Фото Самира аль-Думи. Использовано с разрешения. Источник.

Приведённая ниже история — это свидетельство Ауса аль-Мубарака, дантиста из города Хараста, который находится в осаждённом сирийском регионе Восточная Гута и подвергается регулярным бомбардировкам со стороны сирийского режима и его союзников. Восточная Гута контролируется повстанческими группировками и с конца 2013 года [анг] находится под осадой сирийского режима и его союзников.

Только в период с 6 по 8 февраля 2018 года были убиты более 120 человек [анг], а 19 февраля за один день погибли более 110 человек. По некоторым подсчётам, за последние три месяца было убито более 1 000 мирных граждан. С 18 февраля было убито 650 человек, более 150 из них — дети. Серьёзный вред нанесён и гражданской инфраструктуре — более чем 25 больниц и поликлиник попали под бомбежки [анг], иногда больше чем единожды за четыре дня.

Эта история была первоначально опубликована на арабском 1 марта 2018 года.

Я пишу это после десяти дней наихудших страданий, которые я видел за последние семь лет. Я сдерживаю дыхание, как и все здесь, и моя грудь полна печали из-за ужасов, свидетелем которых я продолжаю становиться, пока бомбардировки не кончаются. Мирных жителей обстреливают меньше, но в целом они участились, и столкновения продолжаются весь день, на всех фронтах Гуты, которую пытаются взять силы Асада и их сторонники.

Я не хочу, чтобы мои читатели думали, что я избегаю правды в своих словах, особенно после Резолюции Совета безопасности 2401, которая была одобрена всеми членами Совета безопасности, включая российское правительство, и после того, как правительство России объявило о каждодневном пятичасовом перемирии для эвакуации гражданского населения в противоречие с одной из резолюций Совета безопасности. Мы привыкли к заявлениям крупных сил, которые противоречат их действиям. Дело в том, что за последние десять дней мы не видели перемирия даже на пять минут.

Мне сложно описывать истощение, катастрофу и ужасы и их совместное влияние за последние семь лет, но чтобы дать контекст моему описанию реальности сегодняшнего дня, необходим их краткий пересказ.

Сирийская революция началась весной 2011 года, вдохновлённая предшествовавшими ей революциями Арабской весны, которые хотели покончить с тиранией и вернуть власть народу. Мирные протесты начались в большинстве городов и деревень Сирии. Эти протесты были встречены репрессиями, убийствами, арестами и смертоносными пытками со стороны Асада, унаследовавшего власть в республике от отца и отказавшегося дать людям какие-либо права.

Примерно через год после начала революции, через тысячи мучеников и десятки тысяч арестов, после того, как режим не ответил ни на какие требования, даже самые малые, и продолжал жестокие репрессии, участники протестов начали носить оружие. Революция двигалась к войне. Радикальные группы, с помощью режима Асада, использовали эту ситуацию под предлогом защиты гражданского населения и законного права на самозащиту, скрыв свои радикальные взгляды и прикрывшись альтруизмом и самопожертвованием. С ростом их силы они выставили напоказ радикальную идеологию и нарушения прав человека со своей страны, и никто не отваживался выступить против них, чтобы не придавать законность неизбирательной кампании режима против всех. Ведь режим никогда не прекращал бомбить районы, больше не находившиеся под его контролем, каждодневно нанося удары по мирному населению в этих районах.

Такова была ситуация в большинстве районов, которые больше не находились под контролем режима, после первых трёх лет, включая близкую к Дамаску Восточную Гуту. В 2013 году, однако, в Восточной Гуте случилось два важных события, оказавших огромное влияние на регион.

Первое — второе по масштабам применение химического оружия [анг] со Второй мировой войны (уступившее только массовому убийству в Халабдже 1988 года, устроенному Саддамом Хуссейном). Погибли 1500 человек, большинство — женщины и дети, пострадали десятки тысяч. Это был ужасный день, который очевидцы сравнивали с описаниями Страшного суда. Режим Асада не был наказан, согласившись отказаться от оружия. В реальности же он не сдал весь свой арсенал химического оружия, с тех пор использовав его десять раз; самый серьёзный случай — Хан-Шейхун, который Совместный механизм ООН-ОЗХО по расследованию атак приписал режиму Асада.

Второе событие — осада Восточной Гуты режимом Асада, которая привела к голоду и отрезала поставки лекарств, топлива, электричества, воды и других товаров первой необходимости, вынудив жителей прибегать к примитивным способам удовлетворения своих потребностей. Сотни умерли от голода и недостатка лекарств, тысячи мирных жителей погибли в ежедневных бомбёжках. Осада продолжается сегодня, и режим позволяет мало чему достигнуть района, где товары доступны по ценам в десять раз выше дамасских, а продукты не пропускаются так долго, что цены в Гуте — одни из самых высоких в мире.

После пяти лет 450 тыс. жителей района забыли, каково жить не под осадой, родились дети, которые никогда не видели фруктов, которые не знают игровых площадок, электричества или телевидения — которые не знают, каково это — жить в безопасности.

