Глаза мужчин завязаны хадаками. Хадак (катак на тибетском) — это ритуальный шелковый шарф, символизирующий чистоту и сострадание, который буддисты предлагают в качестве подарков во время важных церемоний, таких как рождение, похороны и свадьбы. Фотография Куша Зоригта, используется с разрешения автора.

Когда мы думаем о Монголии, то современное искусство — не первая вещь, которая приходит нам в голову.

Тем не менее сегодня Монголия может похвастать яркой галерейной сценой. Местные художники исследуют современное искусство, моду, литературу визуальное искусство всего мира, иногда смешивая их с традиционными формами. Многие из них живут в столице Монголии Улан-Баторе, где сосредоточена половина из трёх миллионов населения этой обширной страны.

Улан-Батор известен своими окраинами, где на краю степи расположены гэры (монгольские юрты). Там живут те, кого привлекают недавно обнаруженные богатства горнодобывающего производства. Быстрый экономический рост Улан-Батора привел к появлению резкого социального неравенства и опасным уровням загрязнения воздуха, которым теперь столица «славится». Коммерческий взрыв также породил ультрасовременный урбанистический ландшафт, ничем не отличающийся от Сеула, Токио или Пекина.

Всё это пытается запечатлеть в своих фотографиях монгольский фотограф Куш Зоригт. В его фотографиях запечатлен городской ландшафт, опыт жизни в городе и его люди.

Интервью отредактировано для краткости.

Куш Зоригт. Фотография Блгуни Хироси, используется с разрешения автора.

Филип Нубель (ФН): Вы одаренная многосторонняя личность. Начав сначала карьеру традиционного музыканта, затем джазового музыканта и певца, вскоре и журналиста, вы сейчас являетесь фотографом. Почему остановились на последнем?

Kush Zorigt (KZ): I am on a journey of self-exploration. I found photography to be much closer to myself. I was not a visual person initially, I wasn't drawn to films or photography and had little knowledge when studying music. I did explore a new genre with jazz, but I grew up in a traditional family: my parents are professors of classical Mongolian music, my younger brother is a composer, and I was trained for years to play the morin khuur, our traditional stringed instrument. When I started working as a journalist, I was was interested in covering the arts, so about six years ago, I interviewed people working in fashion. Three years ago, I moved to another media outlet, working on photo essays as an editor, and part of my job involved hiring photographers. This is when I realised the impact of visual art. So two and a half years ago I bought a camera, trained myself, and last year I started thinking about storytelling with photos.

Куш Зоригт (КЗ): Я нахожусь в постоянном поиске себя. Сейчас занятие фотографией мне ближе всего. В начале я совсем не был визуалом: не тянулся ни к кино, ни к фотографии, не разбирался в музыке. Благодаря джазу, я нашел для себя что-то новое, но я вырос в традиционной семье: мои родители — преподаватели классической монгольской музыки, младший брат — композитор, и меня годами учили играть на моринхуре, традиционном монгольском струнном инструменте. Когда я начинал работать журналистом, я увлекался искусством, поэтому 6 лет назад я брал интервью у людей из индустрии моды. Три году назад я перешел на новую работу, где в мои обязанности входила редактура фоторепортажей, а так же найм фотографов. Именно тогда я понял, какое воздействие может оказать визуальное искусство. Так что два с половиной года назад я купил камеру, сам себя научил фотографировать и в прошлом году задумался над тем, как рассказывать истории с помощью фотографий.

ФН: Тема вашей нынешней выставки [монг] в Улан-Баторе в творческом пространстве Red Ger [прим. переводчика: художественная галерея] — это зима и загрязнение городов. Как бы вы могли описать свои отношения с городом?

KZ: I wanted to focus on three things with this photo essay in five parts, which was inspired by the music of the contemporary German-British composer Max Richter. The first is beauty: I want to seek out beauty in the city throughout the year. Except for the short summer, Ulaanbaatar is quite dark, but there is something behind these images of long and cold winters that last four to six months. Winter is interesting because the air is thick, and really really cold, down to minus 40 degrees Celsius sometimes. I wanted to show that light and cold blue that I portray in some of my photos. I want people to feel it.

The pollution and chaos is another thing. The pollution comes from the Ger district [most people use coal to survive the winter inside their tents – ed.] around the city and from too many cars. Last year the pollution situation did improve, but the city is still overpopulated, which is something we have gotten used to and now see as normal. Thus that's something we somehow fail to see, so I want to portray that as well. I made a conscious choice of excluding the Ger district, because it has its own narrative, and I want to to tell another story about this city. The more time passes, the closer the city becomes for me.

KZ: Мне хотелось в этом фотоэссе, состоящем из пяти частей, сконцентрировать внимание на трех вещах. Меня вдохновил современный британско-немецкий композитор Макс Рихтер. Первая веща — это красота: мне хотелось запечатлеть городскую красоту на протяжение года. В Улан-Баторе довольно темно, лето короткое, но что-то есть в фотографиях этой вечной холодной зимы, длящейся от четырех до шести месяцев. Зима интересна из-за плотного воздуха и адского холода, достигающего иногда 40 градусов Цельсия. Мне хотелось передать этот светлый холодный синий цвет, который присутствует на некоторых фотографиях. Хотелось, чтобы люди его почувствовали.

