Народ-фантом: как живут тверские карелы в России
Общий вид города Тверь, 1783 год. Изображение: Николя Луи де Леспинас, Wikimedia Commons. Общественное достояние
«Новая вкладка» опубликовала статью о тверских карелах, малой национальной группе в России, численность которой сократилась в 50 раз за последние 100 лет. Global Voices предлагают отредактированный вариант материала с разрешения «Новой Вкладки».
В начале XX века на территории нынешней Тверской области оставалось около 140 тысяч тверских карел. К этому времени они три века жили бок о бок с русскими, но сохраняли свою культуру, язык и традиции. Всё изменили коллективизация, репрессии, война, а впоследствии массовый переезд из деревень в города. С тех пор этот тверские карелы постепенно становились почти незаметными, а многие сами перестали идентифицировать себя по происхождению.
Журналисты «Новой вкладки» посетили дом тверского карела Олега Евграфова, который работает экскурсоводом.
Олег описывает короткий период автономии своего народа:
В 1937–1939 годах был Карельский национальный округ, можно сказать, момент государственности, почти своя область. А потом всё закрывается, в том числе преподавание в школах [на карельском языке], и так вплоть до 90-х годов.
В то время в местных школах преподавали на тверском карельском языке, жители говорили на нём и в повседневной жизни. При этом русский знали не все. В Лихославле выходила карелоязычная газета и печатали книги на карельском.
Тверской карельский язык — один из диалектов карельского языка, официального языка Карельского национального округа, существовавшего с 1937 по 1939 год. Он относится к прибалтийско-финской ветви финно-угорской языковой семьи и, в отличие от других карельских языков и диалектов, сохранил более архаичную форму.
Но в феврале 1939 года Карельский национальный округ ликвидировали, преподавание в школах в перевели на русский язык. Только в 1990-е годы у школьников снова появились уроки тверского карельского языка, и то факультативные. Это стало возможным благодаря созданию в 1997 году Тверской национально-культурной автономии тверских карел [анг].
Марина Евграфова, жена Олега, показывает старинные фотографии прапрабабушки, прадеда и прабабушки. Старые снимки висят на стене вместе с фотографиями родителей Марины. Обо всём этом она рассказывает туристам, пока они обедают — едят лохикейтто, традиционный карельский рыбный суп.
Суп из лосося в Лёйлю, Хельсинки. Фотография: Марти Б, Wikimedia Commons. CC BY-SA 2.0
В разговоре с любым из тверских карел об истории рано или поздно будет упомянута фамилия Анатолия Головкина — главного историографа этого народа, тверского карела по происхождению. В его книге «История тверской Карелии» есть глава «50 лет забвения», в которой он описывает период с 1940 до 1990-х годов. В 1959 году тверских карел в регионе оставалось 59 тысяч человек — в два раза меньше, чем в 1939-м. Головкин перечисляет причины: насильственная коллективизация, ссылки и переселение народа в другие регионы, репрессии, Великая Отечественная война.
Сейчас, после десятилетий ассимиляции, перемешивания с русским населением и опустения тверских деревень, не наберётся и трёх тысяч человек, которые уверенно скажут: «Я — тверской карел». По данным переписи населения 2021 года, так себя называли 2764 человека.
Бывший центр тверских карел — Лихославль. Согласно переписи населения 2021 года, в городе живёт тысяча тверских карел: это 4 % населения города и более трети от всех карел Тверской области.
«Многие вышли из тверских карел. Другое дело, как сам человек связывает себя с карелами, — объясняет пенсионер из села Чамерово Андрей Чумин. — Если сейчас посмотреть, кто у нас в деревне по происхождению, так тут кроме карел нет никого. Папа, мама, бабушки, дедушки были чистокровными карелами. А люди здесь все [как будто] русские. Короче говоря, ассимиляция произошла».
