Журналистка Бао Чой встречается с прессой после того, как 22 апреля 2021 года её признали виновной в публикации ложных заявлений (по двум пунктам обвинения). Фотография: Studio Incendo, HKFP. CC BY 2.0.

[Все ссылки в тексте — на английском языке, если не указано иное.]

Этот материал написан Айрин Чан и опубликован Hong Kong Free Press (HKFP). Отредактированная версия статьи предлагается на Global Voices в рамках соглашения о партнёрстве с HKFP.

Когда тёплым июньским утром Бао Чой вышла из здания главного суда Гонконга, её переполняли ликование и печаль.

Втянутая в судебную тяжбу с 2020 года, опытная журналистка только что одержала неожиданную победу: Апелляционный суд последней инстанции отменил её приговор за ложные заявления, связанные с доступом к записям транспортных средств для документального фильма об атаке на станции Юэнь Лонг в 2019 году.

Решение суда было воспринято как редкая победа свободы прессы, на которую в городе оказывается всё большее давление. Однако это не означает, по мнению Бао Чой, что всё просто вернётся в норму.

I won in the sense of social justice. Yet we’re very clear that even with the top court’s ruling, the government can do anything to change the game. It is not a long-lasting victory.

Я победила в смысле социальной справедливости. Тем не менее, мы отчётливо понимаем, что даже при наличии решения суда высшей инстанции правительство может сделать всё, чтобы изменить правила игры. Это не вечная победа.

Чой Юк-лин, которой сейчас 39 лет, более известна под прозвищем «Бао». После ареста в конце 2020 года она получила стипендию Нимана в Гарвардском университете, затем вернулась в свой родной город и основала новое СМИ под названием The Collective, продолжая заниматься всеми процедурами, связанными с её судебным делом.

Атака на станции Юэнь Лонг на протестующих и других пассажиров рассматривалась как один из ключевых моментов многомесячных беспорядков, сотрясавших Гонконг в 2019 году. Беспорядки спровоцировала противоречивая поправка к городскому законопроекту об экстрадиции.

Более сотни мужчин в белой одежде, вооружённые дубинками, штурмовали станцию метро Юэнь Лонг 21 июля 2019 года, в результате чего 45 человек получили ранения, в том числе журналисты, протестующие, пассажиры и продемократический депутат Лам Чеук-тинг. Полицию критиковали за странную реакцию на инцидент: некоторые сотрудники уходили с места происшествия или беседовали с мужчинами в белом.

Бао снимала документальный фильм (см. видео ниже) о событиях той ночи для программы «Hong Kong Connection» на финансируемой государством телекомпании RTHK. Чтобы отследить владельцев транспортных средств, появившихся на месте нападения, и установить, кто мог быть причастен к атаке, Бао и её команда получили доступ к записям транспортных средств на правительственном сайте. Это привело к аресту журналистки.

После победы в суде Бао не праздновала. «Ущерб уже нанесён», — сказала она.

The police said they followed the law [to arrest me]. But the outcome was one stone, several birds — it hit “Hong Kong Connection,” and it hit RTHK.

Полиция заявила, что следовала закону [чтобы арестовать меня]. Но в результате одним ударом убили двух зайцев: «Hong Kong Connection» и RTHK.

Бао не считает, что она раскачивает лодку. Как и многие гонконгцы, она просто чувствует, что борется с волной перемен, захлестнувшей город.

«Роскошь»

Через пять месяцев после ареста Бао была осуждена за «заведомо ложное заявление», когда получала доступ к информации о владельце автомобиля для документального фильма. Магистратский суд Западного Коулуна оштрафовал журналистку на 6000 гонконгских долларов (766 долларов США).

Она расплакалась, выходя из зала суда, когда толпа, в том числе около сотни журналистов, скандировала: «Журналистика — это не преступление!».

В течение недели после вынесения обвинительного приговора Бао мучилась сомнениями, обращаться ли в апелляционный суд.

If I filed an appeal, I should be ready to go to the top court. That usually means a commitment of around three years, and I would have to pay a sum of seven digits for legal fees if I lose in the top court, as I would have to pay legal fees for the other side.

Если я подаю апелляцию, то должна быть готова идти в высший суд. Обычно это означает посвятить делу около трёх лет, и если я проиграю в суде высшей инстанции, мне придётся заплатить семизначную сумму за судебные издержки как компенсацию противной стороне.

В то время как её взволнованная семья советовала ей быть «рациональной» и просто оставить всё как есть, поскольку женщина не была приговорена к тюремному заключению, Бао чувствовала, что её приговор — не только личное дело, но атака на всю медиаиндустрию.

В Гонконге на государственном сайте вы должны указать причины, по которым вы хотите получить данные о транспортном средстве. В раскрывающемся меню Бао выбрала «другие вопросы, связанные с дорожным движением и транспортом», которые, по утверждению прокурора, не включали журналистику.

Бао сказала, что «победила чувствительность», когда решила руководствоваться чувством ответственности перед своей профессией и желанием защитить свободу прессы.

People in the industry would not have dared to access vehicle data with my conviction. If I didn’t (file an appeal), I would probably regret it. And that’s something irreparable.

После моего ареста люди в отрасли не осмелились бы получать доступ к данным о транспортных средствах. Если бы я этого не сделала (не подала апелляцию), я бы, наверное, пожалела. Это было бы нельзя исправить.

Когда в ноябре прошлого года она проиграла в Высоком суде, её команда юристов немедленно подала вторую апелляцию.

После осуждения Бао в Гонконге были закрыты газеты Apple Daily, Stand News и Citizen News. Вышедшую из здания Высокого суда журналистку ожидало всего около десяти представителей СМИ.

Столкнувшись с этой ситуацией, Бао поняла, как чувствуют себя другие заключённые журналисты, и решила идти до конца.

All along, what I dealt with was mainly about legal fees. It is a luxury for me to resist!

Всё это время я имела дело в основном с судебными издержками. Сопротивляться для меня — роскошь!

Разбитое яйцо