Предвыборная гонка за пост мэра Москвы не только осветила вопросы местного характера, но и вызвала оживленные дискуссии по поводу некоторых тем общенационального уровня. Среди них одной из основных является вопрос о российской иммиграционной политике и политике по отношению к приезжим рабочим. Конечно, мэр Москвы имеет весьма ограниченное влияние на эту политику, ведь большинство приезжих рабочих в России это результат безвизового режима с большинством стран бывшего СССР. Тем не менее, это не мешает некоторым кандидатам обещать принять особые, московские меры по контролю иммиграции в виде требований к паспортам или, как в случае главного кандидата оппозиции Алексея Навального, в виде “предложений” федеральному правительству “ограничить миграцию”.
Тем не менее, так как тема иммиграции в целом им почти недоступна, кандидаты вынуждены обращаться к другим аспектам “миграционной проблемы”. На прошлой неделе в интервью радиостанции Эхо Москвы Навальный говорил об уровне преступности среди иммигрантов и довольно несуразно заявил, что 50% всех преступлений в Москве совершают иммигранты. Либеральный журналист Елена Костюченко тут же проверила достоверность его заявление в своем блоге.
Костюченко обратила внимание на то, что цифра, очевидно, появилась на основе репортажа, в котором указано, что 50% всех преступлений совершаются некоренными москвичами – то есть эта цифра, помимо мигрантов, влючает в себя россиян, живущих в Московской области и в целом в России. Костюченко выяснила, что в последнем году около 20% всех правонарушений и около 15% тяжелых преступлений были совершены иммигрантами (при этом административные правонарушения как отсутствие регистрации диспропорционально отражаются на мигрантах).
Когда Костюченко высказала свое огорчение в Twitter, консультант Навального Руслан Левиев объяснил, что Навальный использует статистику районной полиции, которая кажется им более точной, поскольку официальная общая статистика включает только раскрытые преступления. Как считает Костюченко, загвоздка в том, что эти отчеты составляются на основе “свидетельских показаний”, что само по себе проблематично.
Политик Владимир Милов (ДемВыбор), бесцеремонно выступающий против иммигрантов, ответил Костюченко в своем блоге:
[…] даже если бы всего 17% преступлений совершались иностранцами – то простой вопрос, а зачем нам здесь иностранцы, которые такое существенное количество преступлений совершают и создают нам криминальную обстановку? Да даже если бы и 3%? Ведь это же очень много, очень существенный довесок к нашей преступности!
Тем временем, другой комментарий Навального в интервью Эхо Москвы повлек за собой еще более оживленную дискуссию. Все еще в разговоре на тему миграции Навальный в случае победы на выборах мэра пообещал ввести запрет на публичное танцевание лезгинки, традиционного танца Северного Кавказа, который часто спонтанно танцуют на встречах, иногда на улицах. Эти представления иногда мешают москвичам. Например, вскоре после выхода интервью в эфир, журналист Дмитрий Бавырин написал:
Вы будете смеяться, но ровно сейчас у меня под окнами началась лезгинка под мобилку и гортанные крики. Считаю это незаконной агитацией за Навального.
Если оставить в стороне саму идею о запрете танца (а не, скажем, нарушения порядка или шумных действий), то комментарий Навального довольно любопытен. Все-таки большинство людей, которые танцуют лезгинку на московских улицах, не иммигранты, а уроженцы Северного Кавказа – дагестанцы, чеченцы, ингуши – то есть граждане России, которые имеют точно такое же право находиться в Москве, как и все другие. Так вдруг становится ясно, что большая часть жалоб об иммигрантах на самом деле происходит от внутренней миграции, остановить которую возможно только прибегнув к мерам ограничения передвижений, как в советские времена. Никому не будет лучше от того, что Навальный обращается к таким очевидным страхам перед этнически другими людьми, пряча их за беспокойством о потерянных рабочих местах для россиян и об опасности, исходящей от “нелегальных мигрантов”.