Карелы, 1928 год, Ленинградская область. Изображениее: Wikimedia Commons. Общественное достояние
Когда в 90-е сельскую школу перевели в новое кирпичное здание неподалёку, её прежние помещения превратили в двухквартирный дом. В одной из квартир поселились Чумины. Сейчас они оба на пенсии, правда, Андрей ещё преподаёт технологию в школе. Хобби Андрея — сохранение этнического наследия тверских карел. У входа во двор дома Чуминых вместо обычных ворот высокое сооружение с башней. Это недостроенная мельница Сампо.
«У карел есть свой эпос „Калевала“. Мельница Сампо в нём — волшебное сооружение», — поясняет Андрей.
Фотография картины «Ильмаринен куёт Сампо», Берндт Годенхельм [анг], Wikimedia Commons. Общественное достояние
На втором этаже — библиотека и небольшой краеведческий музей. Библиотекарем и одновременно смотрителем музея работает 28-летний тверской карел Никита Снетков.
На стендах в музее развешаны старинные снимки тверских карел, есть книги о них и распечатки статей о Тверской Карелии, написанных Никитой и другими местными авторами. Никита рассказывает:
Коллективизация и раскулачивание прошлись катком по Тверской Карелии. Но карелы — упёртый народ, так отмечают исследователи. Умудрялись делать так, чтобы им разрешалось по праздникам проводить богослужения, противостояли разрушению храмов. Потому и страдали [от властей].
По его словам, иногда люди возвращаются из городов в родные деревни на пенсию. Но молодёжи здесь становится всё меньше: в школе в селе Чамерово ещё лет десять назад, когда Никита её оканчивал, было больше 110 человек, сейчас — вдвое меньше.
В этих условиях Никита и его единомышленники пытаются передать память о тверских карелах потомкам. Например, проводят в музее диктант на почти забытом тверском карельском языке.
Андрей Чумин из Чамерова — не только педагог и краевед, но и политик. В 2008–2012 годах он был главой Чамеровского сельского поселения (его ликвидировали в 2019 году, объединив поселения в Весьегонский муниципальный округ). Он считает: «Есть куда силы приложить [работая в администрации]».
В урочище Камень можно было бы провести хорошую пешеходную дорожку, подвесной мост сделать была мысль. Там красивые места. Мы [с единомышленниками] своими силами их поддерживаем [в порядке]: поклонный крест, беседку сделали. Когда я работал в администрации, удалось на благоустройство выбить небольшую сумму, но в целом это держится на энтузиазме.
До недавнего времени Андрей Чумин был председателем районного отделения Тверской национально-культурной автономии тверских карел. Он считает, что одного только развития культуры для сохранения народа и возрождения его наследия недостаточно, а именно на культуре обычно фокусируются чиновники, когда говорят о сохранении малых народов.
На своём национальном языке Андрей Чумин не говорит, но понимает его. Из ныне живущих в регионе тверских карел наберётся едва ли половина хотя бы более-менее сносно на нём общающихся.
После войны, в советское время, говорить на тверском карельском стеснялись — хотя бы потому что в городах, за исключением Лихославля, его уже почти не использовали: он стал ассоциироваться с деревней и традиционным укладом, чуждым советской идеологии. Над тверскими карелами смеялись в школах и училищах, когда они говорили с ошибками на русском. Ещё одна причина забвения — страх карел-старожилов за будущее своих детей и внуков после периода сталинских репрессий.
В музее деревни Чистая Дуброва репрессированным тверским карелам посвящён отдельный стенд. Никита Снетков рос со своими бабушками, которые общались между собой на тверском карельском, но, как и его родители, сам на нём говорить не может. Он с сожалением констатирует, что бабушки и дедушки не научили языку детей и внуков. Марине и Олегу Евграфовым пришлось самим учить тверской карельский, чтобы уметь объяснить гостям его особенности и цитировать произведения на нём.
В 1990-е, когда в школах снова стали преподавать тверской карельский, вышел «Словарь карельского языка (тверские говоры [анг, pdf, 591 КБ])», появились учебники и грамматические словари. Но в 2000-е всё снова стало сходить на нет. В 2017 году карельский язык попал в Красную книгу ЮНЕСКО как находящийся под угрозой исчезновения.
