Иллюстрация: Зита Заге/Global Voices

[Все ссылки в тексте на английском языке, если не указано иное.]

Рост числа консервативных групп, выступающих за ограничение прав человека, в Уганде, как и во всём мире, ведёт к усилению потока гендерной дезинформации [docx, 2,1 МБ], которая угрожает демократии и свободам. Дезинформация в этой восточноафриканской стране используется как оружие против женщин и меньшинств, которые реализуют своё право на свободу слова.

Подъём феминистского движения

В период с 2016 по 2019 год голоса женщин громче зазвучали в онлайн-пространствах Уганды. Появились хештеги типа #WomensLivesMatterUG (#ЖизниЖенщинВажнывУганде), которые стали вирусными и привлекли всеобщее внимание. В этот период женоненавистники осознали, что лучше не лезть к тем, кого они называют «феминистками Twitter». Феминистки разговаривали с угандийцами в X (ранее Twitter) о таких вещах, как свобода действий, выбор и физическая неприкосновенность. В эту эпоху стала известной активистка Стелла Ньянзи, чей обнажённый протест против своего босса встречали как насмешками, так и поддержкой проявленного женщиной мужества.

К 2018 году феминистки отложили клавиатуры и вышли на улицы, выступая против роста фемицидов в стране. Олицетворением этой трансформации стала Стелла Ньянзи, которая, наряду с другими видными феминистками,  использовала онлайн-платформы и физические протесты, чтобы добиваться справедливости и ответственности. В период с 2015 по 2018 год более 42 угандийских женщин были похищены, искалечены и убиты в столице Уганды Кампале и её окрестностях. Половина этих ужасных убийств произошла в течение трёх месяцев 2017 года — жертвы часто подвергались жестокому сексуальному насилию. Страна погрузилась в ужас, а граждане стали требовать ответов.

В 2018 году женщины вышли на улицы Кампалы, требуя от полицейских принятия решительных мер против виновных в фемицидах. На некоторое время, в результате активных действий полиции, массовые убийства женщин прекратились.

Больше женоненавистнических и консервативных голосов

Однако несмотря на достигнутый прогресс, политическую и социальную среду стали формировать женоненавистнические и консервативные голоса. Жизнь активистов, выступающих против статус-кво, значительно осложнилась. Особенно тяжело пришлось женщинам-активисткам. В 2020 году особую роль из-за карантинов и пандемии стали играть онлайн-пространства. Это сформировало новую траекторию движения феминисток в Уганде, заставив женщин адаптироваться и сплотиться в условиях нового неравенства.

По мере того как в Соединённых Штатах двигался к власти президент Дональд Трамп [рус] — в Уганде набирало силу консервативное движение. Организация Open Democracy сообщила, что американские консервативные группы с 2007 года вкладывали в Африку более 50 миллионов долларов США, подрывая права ЛГБТК+, продвигая консервативные ценности и ограничивая доступ к безопасным абортам, контрацептивам и всестороннему половому образованию. Этот приток финансирования способствовал росту консервативных голосов в Уганде, голосов, которые продвигали регрессивные программы под видом «сохранения культуры».

Также наблюдается рост числа борцов за права мужчин, «инцелов» (тех, кто не добровольно соблюдает целибат), мужчин-мизогинов, которые стремятся сохранить патриархат в качестве мирового порядка. Хотя Эндрю Тейт [рус], американо-британский инфлюэнсер и профессиональный кикбоксер, известный шокирующими женоненавистническими высказываниями, был забанен на основных социальных платформах, у него остались клоны в соцсетях в Уганде. Эти женоненавистнические голоса, подпитываемые патриархальной идеологией, прославили таких персонажей, как Годфри Кутиса, который распространяет ненависть и дезинформацию о женщинах в Уганде. В его аккаунте каждый день появляются твиты вроде «Твой муж будет править тобой!».

Когда мизогинные голоса зазвучали громче, усиленные алгоритмическими изменениями после захвата Илоном Маском [рус] и превращения Twitter в X, многие женщины начали отступать. Некоторые удалили аккаунты Twitter, сосредоточившись вместо этого на работе, например, на написании книг и получении высшего образования. Многие отдали приоритет самосохранению и психическому здоровью, в то время как другие искали убежища в альтернативных пространствах — Telegram или Instagram — где чувствовали себя в большей безопасности и лучше контролировали ситуацию.

Борьба с коррупцией в Уганде

Хотя онлайн-пространство для женщин сократилось, некоторым удалось отыскать новый путь. Например, прославилась журналистка и юрист из Уганды Агатер Атухайре, которая вместе с коллегами начала проводить онлайн-выставки, чтобы разоблачить коррупцию в различных секторах Уганды.

Всё началось с #KampalaPotholeExhibition и #UgandaHealthExhibition. Угандийские пользователи X сплотились вокруг этих выставок, чтобы разоблачить неэффективное управление средствами нынешним правительством и его последствия для простых угандийцев. Наибольший резонанс вызвала #UgandaParliamentExhibition, раскрывшая, как спикер парламента Анита Амонг [рус] еженедельно переводила миллиарды угандийских шиллингов на свой личный счет.

