Протест в Белграде, Сербия. Фото: CRTA, использовано с разрешения

Эта статья подготовлена совместно командами Istinomer (Сербия), Demagog (Словакия) и FactCheck (Грузия). Впервые она была опубликована на сайте Istinomer [анг] (Truth-O-Meter) — инициативе Центра исследований, прозрачности и подотчётности (CRTA) [анг], занимающейся проверкой фактов. Ниже предлагается отредактированная и обновлённая версия материала в рамках партнёрского соглашения с Global Voices.

В Грузии, Словакии и Сербии вспыхнули массовые протесты — причины у демонстрантов разные, а вот государственная риторика практически одна и та же. Правительства используют одинаковые тактики, чтобы очернить демонстрантов, заглушить критику и укрепить свою власть.

Во всех трёх странах можно заметить тенденцию к постепенному отдалению от Евросоюза и сближению с Россией — открыто или через заимствование методов из российского пропагандистского арсенала. На фоне протестов вновь звучат знакомые обвинения: «цветная революция», «традиционные ценности», «враждебный Запад» и «Майдан» (отсылка к украинскому Евромайдану 2013 года).

Иностранное вмешательство и сценарий «цветной революции»

Во всех трёх странах власти изображают протесты как попытки «цветной революции», организованные из-за рубежа. Этот приём — не новый, но используется сейчас с новой силой.

В Грузии правящая партия «Грузинская мечта» обвиняет Запад и международные организации — включая Агентство США по международному развитию (USAID) и Национальный фонд поддержки демократии (NED) — в попытке устроить «переворот в стиле Майдана» с опорой на местные НПО и активистов. Премьер-министр Ираклий Кобахидзе, например, заявил [анг], что критики внутри страны — это «агенты Партии глобальной войны», которые уже четырежды с 2022 года пытались свергнуть правительство и втянуть Грузию в войну с Россией.

Премьер-министр Словакии Роберт Фицо утверждает, что за протестами стоят иностранные игроки, включая украинскую разведку [анг] и Грузинский легион [анг]. Он напрямую связывает происходящее с украинским Майданом.

Президент Сербии Александр Вучич возвращается к риторике 1990-х: он называет протестующих «западными наёмниками», обвиняя их в попытке переворота под внешним управлением [анг]. Студенческие выступления он описывает [анг] как завуалированную дестабилизацию и называет происходящее «цветной революцией».

Дискредитация протестующих и лишение их субъектности

Ещё одна общая тактика — изображать протестующих марионетками иностранных сил, как будто у демонстрантов нет ни собственных взглядов, ни причин для возмущения.

В Грузии активистов, выступающих против закона об «иностранных агентах» по российскому образцу, изображают [анг] радикалами, «либеральными фашистами», активистами ЛГБТК+ и «антицерковными провокаторами», обвиняя в продвижении западной пропаганды. Некоторые политические деятели называют [анг] их «безродными» — то есть лояльными не Грузии, а «иностранным силам».

В Словакии власти распространяют [анг] ложное утверждение [анг], что треть протестующих — граждане Украины, привезённые автобусами оппозицией.

В Сербии правительство играет на национализме: студентов называют [анг] хорватскими шпионами [анг], а протесты выдают [анг] за попытку отделить Воеводину от остальной страны. 

Страх, заговоры и «гибридная война»

Во всех трёх странах власти выстраивают риторику вокруг страхов населения — протесты подаются как шаг к хаосу, насилию и внешнему вмешательству.

В Грузии власти — в том числе Служба государственной безопасности [анг] — заявляют о якобы готовящемся насильственном перевороте при участии иностранных разведок, за которым последует война с Россией. Проправительственные СМИ активно распространяют конспирологические версии [анг]: будто протесты — часть западного плана по открытию второго фронта против России. Без каких-либо доказательств грузинские чиновники регулярно обвиняют [анг] международные организации во вмешательстве [анг] и в подрыве суверенитета страны при поддержке местных НПО и активистов.

Эту риторику [анг] подхватывает и Кремль. Глава российской внешней разведки Сергей Нарышкин заявил [груз]: «Тбилиси переживает очередную попытку цветной революции, точнее — государственного переворота», сравнив ситуацию с неудачными попытками дестабилизировать Беларусь и Казахстан.

В Словакии протесты связывают [анг] с угрозой терактов и кибератак — тоже без доказательств. Правительство использует нарратив о «внешнем вмешательстве» и аналогии с «цветными революциями», чтобы дискредитировать протесты и выставить оппозицию частью масштабного заговора против государства. Премьер-министр Роберт Фицо обвинил [слк] в дестабилизации страны неких «экспертов, которые участвовали в протестах в Грузии и Украине». Он и министр внутренних дел Шутай Эшток намекают на вмешательство Украины, утверждая, что значительная часть — треть [слк], а иногда даже половина [слк] — участников протестов — украинцы, которых оппозиционные партии привозят автобусами [слк].

В Сербии чиновники [серб] и проправительственные медиа [анг] выдвигают собственные теории. Так, трагедию на вокзале в Нови-Саде называют «диверсией» с целью дестабилизации. Протесты, по их словам [анг], «разрушают экономику» и подрывают стабильность.

Депутат Владимир Джуканович обвинил [серб] НПО Trag и CRTA в подготовке «цветной революции» — якобы при поддержке USAID и даже мексиканских наркокартелей. Спикер парламента Ана Брнабич назвала [серб] протесты «срежиссированной операцией из-за рубежа». В медиа тут же провели параллели [анг] с протестами против Путина, утверждая, что сербскую оппозицию в Сербии ведут те же силы, чтобы «свергнуть власть по украинскому сценарию».

