Сотни тысяч людей перемещены на востоке ДРК. Фотография: Анисет Кимоньо, используется с разрешения

Эта статья Анисет Кимоньо опубликована Peace News Network [анг]. Отредактированная версия материала предлагается на Global Voices в соответствии с соглашением об обмене контентом.

На протяжении нескольких лет война на востоке Демократической Республики Конго (ДРК) ввергала миллионы людей в состояние крайней нужды. Целые семьи, лишенные крова и средств к существованию, скитаются в поисках убежища [фр], часто не зная, что принесёт им завтрашний день.

В Гоме (столице провинции Северное Киву на востоке страны) и прилегающих районах мирных жителей втянули в кровопролитные столкновения, люди вынуждены переезжать, спасая семьи, в условиях усугубляющегося гуманитарного кризиса [фр].

В лагерях беженцев Каньяручинья, Лушагала и Буджари, расположенных к востоку от Гомы на оси Гома-Рутшуру, на протяжении более трёх лет находили приют сотни тысяч людей, спасающихся от войны. Теперь эти лагеря пустуют. Однако массовый отъезд не говорит о завершении страданий поселенцев, скорее даже наоборот.

Тео Мусекура, глава центров размещения перемещённых лиц на территории Ньирагонго в Северном Киву, объясняет Peace News Network (PNN) [анг]:

Ces personnes déplacées retournent progressivement dans leurs foyers dans les territoires de Rutshuru, Nyiragongo et Masisi, zones occupées par la rébellion du M23, signalant peut-être un calme relatif ou des changements dans la dynamique de la guerre.

Эти перемещённые лица постепенно возвращаются в свои дома на территориях Рутшуру, Ньирагонго и Масиси, оккупированных повстанцами М23. Возможно, это признак установления относительного спокойствия или изменений в динамике войны.

Но это возвращение больше смахивает на принуждение, чем на выбор. В районах, контролируемых М23, условия жизни далеки от безопасных. Дома большинства разрушены, сады опустошены, деревни обезлюдели и там негде работать. Мусекура умоляет:

Nous demandons aux organisations humanitaires de continuer à nous soutenir même pendant six mois en nous fournissant de l’aide en vivres et en articles non alimentaires. Cela nous permettra d’être mieux préparés à reprendre les activités agricoles. (…) ce soutien permettra à ceux qui reviennent de se réorganiser.

Мы призываем гуманитарные организации продолжать поставлять помощь — продукты питания и непродовольственные товары — ещё хотя бы в течение полугода. Это позволит нам лучше подготовиться к возобновлению сельскохозяйственной деятельности. (…) такая поддержка позволит тем, кто вернётся, перестроиться в новых условиях.

Однако нынешней помощи гуманитарных организаций недостаточно, учитывая масштабы катастрофы. Такие организации, как «Врачи без границ» (MSF) [фр], предупреждают об обострении кризиса в области здравоохранения и продовольственного кризиса, поскольку перемещённые лица пытаются переселяться в деревни, требующие полного восстановления.

За этой гуманитарной трагедией, усугублённой войной, стоят тысячи индивидуальных историй, каждая из которых — это боль, страх и потери.

Эритье [псевдоним], перемещённый из Рутшуру в 2023 году, рассказал, как война разрушила его жизнь и перспективы на будущее. С глубокой тревогой он объяснял Peace News Network [анг]:

(…) Je suis aujourd’hui au chômage et sans occupation, étant père d’un enfant, et j’héberge même mon petit frère chez moi. Je ne sais plus comment subvenir aux besoins quotidiens de mon ménage… Je suis juste locataire, mon petit frère est étudiant ̶ qui va payer ses frais d’études ? (…) Je ne peux pas apprendre à voler maintenant alors que je ne l’ai jamais fait de ma vie. Je recommande aux autorités d’engager le dialogue, car nous avons seulement besoin de paix pour que chacun vaque librement et sereinement à ses activités.

