Иллюстрация: Мариам Никурадзе/OC Media

Эта статья была изначально опубликована на OC Media. Отредактированная версия публикуется здесь по партнёрскому соглашению.

6 марта общественности стало известно содержание личных бесед Беры Иванишвили, сына миллиардера и основателя партии «Грузинская мечта» Бидзины Иванишвили, и новоизбранного премьер-министра Грузии Иракли Гарибашвили. Двое мужчин обсуждали насильственные действия в отношении недоброжелателей Беры, которые осмелились оскорбить его в интернете.

Утечка произошла на фоне политического кризиса в Грузии вокруг результатов прошлогодних парламентских выборов. Вскоре после утечки разговоров оппозиционная партия «Лело» потребовала [груз] немедленной отставки Гарибашвили и Анзора Чубинидзе, главы Специальной службы государственной охраны (ССГО), который также фигурирует в записи. Примеру последовали другие лидеры оппозиционных партий, требуя отставки новоизбранного премьера.

Зачинщики пока не понесли правовой ответственности за предполагаемое насилие. Напротив, телеканал «Пирвели», который обнародовал записи разговоров, подвергается нападкам со стороны правительства якобы за распространение ложной информации. Члены партии «Грузинская мечта» настаивают на том, что слитые записи были отредактированы при монтаже. Власти расследуют только подлинность записей и вопрос о том, было бы их создание и распространение незаконным, — но не их содержимое. Тем временем Бера Иванишвили и Иракли Гарибашвили остаются безнаказанными.

Но действительно ли эта история сошла им с рук?

После инцидента Бера подвергся волне осуждения и негатива, в том числе в его любимой социальной сети TikTok — «худшей» за всё время существования платформы, по его собственным словам.

Весь этот негатив развеял ореол знаменитости вокруг Беры — образ недосягаемого человека, которого он придерживался, запятнало реальное насилие, на которое он мог быть способен.

Принц-гангстер

В интервью проправительственному телеканалу «Имеди» Бера сказал, что предъявленные ему претензии свойственны тому типу мужчин, которые «не любят свою мать». Отвечая на вопрос о подлинности слитых записей разговоров, Бера сказал, что «не будет даже начинать обсуждать» этот вопрос. «Сегодня я придерживаюсь абсолютно той же самой точки зрения и прямо говорю, если кто-нибудь посмеет оскорбить мою мать или высказаться о моей семье, которая для меня самая святая и ценная вещь, я немедленно потребую объяснений от этого человека, даже если [такое произойдёт] сегодня. Покажите мне хоть одного грузина, который не поступил бы так же», — заявил Бера в интервью.

В таком контексте  женщина воспринимается не как личность, а как поле для споров, так же как и «мать» существует только в отношении своих родственников мужского пола, а не как самостоятельный человек. Таким образом, оскорбление в её адрес является проблемой лишь потому, что это угроза для сына/отца/брата/мужа. Тогда любовь к матери — это не любовь к самой женщине, а скорее защита статуса «настоящего мужчины» и являющихся его атрибутами понятий о чести и любви к матери.

В данном образе мышления наказать того, кто оскорбил твою мать, значит сохранить контроль над самим фактом обладания мужской честью. Сама мать остаётся как бы невидимой, её не видно и не слышно — она существует только благодаря гордости сына.

Этот простой троп мог сработать, но, к несчастью для Беры, попытка «завоевать доверие» только обнажила то, каким чрезвычайно высоким статусом обладает этот человек.

В прошлом Бера довольно успешно позиционировал себя как хип-хоп-артиста и семьянина, который, кроме как делиться своими многочисленными радостями с поклонниками в TikTok, больше ничего от жизни и не хочет.

Такое позиционирование, конечно, игнорирует тот факт, что он — сын самого богатого и влиятельного человека в стране. Ранее Бера не только участвовал в политических кампаниях своего отца (который заявил, что ушёл из политики), но и сравнивал [анг] его со «славными королями прошлого».

Если его отец — король, то действия Беры искусно вписываются в модель поведения испорченного принца.

Есть ли основания для надежды?

В конце интервью «Имеди» Бера упомянул, что на TikTok столкнулся с враждебностью к своей персоне. Его аккаунт на этой платформе был очень популярным — у Иванишвили было около пяти миллионов подписчиков.

Негатив на TikTok, пожалуй, единственная вещь, в которой он не обвинил грузинскую политическую оппозицию и в частности «Единое национальное движение». Всё это время Бера сохранял молчание и не публиковал ничего нового — возможно, опасаясь очередной волны недовольства.

От внимания Беры, кажется, ускользает тот факт, что критика в сети — обычная вещь для экосистемы социальных медиа и неотъемлемая часть жизни знаменитостей, к которой он так стремится, преследуя карьеру музыканта и TikTok-блогера.

В отличие от кодекса мужской чести королей и мафиози, согласно которому за малейшим оскорблением следует скорейшее возмездие, онлайн-знаменитость должна не только проявлять терпимость к нападкам аудитории, но и помнить: благодаря ним она вообще продолжает существовать (как говорится, «плохого пиара не бывает»).

То, что Бера хочет быть одновременно и сувереном, и знаменитостью, противоречит само себе. Злоупотребив властью, дарованной ему статусом квази-принца, чтобы, предположительно, наказать своих недоброжелателей, он непреднамеренно нанёс удар по своим силе и влиянию как онлайн-знаменитости.

Бера забывает, что TikTok — далеко не консервативная, как ему кажется, а куда более разнообразная аудитория, и тем хуже для него. Устаревший «язык мачо», опирающийся на жестокость и понятия о чести, совсем не просто перевести на язык, где основное средство выражения — это «лайки» и «сердечки».

Из комментариев на TikTok ясно, что его подписчики больше сопереживают его предполагаемым жертвам-школьникам, чем ему самому. Социальные сети в этом случае обозначили максимальный уровень жестокости. Насилие, вышедшее за пределы цифровой реальности в реальный мир, особенно если в реальном мире одна сторона изначально сильнее другой, здесь осуждается.

В конце концов, насладиться плодами «суровой мужественности» могут только мужчины, наделённые деньгами и властью — для остальных это лишь проявление несправедливой системы, в которой каждый из них может стать следующей жертвой такого человека, как Бера.