Следуя глобальному авторитарному тренду

Риторика властей в Грузии, Словакии и Сербии — это отражение более широких авторитарных тенденций. Такие термины, как «глубинное государство», «иностранные агенты» и «цветные революции», стали удобными ярлыками для дискредитации оппонентов и оправдания давления на гражданское общество.

Совпадение этих нарративов — не случайность. Власти работают по единой авторитарной методичке с использованием дезинформации и нагнетанием страха, чтобы подавить протесты и несогласие. У каждой страны — свои политические проблемы, но похожая риторика ясно показывает: мы видим глобальный тренд отката от демократии.

Что на самом деле происходит в этих трёх странах?

В начале ноября 2024 года в Нови-Саде (Сербия) обрушился навес на железнодорожном вокзале — трагедия унесла жизни 15 человек. После этого по всей Сербии начались массовые антикоррупционные протесты, которые продолжаются уже более трёх месяцев. Их возглавляют студенты, но среди участников — и профессура, и выпускники. Акции проходят по всей стране — к концу января 2025 года протестовали уже в 416 городах и сёлах [серб]. По данным [анг] опроса CRTA, около 80 % граждан поддерживают требования студентов, а каждый третий — лично участвовал в протестах.

Международная правозащитная организация Freedom House предупредила [серб]: за последние десять лет в Сербии зафиксирован один из самых резких откатов в демократии и правах человека. Недавно Amnesty International [анг] также сообщила о масштабном применении властями Сербии шпионских технологий, включая израильскую программу Pegasus и разработанную внутри страны систему NoviSpy, чтобы следить за гражданским обществом. Президент Вучич продолжает играть роль так называемого «спин-диктатора» [анг] — автократа, который лишь создаёт видимость демократии, но жёстко подавляет любое несогласие. В СМИ он остаётся центральной фигурой, вокруг которой строится культ личности, сопровождаемый антизападной риторикой.

В декабре 2024 года в Москве состоялась неожиданная встреча [слк] премьер-министра Словакии Роберта Фицо с Владимиром Путиным в Москве. Это вызвало волну общественного возмущения, которая вскоре вылилась в массовые протесты [слк]. Напряжение усилилось после заявлений [слк] вице-спикера парламента — их позже поддержал и сам Фицо — о том, что Словакия якобы не должна исключать возможность выхода из Евросоюза. В ответ тысячи людей вышли на улицы, чтобы напомнить властям: место Словакии — в ЕС [анг].

Протест в Словакии. Фото: Demagog.sk, используется с разрешения CRTA

Сегодня акции проходят более чем в 50 городах и регионах страны. Самый масштабный [слк] протест состоялся 7 февраля 2025 года: на улицы вышли более 100 тысяч человек — 45 тысяч в Братиславе, 20 тысяч в Кошице, 8 тысяч в Банска-Бистрице, а также тысячи участников в небольших городах, где митинги — большая редкость.

Протесты, организованные движением «Мир Украине» (Mier Ukrajine), проходят каждые две недели, по пятницам. Они начались как реакция на визит Фицо в Москву, но вскоре переросли в выражение более широкого недовольства действиями правительства. Люди требуют [слк] от премьера прекратить попытки изменить внешнеполитический курс страны, отказаться от идеи выхода из ЕС и НАТО, остановить нападки на Украину и, наконец, подать в отставку.

В Грузии массовые протесты начались ещё в июне 2022 года, когда страна не добилась статуса кандидата в ЕС. В феврале 2023 года правящая партия «Грузинская мечта» предложила законопроект об «иностранных агентах», по образцу российского. Этот закон вызвал волну возмущения: эксперты считают, что он нарушает международные стандарты свободы слова и прямо противоречит [анг] 78-й статье Конституции, которая обязывает власти обеспечивать интеграцию в ЕС и НАТО. После протестов и международной критики законопроект отозвали. Но в апреле 2024 года партия вновь вернулась к документу, несмотря на обещания больше его не вносить. Последовали новые массовые протесты, которые шли месяцами. Несмотря на давление Запада, жёсткие разгоны [груз] демонстрантов и даже вето президента, в июне 2024 года закон всё же приняли.

Протесты вспыхнули с новой силой после парламентских выборов 26 октября. Особый резонанс вызвало заявление [анг] «Грузинской мечты» от 28 ноября: власти объявили, что не будут начинать переговоры о вступлении в ЕС до конца 2028 года, а также откажутся от грантовой поддержки ЕС. Это фактически означало отказ от интеграции в ЕС.

Протест в Тбилиси, 21 апреля 2024 года. Фото: Jelger Groeneveld, Flickr. CC BY 2.0

В ответ люди массово вышли на улицы, а власти ответили жёсткими разгонами, задержаниями и избиениями протестующих [анг] и журналистов [груз]. После этого парламент начал принимать новые репрессивные законы [анг]: повысили штрафы за участие в митингах, упростили увольнения госслужащих, расширили полномочия полиции и ввели возможность внесудебных задержаний.

Недавно были внесены новые законопроекты — на этот раз для ограничения работы независимых медиа и гражданских организаций. Однако протесты продолжаются, несмотря на давление. Люди требуют досрочных выборов и освобождения политических заключённых.