Подпись «амазиг» на берберском языке, на фоне здания марокканского парламента. Автор: Норан Мурси для Global Voices

[Все ссылки в тексте — на английском языке, если не указано иное.]

Автор статьи — Мохаммед Удерн. Материал — часть серии исследований свободы выражения мнений и доступа к информации в гражданском пространстве шести языковых сообществ в регионе Ближнего Востока и Северной Африки.

В детстве Мохаммед Айт Амгар, владелец магазина в регионе Азилаль в Марокко, говорил только на родном языке — берберском (амазиг). В 1982 году, когда ему было 8 лет и он почувствовал себя плохо на уроке, учительница саркастически спросила на разговорном марокканском арабском языке дарджа: «Ты что, отрубей наелся?» (подразумевая местный корм для скота). Мохаммед, который плохо владел арабским, неправильно её понял и, не распознав сарказм, невинно ответил: «Да». Как рассказал Мохаммед Global Voices, этот инцидент спровоцировал издевательства со стороны одноклассников и, в результате, сильно повлиял на его дальнейшую жизнь:

“ⴰⵔ ⴱⴰⵀⵔⴰ ⵜⵜⵎⵏⴰⵍⴰⵏ ⵉⵎⵙⵍⵎⴰⵣⵉⵖⵏ ⴽⵔⴰ ⵏ ⵡⴰⴷⴷⴰⴷ ⴳ ⵉⴳⴳⵓⵜ ⵓⵣⵓⵅⵓ, ⵙ ⵍⴰⵡⴰⵏⵏ ⴰⴽⴽⵯ ⴰⴷⴷⴰⵢ ⵜⵜⵎⵉⵇⵇⵉⵔⵏ ⴰⴽⴷ ⵉⴳⴷⵓⴷⵏ ⵙⴰⵡⴰⵍⵏⵉⵏ ⵙ ⵜⵓⵜⵍⴰⵢⵜ ⵜⴰⵄⵕⴰⴱⵜ, ⴰⵢⵏⵏⴰ ⴰⵙⵏ ⵉⵜⵜⵙⵔⴰⴳⵏ ⴳ ⵓⵖⵓⵏⴼⵓ ⵙⴳ ⵜⵓⵜⵍⴰⵢⵜ ⵜⴰⵢⵎⵎⴰⵜ ⵏⵏⵙⵏ ⴷ ⵜⵔⵡⵍⴰ ⵙⴳ ⵓⵙⵙⵎⵔⵙ ⵏⵏⵙ.”

Носители берберского языка часто сталкиваются с трудностями, особенно при взаимодействии с арабоязычными сообществами. Порой это приводит к издевательствам со стороны окружающих и полному отказу от родного языка. Иногда развивается отвращение к любым открытым обсуждениям этой проблемы.

В результате таких исторических и социокультурных факторов, как финикийское доминирование [рус], римская оккупация, исламское завоевание [рус] и, позже, французская колонизация [рус], многие коренные амазиги в Северной Африке утратили знание берберского языка.

Включение французского и арабского в число официальных языков только усугубило маргинализацию культуры и языка амазигов, уменьшив их присутствие в общественной жизни и ограничив доступ к информации и услугам. В результате берберский язык превратился из практического средства общения в символ идентичности амазигов.

Берберский в цифрах

Берберский язык — это богатая тысячелетняя история и многочисленные диалекты.

В условиях нынешней политической обстановки не существует точных исследований о носителях берберского языка. По оценкам журнала Ethnologue, в Марокко проживает крупнейшая община говорящих на берберском — примерно 13,8 миллиона человек (2017 год), далее следует Алжир (2022 год) с 8,8 миллионами и Франция с 11,5 миллионами (2022 год). Берберский был официально признан в Алжире в 2016 году и в Марокко в 2011 году [фр], что стало важным шагом в сохранении языка и культурного наследия.

Когда языковые трудности мешают гражданской активности

Язык — мощный инструмент, отражающий культурную самобытность и социальную принадлежность. Он играет решающую роль в доступе к информации и её обмене, а также в формировании обмена знаний. В интервью Global Voices Абдулла Бусндаг, эксперт в области социолингвистики и дидактического преподавания берберского языка в Королевском институте берберской культуры [рус], подчеркнул недостаточную интеграцию амазигов в марокканском обществе:

Access to information is a fundamental right for Amazigh speakers nationwide, acknowledged by all international human rights conventions. Unfortunately, it is often inadequately provided in government and public services, even though its inclusion does not require significant financial resources.

Доступ к информации — фундаментальное право людей, говорящих на берберском по всей стране, право, признанное всеми международными конвенциями по правам человека. К сожалению, государственные и общественные службы зачастую игнорируют потребности населения, хотя включение берберского языка не требует значительных финансовых ресурсов.

