Женщина из числа коренного населения продаёт ковры ручной работы на обочине дороги недалеко от Куско, Перу. Фотография: Урбен Дж. Кинет, Wikimedia Commons. Общественное достояние

Автор: Греция Флорес Иностроса

С правами женщин в Перу происходит очень странная вещь: на бумаге у нас есть законы, представительство и международные обязательства, обещающие равенство; но наша реальная жизнь — абсолютный контраст с вышеперечисленным. С одной стороны политический прогресс, с другой — постоянное пренебрежение и показатели, за которыми стоит неприглядная реальность. Этот контраст даже не прикрывается — он очевиден в тех цифрах, которые мы так гордо демонстрируем.

В рамках Гендерного индекса ЦУР [анг] государство Перу набрало 72,9 балла по показателю «Доля мест, занимаемых женщинами в национальных парламентах», что говорит о прогрессе, заметности и лидерских качествах. Однако уже в сфере здравоохранения этот показатель резко падает до 35,5, то есть почти вдвое. Женщины работают в Конгрессе, но их нет в здравоохранении, системе, которая должна их защищать.

Если бы было достаточного одного лишь участия в политике — наши улицы стали бы безопаснее, больницы — доступнее, а наши голоса — слышны за пределами избирательных участков. Но в Перу, как и в большинстве стран Латинской Америки, политическое представительство не разрывает цепь неравенства — оно лишь маскирует проблему для тех, кто находится у власти.

Здравоохранение: 32,7 %. Политические силы: 67,3 %. Диаграмма автора, используется с разрешения

Данные рассказывают одну историю. Реальность — другую. Жизнь сельских женщин, женщин из числа коренного населения и бедных женщин говорит о том, что для большинства стабильный доступ к базовым услугам в области сексуального и репродуктивного здоровья — лишь мечта. Больницы, специалисты и медицинская помощь недоступны. Как отмечает политолог Стефани Руссо [исп] в книге «Политика репродуктивного здоровья в Перу» [анг], хотя реформы в сфере здравоохранения в целом положительно влияют на репродуктивное здоровье женщин, многочисленные ограничения, наложенные на право женщин на репродуктивный выбор, препятствуют дальнейшему прогрессу.

Последствия вполне конкретны. По данным Всемирной организации здравоохранения, в 2020 году коэффициент материнской смертности в Перу составил 69 смертей на 100 000 рождений, что значительно превышает средний показатель по Латинской Америке (45) и почти в пять раз превышает показатели Чили (16) и Уругвая (13). В этой цифре — жизни женщин, которые можно было спасти благодаря своевременной медицинской помощи, безопасным родам и реализации прав, уже признанных законом.

Сравнение уровня материнской смертности в разных странах. График автора, используется с разрешения

Речь идёт не только о моральной ответственности, но и о предательском нарушении международных юридических обязательств. Перу — участник таких соглашений, как Конвенция о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин (CEDAW) и Международный пакт о гражданских и политических правах (ICCPR). Эти договоры напрямую обязывают государство обеспечивать защиту достоинства, здоровья и безопасности женщин в каждом уголке страны.

Зафиксированные на бумаге положения законов о защите прав на сексуальное и репродуктивное здоровье крайне далеки от реалий сельских женщин, женщин из числа коренного населения и малоимущих. В клиниках невозможно получить базовые услуги, комплексная репродуктивная помощь недоступна. Закон декларирует равенство, но на практике женщины по-прежнему живут в условиях принудительных беременностей, небезопасных родов и системного пренебрежения.

Конституция вещает о равенстве, но нет равенства там, где женщины вынашивают беременность в одиночку. Министерство здравоохранения выпускает протоколы, но эти протоколы не могут спасти жизнь, если ближайший медицинский центр закрыт или единственный врач отсутствует. Права без возможности их реализовать — пустышка. Обязательства, которые не выполняют, — предательство.

Важно понимать, что политическое представительство само по себе не означает освобождения. Увеличение числа женщин в органах власти — это лишь иллюзия прогресса в том случае, если нет конкретных мер по устранению структурных барьеров. Подлинное расширение прав — это доступная медицина, безопасность и свобода говорить, не опасаясь последствий.

Разрыв между законом и жизненными реалиями — это не абстрактный политический изъян; это кризис нашего времени. Мы говорим о молодой девушке в сельской провинции, вынужденной рожать после сексуального насилия из-за недоступности абортов. Мы говорим о матери, которая умирает по дороге в больницу, где ей не смогут оказать помощь. Точно так же и в общине коренных народов репродуктивные права — лишь в языке далёких судов, а не в практике местных систем здравоохранения.

Если считать успех числом женщин у власти, мы теряем из виду отсутствие справедливости в сообществах. Парламентские цифры не компенсируют пустые родильные залы. И никакое признание мира не заменит женщине права родить в безопасности.

Я призываю перуанский Конгресс принимать законы не ради видимости, а ради автономии. Чтобы здоровье, безопасность и достоинство стали реальностью в каждой провинции. Я призываю международных доноров финансировать борьбу за репродуктивную свободу, а не только за участие в политической жизни. И я хочу, чтобы перуанское общество осознало: представительство без прав — это вовсе не победа.

Представительство важно. Но это только начало. Настоящее расширение прав и возможностей — это когда каждая женщина контролирует своё будущее — тело, здоровье, голос — независимо от того, где она родилась или как далеко живёт от столицы. Пока этот день не наступит, раскол будет увеличиваться, а прогресс — оставаться лишь наполовину исполненным обещанием.