Фотография: ВО «Свобода», Война в Донбассе, 12 июня 2014 года, Wikimedia Commons (CC BY 3.0)

Переведено с украинского Светланой Брегман

Этот материал — часть серии эссе и статей, написанных украинскими авторами, которые решили остаться в Украине после полномасштабного вторжения России 24 февраля 2022 года. Серия создана в сотрудничестве с Folkowisko Association [пол]/«Перепутье», благодаря софинансированию правительств Чехии, Венгрии, Польши и Словакии через грант Международного Вышеградского фонда [анг]. Миссия фонда заключается в продвижении идей устойчивого регионального сотрудничества в Центральной Европе.

Это была первая годовщина моего вынужденного расставания с мужем. Прошло больше года с начала полномасштабной войны России против Украины, и в первых числах марта 2022 года мой муж Сергей, как и тысячи других мужчин, ушёл на передовую.

Я пытаюсь вспомнить хоть что-то из своей жизни до этого февраля. Например, когда мы медленно танцевали на кухне под долгие лирические песни. Утром 24 февраля мы собирались идти не на войну, а на урок традиционных танцев. Учились танцевать польку.

Но воспоминания исчезают. Падают в бездну. Я вызываю в памяти ту первую печально известную ночь. Мы лежали на полу и не спали. Через несколько часов наступило утро 24 февраля.

Мой муж, как и десятки тысяч других, не является профессиональным военным. Он никогда не служил в армии и не держал в руках пистолет. Он играл на гитаре. Писал песни. Устраивал концерты теплыми августовскими ночами на берегу Десны под Черниговом. В будни трудился IT-разработчиком. Он зарабатывал довольно много, хотя никогда не нуждался в чём-то, кроме новых гитарных струн.

У нас было достаточно денег, чтобы уехать в Европу до вторжения, но мы даже не рассматривали такой вариант. Единственное, о чём мы просили, так это о том, чтобы насладиться долгой ночью перед последним рассветом.

На третьем месяце войны, в конце мая, я уже не выдерживала разлуки. Муж находился в Луганской области, где шли бесконечные бои. Всё чаще и чаще он оказывался вне зоны досягаемости. Иногда у него была возможность позвонить раз в неделю или отправить короткое «Я в порядке. Как вы?».

Однажды утром я проснулась и поняла, что без проволочек должна оказаться рядом с ним. Должна была вернуть своего мужа, хотя бы на минуту.

Я села на ночной поезд в город Днепр, ближайшую к линии фронта железнодорожную станцию. На вокзале меня уже ждала машина, из которой вышла сонная Оля — невысокая, крепкая, с добрыми глазами. Она спланировала моё путешествие за меня. И если бы мне пришлось отправиться к мужу в ад, то Оля обязательно бы нашла выход, вернее, вход. Оля помогла мне, потому что помогает всем, кто в этом нуждается. Как и все мы в этом году.

Итак, Оле удалось сотворить чудо и найти для меня машину. Она отыскала водителя, К, моего возраста. Он живёт на востоке с 17 лет. И рассказывает о военных приключениях. Моя любимая история о том, как его умная машина остановилась с напоминанием, что ей необходим ремонт, посреди промзоны в Авдеевке, когда вражеский танк целился в них дулом. Вот откуда взялись его безумные навыки вождения.

На въезде в Донецкую область я сменила машину, присоединившись к военному водителю. Про себя я называла его «отец». Мы курили и разговаривали всю дорогу.

Я рассказала ему, что к началу полномасштабной войны у нас было достаточно денег, чтобы поселиться где-нибудь в Карпатах. Может, я бы не выпускала мужа на улицу, спасая его от вручения повестки, «горячего билета» на фронт.

«У меня четверо детей, и мне позволено уехать. Я тоже сейчас мог бы сидеть где-нибудь на берегу моря, пить итальянское пиво и переживать за свою страну. Мои товарищи по оружию звонили бы мне с просьбой привезти что-то, а я бы болтал ногами в солёной воде со словами: „Подождите, ребята, я сейчас очень занят, но сделаю всё, что в моих силах, чтобы помочь“».

Мы смеялись во весь голос.

— Почему ты так не поступил? Почему ты не на морском берегу? Долг зовёт? — спросила я его.

— О чём ты говоришь?! У меня четверо детей. Я здесь в отпуске!

И мы снова хохотали.

Я была напугана. Боялась трёх месяцев разлуки. С тех пор как мы вместе, мы никогда не расставались дольше, чем на неделю. Он мой лучший друг, мой читатель, мой редактор, мой учитель и лучший рассказчик историй перед сном.

