Один из последних очных опросов в Казахстане был организован нами незадолго до пандемии коронавируса. Общенациональное исследование репрезентативной выборки, состоявшей из 1200 взрослых респондентов, было проведено национальным лидером по изучению общественного мнения в период с декабря 2019 года по январь 2020 года. Опрос был частью большого проекта по исследованию геополитических мировоззрений [анг] и проводился в государствах, соседних с Российской Федерацией, в том числе в Армении, Беларуси, Молдове, Грузии и Украине, включая непризнанные спорные территории. Большая часть заданных вопросов не варьировалась в зависимости от страны, поэтому мы можем говорить о сравнении результатов исследования между странами. Исследование были почти завершено, когда разразилась глобальная пандемия и очный опрос респондентов стал невозможным. Беларусь, а за ней и Казахстан пережили значительные политические потрясения уже после завершения исследования. Могло ли исследование помочь нам предвидеть потрясения в этих странах? Вряд ли: опрос не хрустальный шар, в котором видно будущее. Но собранные данные показывают нарастающее недовольство среди жителей Казахстана еще до того, как пандемия перевернула жизнь с ног на голову. Следующие пять выводов опроса — явное тому подтверждение.

Аналитики часто изучают Казахстан как единое пространство, не учитывая экономическую специализацию и национальные особенности, отличающие отдельно взятые регионы этой большой страны. Проведённые опросы показывают, что демографические различия в Казахстане заметны менее, чем в иных постсоветских странах. Беларусь, к примеру, демонстрирует резкие расхождения политических взглядов между различными возрастными группами. Региональные особенности важны: протесты начались в богатом нефтью и газом западном Казахстане, перекинулись на крупнейший город республики — бывшую столицу Алматы, а затем распространились по всей стране. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что проблема с коррупцией стоит на первом месте для двух регионов Казахстана — севера, включая столицу Нур-Султан, и юга — и связана с экономическими проблемами на западе страны. В целом, 49% представителей общенациональной выборки назвали коррупцию в числе трёх главных проблем (см. график ниже для распределения по регионам).

62% респондентов выразили неудовлетворение качеством государственных услуг (здравоохранение, снабжение населения, доступность и стоимость образования, низкие пенсии). Тем не менее, для трети респондентов политические права и этнические вопросы в различных проявлениях (свободные выборы, имущественные претензии, гендерное равенство и этническая дискриминация) оказались малозначимыми. Это не говорит о том, что данные проблемы неважны для населения, скорее, они далеки от их повседневных забот. В Алматы респонденты были склонны чаще указывать на политические и этнические проблемы, чем в остальных регионах страны.

На вопрос, какая политическая система должна быть в Казахстане, 36,9% респондентов проголосовали за нынешний, а 25% — за советский режим. Скромное количество респондентов (около 14%) бы предпочло западную демократическую систему и менее 6% — нынешнюю российскую политическую систему. Демографический анализ показал, что советскому режиму отдавали предпочтение люди из более бедных и менее образованных слоёв населения. Они составили примерно одну треть населения — столько же, сколько и в Беларуси, где нынешнюю политическую систему поддерживает значительно меньше людей (всего 15% населения), а за западную демократическую систему голосовало 32% респондентов.

Исследование проводилось менее чем через год после того, как Назарбаев ушел с поста президента, который он занимал с 1991 года, и формально передал власть нынешнему президенту Токаеву. Чтобы определить уровень доверия к президенту, и во избежание эффекта социальной желательности, нами использовался метод опроса, который называется списочным экспериментом. Это косвенный способ задать вопрос о доверии: респондентам предоставляют список государственных институтов (не соотнося их с конкретными людьми), а респонденты отвечают, скольким из них они доверяют. Если убрать институт президентской власти из некоторых списков в произвольном порядке, можно оценить общий уровень доверия к президенту. Результаты были очень низкими: общий процент доверия составил 24,3%, и 0% — на западе страны. Северная часть страны (включая Нур-Султан) доверяла президенту на 17,7%, город Алматы — на 25,9%, центрально-восточный регион — на 19,6% и юг страны — на 52,4%. Тот же формат опроса проводился в Беларуси [анг] непосредственно перед президентскими выборами и последующими массовыми протестами и показал такой же низкий уровень доверия к политическому лидеру.