(…) Сегодня я безработный и нигде не занят. При этом я отец одного ребёнка и со мной живёт мой младший брат. Я больше не знаю, как обеспечивать повседневные нужды семьи… Я всего лишь квартирант, мой младший брат — студент. Кто будет платить за его обучение? (…) Я не могу сейчас научиться летать, если никогда в жизни этого не делал. Рекомендую властям вступить в диалог, поскольку нам нужен мир для того, чтобы каждый мог свободно и спокойно заниматься своими делами.

Ещё большее отчаяние испытывают женщины, которым надо не только выжить самим, но и накормить своих детей. Бунаваге Бутерези, перемещённая женщина, рассказала PNN о бесконечных скитаниях в надежде найти убежище. С ребёнком на груди и вещами на голове:

(…) tous les jours, je me promène avec mes affaires et celles de ma famille sur le dos sans savoir où m’installer. Honnêtement, nous n’avons pas la paix, et cela me fait mal. Tout ce que nous pouvons demander, c’est que les dirigeants réfléchissent à comment mettre fin à la guerre pour que nous puissions rentrer chez nous et reprendre nos activités antérieures.

(…) каждый день я брожу, перетаскивая на спине вещи семьи, и не знаю, где остановиться. Честно, у нас нет мира, и это меня ранит. Всё, о чем мы можем просить, — это чтобы лидеры придумали, как положить конец войне, чтобы мы могли вернуться домой и возобновить прежнюю жизнь.

Её история — пример двойного бремени, с которым сталкиваются перемещённые: бегство от войны, необходимость не только справляться с безразличием и заброшенностью, но и выживать в послевоенных условиях в таком городе, как Гома, на который когда-то оставшиеся без крова возлагали большие надежды, где работали гуманитарные организации, помогая перемещённым лицам в лагерях по всему городу.

Маме Мкеша пришлось выбирать: или умирать от голода со своими девятью детьми, или вернуться в родную деревню, чтобы начать жизнь сначала. Она поделилась с PNN:

J’ai décidé aujourd’hui de rentrer chez moi parce que je ne peux pas vivre ici sans assistance. On nous a informés que pendant la guerre dans la ville de Goma, les réserves de nourriture du Programme alimentaire mondial ont été pillées. Je rentre chez moi avec ma bâche, je recommencerai ma vie là-bas, car ma maison a été détruite par les rebelles, mais je n’ai pas d’autre choix que de rentrer au lieu de mourir de faim ici. Oui, il n’y a toujours pas de sécurité dans mon village, mais je rentre quand même.

Сегодня я решила вернуться домой, потому что не могу прожить здесь без посторонней помощи. Нам сообщили, что во время войны в Гоме были разграблены запасы Всемирной продовольственной программы. Я возвращаюсь домой со своей палаткой и начну жизнь с нуля, потому что мой дом разрушен повстанцами. Но у меня нет выбора, кроме как вернуться назад, иначе я просто умру здесь от голода. Да, в моей деревне по-прежнему небезопасно, но я всё равно возвращаюсь.

Самые уязвимые — в отчаянии

Жёстче всех война обходится с пожилыми. Санвура Мавазо, немолодой мужчина, который был вынужден покинуть свой дом год назад, рассказывает о накопившейся усталости после дней, наполненных страданиями:

J’ai décidé de rentrer chez moi parce que j’ai beaucoup souffert ici. J’ai dû passer des jours et des nuits entières sans rien mettre dans ma bouche, ce qui était très difficile pour quelqu’un de mon âge.

Я решил вернуться домой, потому что здесь я много страдал. Мне приходилось голодать днями и ночами, а для человека моего возраста это крайне трудно.

В этом контексте вопрос поддержки перемещённых пожилых людей стоит особенно остро. Многие не в состоянии обеспечить себя и погибают, оказавшись в ужасающих условиях.

Джастин Бикало, перемещённый из Кибиризи в Бвито, — пример человека, который долгое время существовал в неизвестности по поводу своего будущего в лагере.