— Я нервничаю. Расскажи мне что-нибудь, — просила я мужа.

— Жила-была большая печаль. Она поселилась в домах людей после Великой войны.

— Ты имеешь в виду Великую войну или большую?

— Ты хочешь дослушать эту историю или нет?

Мы прибываем, и я наконец-то вижу его. Загорелый, тощий, почти прозрачный, небритый и грязный. Я сжимаю его, как подушку. Нет слов. Я плачу. Чувствую, как он дрожит. Вижу, что он измучен и растерян.

Впервые за три месяца я не рыдаю во сне. Мы хотели урвать минутку, а получили целый день и ночь. На следующий день мой муж вернулся на фронт.

Сергей — настоящий. Мы лежим на откинутых сиденьях зелёного автомобиля «Запорожец»,  ещё советской эпохи, который его подразделение выделило нам на ночь. У нас военные мешки и рюкзак под головами. Пистолет-пулемёт и автомат моего мужа в багажнике. Восточное небо чёрное и дырявое. Мы слышим отдалённые взрывы, автоматную стрельбу и раскаты грома. Я так счастлива. Я бы хотела, чтобы в машину попала ракета, и на этом наша история могла бы закончиться.

Утро невероятно яркое, даже слепящее. У меня на завтрак есть булочка, перевязанная ленточкой, и пластиковый стаканчик с кофе. Он тает от кипятка. Это самый вкусный кофе и булочка в моей жизни. Мы просто сидели и говорили обо всём. О степи, о писателях, о Сатурне, о боли, о его усталости, о гневе и ненависти. Сергей сказал, что больше не может это выносить. Я ответила, что люблю его и всегда буду на его стороне.

Это был самый счастливый день в моей жизни, пролетевший как одна минута. Мужу надо было возвращаться. Я обняла его. Невозможно было заставить себя разжать руки. Сердце обливалось кровью.

На обратном пути я выбрала свою любимую дорогу: она вьётся вверх и вниз по холмам. Шлаковые отвалы, низкая трава, сухой воздух и тёмные грозовые тучи позади меня. Вдоль дорог стоят одинокие кафе. Все посетители — военнослужащие. Официантка с прической Эми Уайнхаус и такой же подводкой для глаз всех там знает. Когда я доела пюре и гуляш, спросила, сколько я должна заплатить. Она ответила, что мальчики заплатили за меня. «Они такие хорошие», — добавила она.

Месяц спустя я рискнула приехать ещё раз. Я была счастлива получить хотя бы три минуты. Подразделение моего мужа с тех пор было переброшено на передовую для подкрепления. Я не была уверена, что смогу туда попасть. Но решила попробовать.

Больше я Олю даже не беспокоила. Прямо с вокзала в Днепре прыгнула в маршрутку за тысячу гривен (около 27 долларов) и поехала на фронт. Местные жители обсуждали, какие растения погибли в их садах. Дорога пылила, как в пустыне. Мы прошли череду контрольно-пропускных пунктов. Водитель почему-то не закрыл окно, и глаза мне запорошило песком. Все кашляли.

Наконец, я вижу мужа. Он стоит через дорогу, и я бегу к нему. Мы говорим — мы всегда говорим. Теперь нам нужно так много рассказать друг другу. И пересказать книги. Сергею удалось перечитать роман Джозефа Хеллера «Уловка-22», и теперь он полностью понимает Йоссариана, главного героя, служившего в армии США во время Второй мировой войны.

Ближе к вечеру Сергею нужно передислоцироваться. Я не могу поехать с ним, но могу следовать за ним. В тот вечер нам удалось встретиться в деревне, где ночевал отряд. Мы лежали вместе до восхода солнца в высокой траве и курили.

Когда мы виделись, мы говорили о космосе и о том, что будем делать, когда прекратится война. Мы говорили о Сатурне и его кольцах. Через месяц, в октябре, моего мужа сбил бронетранспортер (БТР). «Не БТР, а БМП М113. Он лёгкий», — поправляет меня муж.

Да неважно. Целый месяц ему пришлось провести дома на лечении, и мы смотрели на невероятные кольца Сатурна через его телескоп. Когда мы так стояли, застыв, словно пылинки, парящие в солнечных лучах, я всерьёз подумывала столкнуть его с лестницы, чтобы Сергей мог остаться со мной как можно дольше. Может быть, мир можно спасти и без нас.