Участник Руандийской недели зеленого роста фотографирует экологичные стройматериалы, 2017 год. Снимок Rwanda Green Fund [1] из Flickr, лицензия CC BY-ND 2.0 [2].
Эта статья — часть UPROAR [3] [анг], проекта Small Media, призывающего политиков заняться проблемой цифровых прав на сессии Универсального периодического обзора (УПО) [4].
Идейный фундамент руандийского режима расколот на два конфликтующих нарратива.
С одной стороны, страна горячо любима западными филантропами и слывет эталоном африканского развития, особенно когда речь заходит о цифровом транзите и эволюции интернета. Руанда получила мировое признание за широкий охват мобильных сетей, впечатляющее покрытие 4G и местное производство смартфонов [5] [анг].
С другой — в Руанде царит авторитаризм, а власть максимально централизована. После геноцида 1994 года и гражданской войны, когда многие политики, журналисты и общественные деятели были убиты, изгнаны или дискредитированы, политический ландшафт страны претерпел коренные изменения. Сегодня правящая партия Руандийский патриотический фронт (РПФ) позиционирует себя единоличным гарантом мира, безопасности и развития.
Руанда оправдывает неусыпный контроль над СМИ, подавление инакомыслия и враждебность в адрес оппозиции интересами национального единства и безопасности. Особо пристально власть наблюдает за политически активной диаспорой эмигрантов, покинувших Руанду после войны, в частности экс-членами вооруженных повстанческих группировок из лежащей к востоку ДР Конго и бывших государственных деятелей, которые уехали из страны, чтобы вступить в политические партии США и Европы.
Оправдываясь тем, что у страны за плечами тяжелый багаж кровопролития, продиктованного этнической рознью, власти создали изощренную стратегию мониторинга и подавления любых оппозиционных начинаний. В арсенале правительства Руанды виртуальная слежка, угрозы и насилие — и не только в регионе Великих озер, но и по всему миру.
За последние три года власть расширила возможности для местной массовой слежки, внедрив [6] [анг] систему камер видеонаблюдения (CCTV) во всех районах Кигали, столицы страны.
Страна якобы неоднократно применяла шпионские технологии против диссидентов [7] [анг] и членов оппозиции, что явствует из ряда судебных тяжб, где в качестве улик обвинение предъявляло личные переписки из мобильных мессенджеров.
В сентябре 2017 года всплыли доказательства того [8] [анг], что служба национальной безопасности и разведки обращалась к различным технологиям и шпионскому ПО, чтобы отслеживать интернет-активность диссидентов и оппозиционных фигур.
К примеру, лишь несколько месяцев спустя после того, как политик Диана Рвигара [9] [анг] анонсировала свое вступление в президентскую гонку 2017 года, ее, вместе с сестрой и матерью, арестовали по сфабрикованному обвинению в уклонении от налогов и подстрекательству против правительства. На предварительном слушании прокурор обнародовал голосовое сообщение WhatsApp, якобы взятое с мобильных телефонов Рвигары и ее матери, в качестве улики против обвиняемых. Считается, что власти получили доступ к этим сообщениям именно через шпионское ПО.
В 2019 году журналистское расследование Financial Times пролило новый свет на привычку руандийских властей пристально следить за гражданами в социальных сетях [10][анг]. Репортеры выяснили, что чиновники, вероятно, прибегали к шпионскому ПО Pegasus, разработанному израильской IT-компанией.
Вооружившись Pegasus, спецслужбы могут незамеченно собирать данные со смартфонов граждан [11], как то звонки, контакты, пароли, а также любую информацию, переданную через приложения в духе WhatsApp или Skype.
Право на частную жизнь закреплено [12] [анг] в конституции Республики Руанда, а также в Международном пакте о гражданских и политических правах [13] (ICCPR), подписантом которого является страна.
Однако закон [14] [анг, фр] №60/2013, который регулирует перехват сообщений, наделяет прокуратуру полномочием направить «устное предписание» службе национальной безопасности и разведки отслеживать, перехватывать и дешифровать любые сведения, произведенные, переданные, полученные или хранящиеся в любом компьютерном ресурсе, из соображений национальной безопасности.
Более того, отсутствие специального закона о защите персональных данных развязывает руки силовым структурам Руанды, наделяя их полномочиями для безнаказанного сбора информации.
Злоупотребляя инструментами слежки, государство ставит всех своих граждан под угрозу. Сейчас в Руанде нет действенных законов, которые регламентировали бы применение цифровых технологий в контексте национальной безопасности.
Властям пора задуматься о том, как регулировать использование и внедрение этих инноваций. Прежде чем уполномочить чиновника на сбор данных, нужно заручиться объективными доказательствами, исходящими от суда или иного независимого юридического органа. Кроме того, правительство должно ввести мораторий на огульный сбор персональных данных, включая зеленый свет лишь в случае абсолютной необходимости.