Рисунок: Люсия Хименес Пеньуэла, обработка: Джована Флек.

[Все ссылки ведут на страницы на испанском языке, если не указано иное.]

В Колумбии рост женщин в среднем составляет 1 м 54 см, а мужчин 1 м 71 см. Разумеется, я говорю о цисгендерных мужчинах и женщинах. Мой рост 1 м 88 см и сейчас я привлекаю ещё больше внимания. В «прошлой жизни» я всегда получала комплименты за свой рост, поскольку быть высоким для мужчины — ценно. Я всегда была в первых рядах, когда нужно было поднимать тяжести, потому что мужчины сильные: это пошло с каменного века, не так ли?

Тогда это тело воспринималось как «сильный мужчина, переодетый в женщину». Позднее, оно перестало быть человеческим телом и стало объектом пристального внимания.

Более тактичные люди сказали бы, что удивлены, при виде такого высокого человека. Однако большую часть времени глаза прохожих изучают твоё тело, пока тебе не станет неловко, независимо от того, в какой ты одежде. Тела людей, при переходе из мужчины в женщину, постоянно сексуализируются. Их гениталии пристально изучаются, их образ всегда критикуют с точки зрения нереалистичной модели цисгендерной белой женщины [анг]. Я говорю о переходе: в какой мере мы похожи или не похожи на некую образцовую женщину или, используя более расхожую терминологию, насколько мы не выглядим трансгендерами.

Неважно, до какой степени мы изменяем наши тела, гениталии, грудь, одежду и прочее, — этого никогда не бывает достаточно; даже если бы у нас появилась менструация — этого тоже было бы мало. И если наука шагнёт вперёд и транс-женщины смогут забеременеть, их, скорее всего, опять упрекнут в том, что они отличаются от других женщин.

Вот я: высокая женщина с медной кожей, которая до прошлого года получала от незнакомцев примерно три замечания в день, что её тело неприлично. Всё это сопровождалось испуганными, похотливыми, полными отвращения взглядами. И это я ещё не говорю о словесных и физических нападках, которым подвергалась из-за своей женской идентичности.

Год назад по причине непрерывной сидячей работы у меня начались проблемы с передвижением. Я страдала от хронических и парализующих болей, а также от потери равновесия при ходьбе. Сейчас я пользуюсь тростью. Хотя взгляды, комментарии и агрессия с ненавистью полностью не исчезли, теперь, когда я инвалид, я чувствую, что в этих взглядах появилась жалость. Так не должно быть, но, по крайней мере, эта жалость вернула мне немного человеколюбия, которого я была лишена. Я предпочитаю, чтобы на меня смотрели с жалостью, чем с ненавистью.

Раньше некоторые «комплименты» были связаны с тем, что меня принимали за женщину лёгкого поведения (потому что думали, что я гожусь только для этого). Сейчас моё тело с тростью частично утратило привлекательность для тех, кто отпускал такого рода комментарии.

К чему я веду? Я не хочу вызвать жалость у тех, кто читает этот текст: я хочу показать до какой степени люди, которые критикуют разные тела, не имеют ни малейшего представления о том, через что нам приходится пройти, чтобы получить/сохранить/исцелить тела, в которых мы живём.

Они не знают о жёстких процедурах, которым я подвергаюсь, чтобы испытывать меньше боли при ходьбе.

Они не представляют, насколько храброй [рус] надо быть, чтобы всё время отстаивать законность своего тела.

Они совершенно не понимают, что голос, который их смешит (потому что это «мужской голос»), на самом деле находится в пределах диапазона женского голоса, что я много занималась с логопедами, чтобы добиться нужного звучания, как певица для сцены.

Они понятия не имеют, скольким врачами мне пришлось доказывать, что я женщина, чтобы реализовать право на медицинскую помощь. Врачи видели во мне сильного мужчину, который приходил в кабинет с вымышленными болезнями. Отсутствия менструаций для них достаточно, чтобы не признавать меня человеком.

Они ничего не знают о посттравматическом синдроме, от которого я страдаю после того, как меня преследовали и чуть не избили. Или до какой степени это утомительно, когда мне приходится закрывать глаза или смотреть на пол в автобусе, чтобы не встречаться взглядами с пассажирами и не чувствовать, словно я товар на распродаже в супермаркете.

Они не имеют ни малейшего представления о насмешках, взглядах, тыкании пальцем, агрессии разного рода, — всего, с чем мои друзья и знакомые, имеющие более серьёзную инвалидность, чем у меня, сталкиваются на улице и приёме у врача.

Они ни грамма не осознают, до какой степени болезненны электролиз и осложнения после лазерной эпиляции лица. Как будто единственной болью для женщины являются менструальные спазмы и роды. Мы также страдаем от физических и душевных шрамов.

В какой-то момент мы все критиковали чужие тела. С высоты нашей собственной привилегированной позиции. Как просто сказать транс-девушке, что она не женщина, не признавать её таковой, в то время как тебе ничего не нужно было делать, чтобы быть собой! У тебя есть влагалище, менструация и ты можешь забеременеть. Этого достаточно, чтобы считаться женщиной. У тебя есть пенис? Ты мужчина.

Ты утверждаешь, что транс-женщины — это мужчины, потому что у них есть простата. Спасибо за заботу о нашем здоровье, но лучше подумай о своём собственном теле и пройди ежегодный медицинский осмотр. Позаботься о своей простате и пенисе, особенно если это единственная вещь, которая делает тебя мужчиной.

Ты сидишь на местах, отведённых для определённых групп людей, среди которых есть люди с ограниченной способностью к передвижению, и именно ты решаешь, заслуживаю ли я там сесть. Тебе нет никакого дела, что я вот-вот упаду из-за резкого торможения автобуса, зато ты изучаешь меня с головы до ног взглядом, который пронзает меня до самых гениталий. Как в общественных туалетах, где ты решаешь, кто имеет право там справлять нужду, ты также решаешь, кто имеет, а кто не имеет способности к передвижению.

Я призываю тебя посмотреть на своё собственное тело, ни на моё, ни на чьё-либо другое. Ты не имеешь права судить, просто потому что ты не другой, ты — это только ты. Просто вспомни, что те тела, которые ты критикуешь, прошли длинный и трудный путь, чтобы стать и сохраниться такими, какие они есть.