылка посла означает делегитимацию Исламской Республики, и их поддержка имеет решающее значение. Европа должна отказаться от политики умиротворения и признать, что никакой союз с Исламской Республикой не служит общественным интересам, ни интересам народа Ирана, региона или мира.

Когда у сожалений нет дома

Люди поддерживают сидячую забастовку Feminista осенью 2022 года. Фотография: Feminista, используется с разрешения

Нарратив о лагере протеста Feminista выходит за рамки простой политики; для Сетаеш и Марьям это был эмоционально насыщенный путь. Хранить ли молчание за пределами Ирана, чтобы воспользоваться шансом вновь посетить родину, или выступить в защиту прав человека и, как следствие, лишиться возможности вернуться, — в этой дилемме они выбрали последнее, добровольно влившись в сообщество иранцев в изгнании. Марьям добавила:

It is true that since 2017, I decided not to return home as long as the Islamic Republic exists. But well, I still had the choice to return. There was no fear to prevent me from returning. However, after the 2022 uprising and my activities, that door closed. It's no longer my choice. Something has been imposed upon me. Even if I choose to return, the concern about what I might face there burdens me. I will fight but I wonder why a dictator has so much power to imprison not only the people in the country but also to imprison and inflict harm on those who have left the country. 

Это правда, что с 2017 года я решила не возвращаться домой, пока существует Исламская Республика. Но что ж, у меня всё ещё было право вернуться. Никакой страх не мешал мне. Однако после восстания 2022 года и моей активности эта дверь закрылась. Это больше не мой выбор. Мне что-то навязали. Теперь к мысли о возвращении примешивается беспокойство о том, с чем я могу столкнуться на родине. Я буду сражаться, но мне интересно, почему диктатор имеет столько власти, чтобы не только сажать в тюрьму людей в стране, но также арестовывать и вредить тем, кто покинул страну.

Однако среди этих проблем нет места сожалениям. Сетаеш, для которой изгнание не было совпадением, заметила: «Я приняла это решение, как будто это был мой долг». Она добавила: «Естественно, я осознавала последствия и предвидела трудные дни, когда мне хотелось бы оказаться в Иране. Но это было лучшее решение, поскольку в то время имел значение каждый маленький шаг. Несомненно, я чувствую разочарование, и знаю, что моя семья разделяет это горе. Однако я ни о чём не жалею».