Граждане, которые говорят исключительно на берберском, сталкиваются с трудностями при попытках интегрироваться в общество и участвовать в гражданской деятельности. Это связано с ограниченным доступом к знаниям и общественным услугам из-за игнорирования их родного языка в официальной сфере. По мнению Бусндага:

It is natural that the deprivation of any human group of its cultural rights would have a negative impact on the behavior of its members. Linguistic insecurity can directly lead to institutions being boycotted, as evidenced by the Amazigh movement’s boycott of elections prior to 2011. Additionally, it may cause a general reluctance to participate in politics, serving as an expression of dissatisfaction.

Естественно, что лишение какой-либо группы людей её культурных прав оказывает негативное влияние на поведение членов этой группы. Языковое давление может привести к бойкоту государственных институтов, о чём свидетельствует бойкот выборов берберским движением до 2011 года. Кроме того, выражая недовольство, люди в целом перестают участвовать в политике.

Множество берберских ассоциаций, сеть граждан амазигов и Марокканская демократическая партия амазигов бойкотировали парламентские выборы в 2007 году из-за «отсутствия признания берберской идентичности и берберского языка в конституции, а также продолжающейся маргинализации государством амазигов».

Дискуссии о правах берберов в Марокко начались в 1960-х годах через различные ассоциации. Однако лишь после исторической речи короля Мухаммеда VI [араб] в Агадире 17 октября 2001 года власти начали по-настоящему вникать в проблему. Король подчеркнул, что берберский язык принадлежит всем марокканцам и является фундаментальным элементом марокканской культуры. Официально берберский язык был признан [рус] в июле 2011 года, после протестов Арабской весны в Марокко, когда граждане требовали демократических реформ.

Препятствия в доступе к информации и сервисам

Марокко удалось добиться значительных успехов в признании и продвижении берберского языка, создав правовую основу для его поддержки [араб, pdf]. Однако непоследовательность действующей власти мешает развитию языка. Берберы по-прежнему сталкиваются с препятствиями [араб], в том числе с ограниченной официальной поддержкой и отсутствием интеграции в ключевых секторах, таких как образование, здравоохранение, судебная система и государственное управление.

В обычной жизни берберам трудно общаться с государственными учреждениями из-за отсутствия информации и услуг на берберском. Это усложняет участие в общественной жизни, понимание законов и государственных процедур, отсюда — маргинализация и ограниченная интеграция в городские сообщества. Чтобы выйти из замкнутого круга, необходимо овладеть арабским или французским языком.

Более того, языковые барьеры существенно влияют на перспективы трудоустройства тех, чей основной язык — берберский. Требования к свободному владению французским языком как в государственном, так и в частном секторе лишают многих возможности претендовать на более высокий пост и вынуждают искать неформальные и низкооплачиваемые рабочие места в сфере сельского хозяйства и строительства. Отсутствие официальной системы услуг, информации и возможностей трудоустройства усугубляет и без того высокий уровень безработицы и приводит к экономическим трудностям в берберском сообществе.

Борьба за равные возможности

Несмотря на то, что берберский язык появился в системе начального образования в 2003 году, его позиции остаются слабыми в 2023 году. Министр национального образования Саид Амзази утверждает [араб], что менее 500 000 учащихся посещают берберские классы из 7 миллионов ежегодно, и с 2003 года появилось лишь 9 000 учителей берберского языка. Берберский не вводился в средних и старших классах, а время, отведённое на его преподавание, ограничено тремя часами в неделю.

Одна из целей Министерства национального образования — повысить качество обучения берберов к 2030 году [араб]. Однако Берберское движение считает, что для эффективного продвижения языка инициативе не хватает чёткой дорожной карты.

В судебной сфере дела обстоят не лучше: истцы должны выучить разговорный арабский язык, чтобы обратиться в марокканский суд. Семьи берберов делятся историями о своём судебном опыте, особенно среди пожилых людей, говорящих исключительно на берберском.

Одну из таких историй рассказали Global Voices. Дедушка Османа, Си Хассайен из Азилала, в конце 1990-х годов проиграл заочно в деле о земельном споре, несмотря на то, что присутствовал в зале суда. К такому печальному исходу привела неспособность Си Хассайена понимать разговорный марокканский язык, который использовался во время разбирательства. Осман рассказывает:

“ⵎⵇⵇⴰⵕ ⵜⴰⴹⵚⴰ ⵏⵏⴰⵖ ⴼ ⵡⴰⴷⴷⴰⴷ ⴰⴷ ⴳ ⵜⴰⵡⵊⴰ, ⵎⴰⵛ ⴷⴰⵔ ⵊⴷⴷⵉ ⵓⵔ ⵉⴳⵉ ⴰⵣⵔⴼⴰⵏ. ⵉⵣⵓⵅⵅⴰ ⵢⴰⵏ ⵙⴳ ⵉⵎⵙⵡⵡⵔⵉⵏ ⵏ ⵜⵙⵏⴱⴹⴰⵢⵜ ⵙ ⵢⴰⵏ ⵓⵙⵇⵇⵙⵉ ⵓⴹⵏⵉⵥ “ⵉⵙ ⴰⵛⵍⵃⵉ ⴰⴷ ⵜⴳⵉⵜ, ⵉⵙ ⵓⵔ ⵜⵙⵙⵉⵏⴷ ⵜⴰⵄⵕⴰⴱⵜ !” 