Загрязнение и хаос — две вторые вещи. Источник загрязнения — район юрт [большинство жителей жгут уголь, чтобы зимой выжить в палатках — ред.] вокруг города и множество машин. В прошлом году ситуация улучшилась, но город всё еще перенаселен, к чему мы привыкли и теперь считаем нормой. Поэтому мы этого не замечаем, и я хочу показать и это. Я специально исключил этот район юрт, потому что он обладает собственным нарративом [анг], я же хочу рассказать другую историю об этом городе. Чем больше проходит времени, тем роднее для меня Улан-Батор.

Эта девушка надела маску в Улан-Баторе не из-за COVID-19, а из-за чрезвычайно загрязненного воздуха. Фотография Куша Зоригта, используется с разрешения автора.

ФН: Важная часть вашей работы, также заметная в вашем аккаунте в Instagram, связана с темой тела и гендерной идентичности. Расскажите, пожалуйста, больше об этой работе и том, как она воспринимается в Монголии.

KZ: Queerness is not something I can articulate well in words, it is much easier to do in pictures. For me they are a more natural way of describing it. I am indeed more interested in portraying male bodies and portraits. In the photoessay called Spring, there is an expression of queerness: there are five young, vulnerable, pure, blooming young men who are also blind [they are blindfolded in the photos – ed.] and hidden.

They don't know they are blooming, which is a reference to my personal story of hiding and showing.

I also work as a fitness trainer: I wanted to have this type of body, so I trained for 10 years, then studied to become a personal trainer. I also want to have a professional and scientific approach to this line of work. But I noticed that people are intimidated by overall masculine photos, which is a feeling I share. So I thought of giving a different image of health and fitness, something much friendlier. So my photos I use to promote my work as a fitness trainer are also much more on the artistic side.

КЗ: Я не могу хорошо выразить «квирность» словами, немного проще сделать это при помощи фотографии. Такое выражение мне кажется более естественным. Я действительно больше увлечен изображением мужские тел и портретов.В фотоэссе под названием «Весна» присутствует выражение «квирности»: пятеро мужчин, молодых, ранимых, чистых, в самом расцвете сил слепы [у них завязаны глаза — ред.] и зажаты.

Они не подозревают о том, что расцветают, что связано и с моей личной историей сокрытия и поиска открытости.

Я также работаю фитнес-тренером. Мне хотелось подкаченную фигуру, я тренировался десять лет, а затем стал учиться на личного тренера. Мне хочется найти к этим работам профессиональный и научный подход. Но я заметил, что людей пугают слишком маскулинные фото, и разделяю это чувство. Поэтому я решил создать другой, более дружелюбный имидж здоровья и фтинеса. Поэтому мои фотографии, которые я использую в качестве рекламы своих тренерских услуг, больше относятся к искусству.

ФН: Считается, что Монголия — изолированная страна, зажатая двумя гигантами — Россией и Китаем. Как географическое положение влияет на развитие современного искусства, от визуальных практик до перформансов и других форм?

KZ: We shared a lot with China until the early 20th century, in our culture, music, architecture, and history. From our 1921 independence to the 1990 democratic revolution, we lived under a strongly Soviet-style system with a clear ideology, but it helped us advance in [western] classical music. Those two neighbours certainly impacted us culturally. Now we have had a 30 year period of democracy in which we are still trying to define our cultural identity. Today we have jazz which attracts international performers and researchers alike. It's something very new. We have photography classes. But photography as an urban art is very new: most Mongolian professionals are landscape, wedding, or fashion photographers. Now we have a new wave [in photography] thanks to Instagram, so if you check the hashtags of #instameetulaanbaatar or #ubeveryday, you will see a lot of photos. This is why I want to focus on artistic photography. Last year I worked on a short film, and I want to focus on urban stories, on world citizenship, and hope to show my work outside Mongolia too.

КЗ: У нас было много общего с Китаем вплоть до начала XX: культура, музыка, архитектура, история. С момента получения независимости в 1921 году и до демократической революции 1990 года мы жили при жесткой системе по типу с СССР с четкой идеологией, зато мы достигли многого в классической [западной] музыке. Наши соседи действительно оказали влияние на нашу культуру. Уже 30 лет в стране демократия и мы всё еще в поиске культурного самоопределения. Джаз в Монголии привлекает не только международных музыкантов, но и ученых тоже, — для нас это что-то новое. Есть курсы фотографии, которая как городское искусство пока в новинку: большинство монгольских профессиональных фотографов работают с пейзажами, свадьбами и индустрией моды. Благодаря Instagram [в фотографию] пришла новая волна. Если вы посмотрите хештеги #instameetulaanbaatar или #ubeveryday, то увидите огромное количество фотографий. Именно поэтому я фокусируюсь на художественной фотографии. В прошлом году я работал над короткометражным фильмом [анг], и я хочу делать акцент на городских историях, на идее граждан мира. Надеюсь, мои работы увидят и за пределами Монголии.

Подписывайтесь на Instagram-аккаунт Куша Зоригта