Скриншот из документального фильма «В поисках моей сестры», YouTube-канал Euronews

[Все ссылки в тексте — на английском языке, если не указано иное.]

24 ноября 2023 года исполнился год со дня смертоносного пожара в Урумчи [рус] в Уйгурском регионе, также известном как Восточный Туркестан [рус] или Синьцзян. Этот пожар вызвал волну протестов по всему Китаю, позже получивших название «Революция белых листов бумаги». Global Voices взяли интервью у уйгурской активистки Рушан Аббас, чтобы понять, как с тех пор изменилась ситуация с правами уйгуров, и поговорить о будущем уйгурско-ханьских отношений в Китае.

Аббас стала участвовать в активистских движениях ещё в Китае будучи студенткой. В 1989 году, переехав в США, основала несколько уйгурских сообществ. Позже она работала журналисткой и переводчицей с уйгурского языка в Гуантанамо.

В 2017 году Рушан Аббас основала Кампанию в защиту уйгуров, призванную защищать и продвигать права человека и демократические свободы мусульман-уйгуров. В феврале 2022 года Кампания в защиту уйгуров была номинирована на Нобелевскую премию мира. Аббас также является председателем консультативного совета Фонда свободы Акселя Спрингера и членом Межпарламентской рабочей группы по борьбе с торговлей людьми.

Интервью было проведено по электронной почте на английском языке после нескольких личных встреч в Тайбэе, отредактировано для краткости.

Рушан Аббас, фотография используется с разрешения

Филип Нубель (ФН): Какие конкретные проблемы и действия требуют пристального внимания общественности и лиц, обладающих властью, сейчас, когда большинство людей знают о геноциде уйгуров? 

Rushan Abbas (RA): Unfortunately, the Chinese regime’s influence and media operations are so vast that I am not so certain most of the world citizenry is informed about the true gravity of the genocide against Uyghurs. It is crucial to continuously raise awareness about the severity of the situation,  and to advocate for accountability, implement targeted sanctions. It remains crucial to, protect Uyghur refugees who have fled the atrocities, to combat forced labor that is making the genocide a profitable venture for the Chinese regime, and to counter Chinese propaganda whitewashing its crimes.

The global community needs to collaborate to exert pressure on the Chinese government to end the full-fledged genocide. This involves diplomatic efforts, sanctions, and promoting awareness at the international level. Continuous coverage and public awareness are essential to maintain pressure on decision-makers and ensure the issue remains in the international spotlight. For instance, we continue to urge the UN High Commissioner for Human Rights to clarify their position on the Uyghur genocide. Encouraging dialogue between governments, advocacy groups, and affected communities is crucial for finding long-term solutions. Advocacy efforts should continue to ensure the Uyghur genocide remains a priority on the global agenda.

Countries should also be ready to provide asylum, support to Uyghur refugees, and enhance humanitarian efforts to address the needs of those affected by the crisis.

Intensifying efforts to promote corporate responsibility and prevent complicity in human rights abuses, particularly through Uyghur forced labor, is imperative. Currently, there is not enough pressure on companies operating or sourcing from the Uyghur region, necessitating collective action to combat slave labor. Governments across the world should enforce transparency and ethical sourcing regulations, and adopt legislation that mirrors the US law known as Uyghur Forced Labor Prevention Act  (UFLPA). Businesses must diligently monitor their supply chains to eliminate ties to forced Uyghur labor, while consumers should exercise caution in their purchases, prioritizing human rights with their choices.

Countering Chinese propaganda that attempts to whitewash the genocide and ensuring access to accurate information is also key as our youth are polluted and influenced through Chinese apps like TikTok. This includes countering China’s transnational repression that is taking place in other countries, harming their sovereignty, and destabilizing the rule of law.

Рушан Аббас (РА): К сожалению, влияние китайского режима и его пропаганда в СМИ настолько значительны, что я не уверена в том, что большая часть людей информирована о всех ужасах геноцида уйгуров. Крайне важно постоянно рассказывать о серьёзности ситуации, а также выступать за контроль и прозрачность, применять целевые санкции. По-прежнему важно защищать уйгурских беженцев, спасающихся от зверств, бороться с принудительным трудом, который превращает геноцид в прибыльное для китайского режима предприятие, а также противостоять китайской пропаганде, оправдывающей свои преступления.

Мировому сообществу необходимо объединиться в давлении на китайское правительство, чтобы положить конец полномасштабному геноциду. Такое сотрудничество должно включать в себя дипломатические усилия, санкции и повышение осведомлённости на международном уровне. Постоянное освещение событий и информирование помогут повлиять на лица, принимающие решения, и  гарантируют, что проблема останется в фокусе внимания международного сообщества. Например, мы продолжаем призывать Верховного комиссара ООН по правам человека разъяснить свою позицию по геноциду уйгуров. Найти решение проблем возможно через поощрение диалога между правительствами, правозащитными группами и пострадавшими сообществами. Правозащитники должны продолжать делать всё возможное, чтобы вопрос о геноциде уйгуров остался приоритетом в глобальной повестке.