Начались столкновения между радикальными группами и между более умеренными и более радикальными группами, и Восточная Гута раскололась внутри себя. Но радикализм спал с увяданием ИГИЛ и уменьшением «Нусры» до менее чем 1000 человек.

Я не хочу сказать, что всё, чему мы стали свидетелями, ужасно, ведь обществу удалось сделать огромные шаги в демократическом самоуправлении; самое важное достижение — избрание местных советов, в которых могут участвовать все, включая женщин — такого не случалось за 50 лет правления обоих Асадов. Мы также увидели развитие многих гражданских инициатив, поддерживающих права человека и общественное развитие.

Но всё это постоянно уничтожается атаками режима Асада на мирное население. В Гуте погибли десятки тысяч, среди них те, чьим просьбам об эвакуации по медицинским причинам отказал режим Асада. Несмотря на все слова о деэскалации и соглашения о перемирии, преступления режима никогда не прекращались. Жители Гуты слышат новости и заявления, а потом смотрят на свою жизнь, видя, что ничего не изменилось.

Никто не поверил нам, когда мы сказали, что режим не знает ничего о политике, кроме того как извергать пропаганду в мировое пространство и применять свои военные решения, отвергая идею переговоров о правах для народа. Невозможно достичь политического решения, потому что режим отказывается отдавать какую-либо часть своего «владения» страной и, возможно, не может это сделать.

В продолжение этой политики в ночь 18 февраля 2018 года режим начал в Гуте кампанию беспрецедентной жестокости. Мы прожили через сотни резней и бомбёжек, но никогда не видели ничего подобного.

Каждый день падают десятки тысяч бомб, и снарядов, и бочковых бомб. В любой момент бомбардировщики и вертолёты могут начать роиться над Гутой, а огонь артиллерии и ракет по жилым районам не прекращается никогда. Гута полностью парализована, и жители вынуждены искать укрытия под землёй. Улицы покинуты, магазины закрыты.

Самолёты используют бомбы, взрывающиеся так, как мы никогда не видели; одна может разрушить шестиэтажное здание. Десятки зданий обрушились на своих жителей, а подземные укрытия — на женщин и детей, погибших под обломками.

Бомбардировки идут со всех сторон, ракеты оглушают нас и заставляют бояться того, что будет дальше. Мы все согласны об одном: если так должно быть, пусть это будет быстрая смерть для нас и наших детей. Пусть это будет смерть без боли, а не медленная смерть под завалом.

Подземные полевые госпитали перегружены мертвыми и ранеными, и докторам уже не хватает рук. Больницы постоянно бомбят, чтобы нельзя было лечить раненых, как делал режим с участниками протестов в 2011 году — им не давали лечиться и арестовывали их сразу на выходе из больницы.

Что касается «Белых касок», это самые благородные люди, которых я встречал с начала революции. Это настоящие герои, немедленно бегущие к районам, где идут бомбардировки, несмотря на их частоту и силу, чтобы спасать раненых и вытаскивать жертв из-под завалов. Обрушение подземных укрытий — что-то новое для «Белых касок», но это не мешает им выкапывать подземные туннели с соседних улиц, чтобы достичь их.

Некоторые из них стали мучениками, исполняя свой благородный долг, а их центры не избежали бомбардировок, цель которых — вывести их из строя и убить как можно больше людей. Неудивительно, что режим Асада и его сторонники ненавидят их и распространяют о них ложь. Последняя — что они готовят химическую атаку на мирное население и хотят обвинить в ней Асада.

Несмотря на все усилия гражданских групп облегчить страдания и ужасы, катастрофа просто слишком велика, чтобы её воздействие можно было сильно смягчить. Во многих укрытиях нет туалетов или самых простых удобств. Люди проводят большинство дней в полной темноте, в ожидании, пока закончатся неостановимые бомбёжки. Многие из них потеряли в бомбардировках свои дома. Они не могут найти что-нибудь, что купить снаружи, и у них нет денег, которые нужны, чтобы уехать, потому что они живут изо дня в день, а работу найти очень сложно.

Даже хотя в последние пару дней бомбёжек стало меньше, так как они усилились на фронтах Гуты, со всех направлений штурмуемой режимом, всё парализовано, и никто не отваживается вернуться к нормальной жизни из-за возможности быть убитым в бомбардировке.

Я хочу напомнить всем, что есть страны, которые сражаются в Сирии через марионеток в режиме и оппозиции, позволяя мирным жителям платить; и что те же самые правительства извинились за массовые убийства, которые совершали их предки против коренного населения Америки, африканцев и евреев. Возможно, они ждут, что их внуки извинятся за то, что они делают с нами сегодня.

Мы, однако, не должны забывать о положительной стороне, о солидарности, которую мы увидели от людей по всему миру. Мы всей душой благодарны тем, кто встал с нами и выступил за нашу свободу и достоинство. Они защищают и себя, ведь победа тиранических и жестоких режимов над теми, кто призывал к свободе и демократии в мире, становится серьёзной угрозой фундаментальным ценностям свободы, справедливости, прав человека и демократии.