Хотя мы посмеялись над этим инцидентом в семье, это было по-настоящему несправедливо по отношению к моему дедушке. Над ним издевался один из сотрудников суда, спрашивая насмешливо: «Вы неграмотный? Разве вы не знаете арабский язык!»

В отчётах ООН отмечается значительное сокращение числа говорящих на берберском в Марокко. Некоторые диалекты уже исчезли в последние годы, например, амазигский язык айт-ровади в регионе Азилал. Другие диалекты, такие как язык оазис в восточном регионе, с несколькими тысячами носителей, также находятся на грани исчезновения [араб].

Позитивный сдвиг в статусе берберского

Web 2.0 сотворил революцию в сфере доступности информации на берберском языке. Особенно это коснулось молодёжи, которая теперь может легко общаться на родном языке через платформы соцсетей и цифровые каналы, такие как YouTube [берб]. Далее на всех уровнях в Марокко, в том числе в официальных учреждениях и берберских политических движениях, начался мощный сдвиг, ведущий к прогрессу: берберская идентичность больше не была скрыта.

Тем не менее сохраняется заметное онлайн-неравенство между гражданским обществом берберов и официальным сектором. Представленность берберского языка на государственных сайтах [берб] отражает эту реальность. Информация на официальных берберских сайтах ограничена [берб], плохого качества, со множеством орфографических ошибок, что делает сайты непопулярными в берберском сообществе. Например, хотя официальный сайт премьер-министра [берб] доступен на арабском, французском и берберском, контент на берберском не обновляется годами, несмотря на важность взаимодействия с этой категорией граждан.

Сайт Королевского института берберской культуры [берб] остаётся единственной официальной платформой с качественным контентом.

Многочисленные инициативы — индивидуальные и коллективные [берб] — поощряют распространение языка и культуры [берб] берберов в интернете. Многие из них весьма популярны и предлагают высококачественный контент. Например, в 2021 году появилась версия «Википедии» [берб] на берберском языке, созданная усилиями 800 волонтеров, а также собирающие тысячи подписчиков региональные словарные сайты [берб], частные новостные порталы [берб], цифровые библиотеки и развлекательные платформы.

Налицо прогресс и в установлении языкового баланса на официальном уровне: по запросам носителей берберского внесены поправки в ряд законов Марокко. Остаётся лишь добиться эффективной реализации положений законодательства. Уважение языковых прав берберов и поддержка языкового равенства будут способствовать социальной интеграции и предоставят носителям берберского свободу открыто выражать свою культуру и самобытность, а также активнее участвовать в общественной жизни.

Айт Амгар считает, что прогресс в области прав берберов в Марокко очевиден, по сравнению с его детскими воспоминаниями:

ⴰⴷⴷⴰⴷ ⵏ ⵜⵎⴰⵣⵉⵖⵜ ⴳ ⵍⵎⵖⵔⵉⴱ ⵉⵏⵏⴼⵍ ⵙ ⴽⵉⴳⴰⵏ. ⵜⴰⵖⵓⵍ ⵜⵎⴰⵣⵉⵖⵜ ⵜⴳⴰ ⵜⵓⵜⵍⴰⵢⵜ ⵜⴰⵎⴰⴷⴷⵓⴷⵜ ⴳ ⵍⵎⵖⵔⵉⴱ, ⴰⵔ ⵜⴻⵜⵜⵓⵖⵔⴰ ⴳ ⵜⵉⵏⵎⵍ ⴷ ⴰⵔ ⵜⴻⵜⵜⵉⴳⵓⵜ ⵜⵉⵍⵉⵜ ⵏⵏⵙ ⴳ ⵜⵓⴷⵔⵜ ⵜⴰⴽⵓⵢⴰⵙⵜ ⵉⵎⵉⴽⴽ ⵙ ⵉⵎⵉⴽⴽ ⵎⵇⵇⴰⵔ ⵍⵍⴰⵏⵜ ⵜⵏⵎⴰⵔⵉⵏ ⴳ ⵓⵎⵏⵉⴷ ⵏ ⵓⵣⵣⵓⴳⵣ ⵏⵏⵙ ⴳ ⵜⵉⵍⴰⵡⵜ.

Статус берберского языка в Марокко совершенно изменился. Дело действительно идёт на лад! Язык теперь официально признан и преподаётся в школах. Хотя пока остаются проблемы с точки зрения реализации введённой политики.