Je suis une déplacé de guerre et je vivais dans le camp de Kanyaruchinya. Tous les abris qui étaient ici ont été détruits suite à la guerre qui a atteint la ville de Goma. (…), personne n’a pu résister. C’est pourquoi les gens ont fui, certains ont même perdu la vie, et nous avons donc été dispersés. D’autres sont revenus pour détruire notre camp et voler des bâches.

Depuis que je suis arrivé ici à Goma, à cause de la guerre, (…) il m’était difficile d’entreprendre quoi que ce soit. Je me suis réfugié dans des familles d’accueil, et maintenant, mon seul désir est de rentrer chez moi, mais je manque de tout, même de moyens pour retourner chez moi à Kibirizi.

Я был вынужден оставить свой дом из-за войны и жил в лагере Каньяручинья. Все убежища, которые здесь находились — разрушены во время войны, которая достигла города Гома. (…), никому не удалось устоять. Вот почему люди бежали, некоторые даже погибли, и мы потеряли друг друга. Кто-то возвращался, чтобы разрушить наш лагерь и украсть палатки.

С тех пор, как я приехал сюда, в Гому, из-за войны (…) мне было трудно что-либо делать. Я нашёл убежище в принимающих семьях, и теперь моё единственное желание — вернуться домой, только у меня ничего нет, даже средств, чтобы вернуться домой в Кибиризи.

Равнодушие и забытые обещания

Власти Конго и международное сообщество твердят о своей приверженности восстановлению мира, однако перемещённые в результате войны в Северном Киву люди продолжают страдать в забвении. Гуманитарной помощи недостаточно [фр], разрушенная инфраструктура до сих пор не восстановлена, а во многих районах, куда пытается вернуться население, крайне небезопасно.

Обострение боевых действий [фр] в Гоме ухудшило и без того критическую ситуацию. По данным экспертов ООН, 85 % перемещённых лиц [фр], ранее проживавших в окрестностях Гомы, устремились в город, уже задыхающийся от действий боевиков М23, поддерживаемых Руандой.

Как только город Гома был взят, на международном уровне зазвучали голоса, осуждающие М23.

Координатор по гуманитарным вопросам в ДРК Бруно Лемаркис в пресс-релизе [фр] настоятельно призвал международное сообщество мобилизоваться для создания гуманитарного коридора [фр], чтобы помочь перемещённым лицам и населению Гомы.

Одни страны-члены международного сообщества всё ещё не решились открыто осудить мятеж, принесший столько страданий в регион, другие, напротив, без колебаний выражают свою позицию. Так, посол Китая в ООН Фу Цун заявил [фр]:

Il est possible que nous parvenions à une résolution. Il n’y a pas de solution militaire à ce conflit. Les pourparlers de paix sont donc la seule solution. Et nous pensons aussi que l’intégrité territoriale de la RDC doit être respectée, c’est pourquoi nous exigeons le retrait du M23 et des troupes militaires rwandaises des territoires qu’ils ont occupés.

Вполне возможно, что мы найдём ответ. Военного решения этого конфликта не существует, единственный вариант — мирные переговоры. Мы также считаем, что территориальная целостность ДРК должна соблюдаться, поэтому требуем вывода войск М23 и руандийских военных с оккупированных ими территорий.

В декабре 2024 года Киншасе почти удалось договориться с Руандой [фр], однако на финишной прямой дипломаты потерпели неудачу из-за разногласий между Кигали и Киншасой.

Киншаса отказывается от любого прямого диалога с повстанцами M23 и продолжает держать границы: столица тверда в своей позиции и не намерена давать карт-бланш повстанцам М23, которых обвиняет в многочисленных серьёзных нарушениях.

Свидетельства жертв подтверждают жестокую реальность: эта война — не просто военное противостояние; это человеческая трагедия, разрушающая целые семьи и оставляющая людей в беде. Пока не будут приняты конкретные решения,  перемещённые Северного Киву будут страдать в оглушающей тишине.