Страны также должны быть готовы предоставить убежище и поддержку уйгурским беженцам, а также активизировать гуманитарные усилия, направленные на удовлетворение насущных потребностей пострадавших от кризиса.

Важно говорить и о коллективной ответственности и предотвращении соучастия в нарушениях прав человека. Это касается принудительного труда уйгуров. В настоящее время на компании, которые работают или торгуют в Уйгурском регионе, не оказывается достаточного давления, а для борьбы с рабским трудом требуются именно коллективные действия. Правительствам во всём мире следует обеспечить соблюдение правил прозрачности и этичного выбора поставщиков, а также принять законодательство, взяв за образец закон США, известный как Закон о предотвращении уйгурского принудительного труда (UFLPA). Предприятия должны тщательно контролировать цепочки поставок, чтобы исключить принудительный труд уйгуров, в то время как потребителям следует быть осторожными при покупках, отдавая приоритет правам человека.

Противодействие китайской пропаганде, пытающейся оправдать геноцид, и обеспечение доступа к точной информации также имеют ключевое значение, поскольку наша молодёжь находится под влиянием китайских приложений, таких как TikTok, влияющих на умы. И не забываем о транснациональных репрессиях Китая в других странах, что наносит ущерб суверенитету государств и дестабилизирует правовую сферу.

О глобальных запретах TikTok читайте: «Запрет TikTok в Непале — первый шаг к усилению государственного контроля над соцсетями»

ФН: Многие активисты живут с ужасающим чувством вины за то, что поднимают тему геноцида, а в результате видят членов своих семей,  оставшихся на родине, которые платят за это ужасную цену. Это также тема вашего документального фильма «В поисках моей сестры». Как вы справляетесь с этим ежедневным бременем?

RA: Dealing with the guilt of speaking up about the Uyghur genocide, especially when it results in negative consequences for loved ones, like my sister Gulshan in my case, is extremely challenging. I remind myself that advocating for justice and standing against atrocities is something I must do, regardless of the cost. I am not alone; countless Uyghur diaspora continue their advocacy because we know that this is the only path to secure their freedom. My pain is reflected in all Uyghurs. Even when “free,” we are unsafe. If we speak, we are threatened. If we don’t, the world is oblivious to our pain.

We are first-hand witnesses to China’s crimes against humanity, and I feel that we must speak to stop this modern-day genocide. I draw strength from the belief that raising awareness and advocating for justice for my sister is the only way to confront this guilt. What inspired me is defending the democracy and freedom that I love and that I searched for when I came to this country when I was 21 years old back in 1989. That freedom and democracy is under threat today by the CCP.

If the world leaders, corporate America, Hollywood celebrities, NBA, and all the other famous talk show hosts, feminists, activists, academia, who are usually so vocal against any social injustice, rightfully, are silent today against the mass rape, forced sterilization, forced abortions, forced marriages, child abduction, concentration camps, slavery and genocide, it is because the CCP is either threatening them with economic benefits, or corrupting them with money and power.

РА: Справиться с чувством вины за высказывания о геноциде уйгуров, особенно когда это приводит к негативным последствиям для близких, как в случае с моей сестрой Гульшан, чрезвычайно сложно. Я напоминаю себе, что отстаивать справедливость и выступать против злодеяний — это то, что я должна делать, чего бы мне это ни стоило. Я не одна: бесчисленная уйгурская диаспора продолжает правозащитную деятельность, потому что мы знаем, что это единственный путь к свободе. Моя боль — это боль всех уйгуров. Даже будучи «свободными», мы опасны. Если мы говорим — нам угрожают. Но если мы молчим — мир не обратит внимания на нашу боль.

Мы — непосредственные свидетели преступлений Китая против человечности, и я считаю, что мы должны возвысить голос, чтобы остановить современный геноцид. Я черпаю силу в убеждении, что повышение осведомлённости и отстаивание справедливости для моей сестры — единственный способ противостоять этому чувству вины. Меня вдохновляет защита демократии и свободы, которые я так люблю и которые я искала, когда приехала в эту страну, в 1989 году, когда мне был 21 год. Сегодня этим свободам и демократии угрожает КПК.

Если молчат мировые лидеры, корпоративная Америка, голливудские знаменитости, НБА, известные ведущие ток-шоу, феминистки, активистки, научные круги, которые обычно так громко высказываются против любой социальной несправедливости, массовых изнасилований, принудительной стерилизации и абортов, насильственных браков, похищения детей, концентрационных лагерей, рабства и геноцида, то это происходит лишь потому, что Коммунистическая партия Китая (КПК) либо угрожает им экономически, либо развращает их деньгами и властью.

