Фото: Flickr | Mazur/catholicnews.org.uk по лицензии CC BY-NC-ND 2.0 [рус]

Статья аргентинского журналиста Леонардо Оливы размещена на Connectas  25 апреля 2025 года. Отредактированный вариант материала предлагается на Global Voices в рамках медиасоглашения.

«Боже мой!» — восклицала еженедельная газета Página 12 на следующий день после избрания папы-аргентинца. На первой полосе номера от 14 марта 2013 года сообщалось, что, будучи архиепископом Буэнос-Айреса, Хорхе Марио Бергольо «обвинялся в пособничестве режиму военной диктатуры, состоял в сложных отношениях с правительством киршнеристов [анг], был непреклонным противником однополых браков, политики сексуального образования и репродуктивного здоровья». Двенадцать лет спустя, 22 апреля 2025 года, всё та же Página 12 сообщит о его кончине — уже не упоминая имя Бергольо, но папа Франциск, — разместив на обложке почтительное «Прощай!».

Прокиршнеровская Página 12 оказалась не в одиночестве в столь резком кульбите. Отношение к понтифику поменяли и многие другие аргентинцы, начиная с президента организации Abuelas de Plaza de Mayo «Бабушки площади Мая» Эстелы де Карлотто (близкой к последним перонистским правительствам) и заканчивая самой Кристиной Фернандес де Киршнер, в глазах которой Бергольо прошёл путь от «правого» епископа и «истинного представителя оппозиции» до прогрессивного папы, ради фотосессии с которым она приезжала в Ватикан.

Аргентинские перонисты* [рус] оказались большими католиками, чем сам папа. И не только они. Кандидатура Бергольо ещё только рассматривалась, когда Хавьер Милей заклеймил его «представителем зла на земле». Однако после смерти папы президент заговорил о его «доброте и мудрости», а администрация Милея провозгласила Франциска «самым значимым в истории аргентинцем». Фраза, которую сейчас повторяют все те, кто ещё двенадцать лет назад воротили носы при виде иезуита во главе католической церкви.

Такая противоречивость вполне в духе страны, которая все эти годы разрывалась между гордостью за своего соотечественника на папском престоле и стрессом из-за своей неспособности справиться с такими фундаментальными проблемами как инфляция. Страна, где родились кумиры миллионов — легендарные Марадонна и Месси, — также экспортирует высокомерие, которым отличаются аргентинцы за рубежом. Страна, управляемая сегодня Милеем, — чья личность многих жителей планеты ставит в тупик — подарила в своё время миру ещё одного непостижимого политика — Хуана Доминго Перона [рус]. Отца «перонизма», наиболее значительного и самого популярного политического течения XX века. Такого же популярного, как сам папа Франциск, которого аргентинцы (и перонисты) обожали ненавидеть вчера и ненавидят любить теперь.

Папа Римский — перонист?

«Francisco es incomprensible sin Ber0goglio; Bergoglio sin el peronismo; y el peronismo sin el nacionalcatolicismo que con varios matices impregnó a la Iglesia y a la cultura argentina».

«Франциска не понять в отрыве от Бергольо, а Бергольо — от перонизма, так же, как перонизм немыслим без понимания национал-католицизма, внёсшего свои краски в Церковь и культуру Аргентины».

Историк Лорис Занатта очень точно обрисовал проблему претензий, предъявляемых к почившему понтифику в Аргентине. Сам понтифик, однако, всегда настаивал на независимости. «Я никогда не состоял в перонистской партии, не был её активистом или сторонником», — заявляет Франциск на страницах книги «El Pastor» во время продолжительной беседы с журналистами Серхио Рубином и Франческой Амброджетти. 

Но всякий раз, когда понтифик заговаривал о социальной справедливости, защите бедных и обездоленных или апеллировал к «народу», его обвиняли в поддержке перонизма.

Международный обозреватель-аналитик Луис Росалес, автор книги «Франциск, аргентинец, который может изменить мир», избегает определения «перонист» применительно к Франциску, хотя признаёт, что без влияния перонизма дело не обошлось. В интервью CONNECTAS аналитик признал: «Несомненно, влияние перонизма в Аргентине велико. И занимая в местной церкви столь значимые посты в очень непростые времена, Бергольо порой оказывался близок к перонизму».

Перон также не ушёл далеко от доктрины Церкви. Росалес ссылается на энциклику папы Льва XIII «Rerum Novarum» [рус] 1891 года, где продвигается третья церковная позиция: ни социализм, ни капитализм в чистом виде. По словам аналитика, пройдут десятилетия и энциклика станет вдохновением для основателя перонизма.

Игнасио Зулета, автор книги «El papa peronista» («Папа-перонист»), поясняет, что Франциск учился в семинарии в 50-е и 60-е годы, когда перонистская версия национал-католицизма была особенно популярна: «В этой среде и сформировался Бергольо, под влиянием местного течения „Теологии освобождения“. И эту доктрину он принёс в Ватикан».  

Но Занатта пошёл ещё дальше. В своей книге, помимо популизма, он упоминает две черты Франциска, присущие доктрине Перона: антизападные настроения и антилиберализм. «Всякий раз, совершая поездку на Глобальный Юг, Франциско призывал „бедноту“ не поддаваться сладкоречивым сиренам западного прогресса», — писал итальянский автор.

Наследие первого латиноамериканского папы

Пока в Аргентине свыкаются с мыслью об уходе самого прославленного своего соотечественника, мир продолжает спорить по поводу его истинного наследия. Этот первый за более чем 1300 лет понтифик неевропейского происхождения явился с «края земли» (как он сам выразился, прибыв в Ватикан) и распахнул двери для регионов, никогда прежде не представленных в коллегии кардиналов, которым предстоит избирать его преемника. 

Папа Франциск во время визита в Боливию в 2015 году. Фотография Фабиолы Чамби, используется с разрешения

За двенадцать лет своего понтификата Франциск совершил 47 поездок и посетил 66 стран. Семь раз ездил в Латинскую Америку, где побывал в 10 странах (но не в Аргентине, что весьма огорчало его соотечественников). В некотором смысле его папство несло революционную идею, как пояснил CONNECTAS ватиканист Нестор Понгута: «Не мир обращается к Риму, как раньше, но Рим — к миру. В этих 47 путешествиях по пяти континентам мира он выступал в роли Петра».

Другой близкий к Ватикану человек, испанский журналист и глава издания Religión Digital Хосе Мануэль Видал, считает важным отметить, как аргентинское и латиноамериканское происхождение понтифика проявилось в стиле его папства: «Синодальность, общность, сопереживание, духовная близость — в Западной Церкви все эти качества встречаются гораздо реже, чем в церквях Латинской Америки, где они сохраняются в полной мере».

Отправляясь в марте 2013 года на конклав, где избирали преемника отошедшего от дел Бенедикта XVI, Хорхе Бергольо взял с собой лишь небольшой чемоданчик, так как полагал, что вернётся в Буэнос-Айрес уже через пару недель. Мог ли он знать, что этого никогда не случится? Что он примет имя Франциск и войдёт в историю как папа-«перонист», которого теперь оплакивают аргентинцы. Ненавидят, но любят.