ФН: Поддерживают ли вашу кампанию китайцы, живущие за рубежом, особенно в США?

RA: It varies. Some have bought into the Chinese Communist Party (CCP)’s propaganda and state media, believing that Uyghurs are being ‘re-educated,’ as they say. Others within the Chinese community understand the grim reality of the Uyghur genocide but themselves constrained by fear. The CCP's long arm of repression extends beyond its borders, threatening the safety of family members back in China as a means to silence dissent abroad.

I would also say that there is a growing number of Chinese people, especially overseas, who see the imperative that the CCP must be stopped, and stand in solidarity with us. If we want these voices to grow stronger, we have to create a safe environment that empowers them to express their concerns without fear of retribution.

РА: По-разному. Некоторые поддались пропаганде КПК и государственных СМИ, полагая, что уйгуров, по их словам, «перевоспитывают». Другие члены китайской общины осознают мрачную реальность геноцида уйгуров, но сами скованы страхом. У КПК длинные руки, чиновники угрожают живущим в Китае членам семей активистов, чтобы заставить замолчать инакомыслящих, находящихся за рубежом.

Я бы также сказала, что растёт число китайцев, особенно за рубежом, которые понимают, что КПК необходимо остановить, и солидарны с нами. Если мы хотим, чтобы их голоса стали сильнее, мы должны создать безопасную среду, которая позволит им заговорить, не опасаясь возмездия.

ФН: По мере того, как мы приближаемся к трагической отметке годовщины пожара 24 ноября в Урумчи и последовавшей за ним Революции белых листов бумаги, думаете ли вы, что большинство ханьских китайцев, наконец-то, стали рассматривать это как межэтническую проблему?

RA: On November 24, 2022, an estimated 44 Uyghurs and, potentially even more, numbering in the triple digits, were burned alive due to the CCP’s draconian ‘Zero COVID’ policies. This incident served as a tipping point, even for the general Han Chinese population. It marked a moment where Chinese residents and netizens bypassed censorship to express dissent against the Chinese government.

Restricted freedom of movement, being locked in their homes, starvation, and being left to die — these are atrocities Uyghurs have endured for years. Eventually, the Han community recognized the government's brutality and caught a glimpse of the Uyghur people’s suffering. I am certain that the Ürümqi fire and its aftermath raised empathy among at least a part of the Han Chinese toward the Uyghurs.

The protests that erupted in China following the November 24th Urumchi fire were unprecedented. The movement ignited by the November 24 fire in Ürümqi brought an end to COVID lockdowns across China. The people who died in the fires essentially saved the people of China from the communist regime’s inhumane policies. If this momentum continues, Uyghurs will play a pivotal role in awakening people to stand against the CCP regime.

However, undoubtedly, the ‘Ürümqi fire’ will be another tragedy that the CCP tries to erase from history. In a totalitarian regime like China, the past is always changing. Therefore, highlighting the one-year anniversary of the fire and honoring the victims who lost their lives is crucial.

РА: 24 ноября 2022 года 44 уйгура (цифра скорее всего гораздо больше, она может быть трёхзначной) сгорели заживо из-за драконовской политики КПК «нулевого COVID». Этот инцидент стал переломным моментом и для всего ханьского населения: когда жители Китая и пользователи сети стали обходить цензуру, чтобы выразить своё несогласие с китайским правительством.

Ограниченные в свободе передвижения, запертые в домах, голодные и оставленные умирать — эти зверства уйгуры терпят годами. В конце концов, ханьская община осознала жестокость правительства и увидела страдания уйгурского народа. Я уверена, что пожар в Урумчи и его последствия вызвали сочувствие к уйгурам по крайней мере у части ханьских китайцев.

После пожара в Урумчи в Китае начались беспрецедентные протесты. Движение [Революция белых листов бумаги], возникшее в результате пожара 24 ноября в Урумчи, положило конец карантинным мерам, введенным из-за COVID-19 по всему Китаю. Люди, погибшие в пожарах, по сути, спасли народ Китая от бесчеловечной политики коммунистического режима. Если эта тенденция сохранится, уйгуры сыграют ключевую роль в пробуждении людей к противостоянию режиму КПК.

Однако, несомненно, «пожар в Урумчи» станет ещё одной трагедией, которую КПК попытается стереть из истории. В тоталитарном режиме, таком как Китай, прошлое всегда меняют. Поэтому крайне важно отметить годовщину пожара и почтить память погибших.

Подробнее читайте в специальной рубрике Global Voices: «Переломный момент авторитарного режима Китая»