Dear Opposition,

This is a revolutionary moment. You don’t have to miss it. You have all the information you need – plus public support – to move a motion to censor Speaker Anita Among. #CensorAnitaAmong

(Officially ask for these docs)#UgandaParliamentExhibition pic.twitter.com/L3m7UEyw5Q

— Yusuf Serunkuma🌹 (@YusufSerunkuma) March 2, 2024

Уважаемая оппозиция,

Это революционный момент, который вы не должны пропустить. У вас есть вся необходимая информация — плюс общественная поддержка — для внесения предложения о цензуре спикера Аниты Амонг.

(Официально запросите эти документы)

С тех пор началась волна дезинформационных атак, направленных на Агатер Атухайре, несмотря на то, что она руководит кампаниями с командой, состоящей в основном из мужчин. Будучи женщиной и матерью-одиночкой, она стала объектом ненависти и онлайн-жестокости.

Язык вражды и дезинформационные атаки против женщин

Global Voices поговорили с Атухайре, а затем с Алоикин Прайз Ополойе, молодой женщиной, которая вместе с двумя коллегами устроила обнажённый протест против коррупции в парламенте Уганды. В интервью женщины говорили об онлайн-ненависти, с которой им пришлось столкнуться, как только их кампании набрали популярность в интернете. Атухайре заметила:

They claim that I have four children by four different men. I find it ridiculous for two reasons; how they think that is supposed to be something outrageous and of concern to Ugandans at the same level with their criminality, but also how they can’t even establish facts as basic as the number of children a woman has. If I was a man it would be understandable.

Они утверждают, что у меня четверо детей от четырёх разных мужчин. Я нахожу это смешным по двум причинам: во-первых, они считают, что это нечто столь возмутительное, что должно беспокоить угандийцев в той же мере, что и преступность, во-вторых, что они не могут даже правильно посчитать детей у женщины. Если бы я была мужчиной, это было бы понятно.

Большинство атак на Атухайре носят гендерный характер — нападающие очерняют её выбор и отрицают свободу действий. Женщина поделилась мнением о том, что стоит за этим явлением.

It is so because of the patriarchal, archaic society we still live in where people think that a woman not being married is some sort of failure,  that a woman shouldn’t have free will to choose a sexual partner or partners, and that a woman having sex is some abominable, shameful act whereas for a man, having many sexual partners is commendable and demonstrates sexual prowess! I saw some ridiculous comments about how my colleague Spire is sleeping with three women. the comments from men were that it would enhance his ‘market value.

Это происходит из-за патриархального, архаичного общества, в котором мы всё ещё живём. Где люди думают, что женщина, не состоящая в браке, — это полный провал, что женщина не должна иметь свободу выбора сексуального партнёра или партнёров, и что женщина, занимающаяся сексом, — это отвратительно и постыдно, тогда как для мужчины иметь много сексуальных партнёрш похвально и демонстрирует сексуальное мастерство! Я видела несколько нелепых комментариев о том, что мой коллега Спайр спит с тремя женщинами. Мужчины комментировали в духе, что это повысит его «рыночную стоимость».

Но какую цель преследуют те, кто распространяет эту дезинформацию?

They aim to discredit me. Either because someone is paying them to do so —  our good reputations give us credibility, and people we have exposed need to undermine that  to turn people against us — or because they think discrediting me will give them the limelight that I have.

Они пытаются дискредитировать меня. Либо им кто-то за это платит. Наша хорошая репутация обеспечивает нам доверие граждан, поэтому люди, которых мы разоблачили, должны подорвать её, чтобы настроить аудиторию против нас. Либо они считают, что дискредитация меня позволит им захватить то внимание, которое я получаю.

Иногда эти комментарии приводят Атухайре в уныние.

Many times, I wonder how people I have never even met hate me so much as to write outrageous and false things about me, without concern for the consequences on my reputation or on my loved ones.

Много раз я удивлялась, как люди, которых я даже никогда не встречала, ненавидят меня настолько, чтобы писать обо мне возмутительные и лживые вещи, не заботясь о последствиях для моей репутации или моих близких.

За это время она отрастила броню и научилась игнорировать поток онлайн-ненависти, сосредотачиваясь на том, что важно.

Атухайре — не единственная мишень дезинформационного оружия. 12 сентября 2024 года три молодые женщины в возрасте около 24 лет — Нора Кобусингье, Прейз Алоикин и Кемитома Кьензибо — вышли на улицы Кампалы [рус], чтобы выступить против коррупции в парламенте Уганды. Они попали в тюрьму «Лузира» и позже были освобождены. Обнажённые протесты [pdf, 136 КБ] традиционно использовались как форма сопротивления. В этот период протестующих тоже, как в случае с Агатер Атухайре, пытались дискредитировать с помощью потока дезинформации и гендерных атак. Прейз Алоикин Ополойе рассказала Global Voices о дезинформации, окружающей их обнажённый протест.

They said that my choice of protest, being a nude protest, was because I wanted a visa out of the country. They claimed we were paid by foreign agents to stage the protests. They also called us prostitutes. They pointed at my armpits and said I have black armpits for a woman, to which I laughed and asked, ‘Which Black woman doesn't have black armpits?’ They also said we hadn’t had sex in a long time, so men were offering to give me sex because I was obviously sexually starved.

Они заявили, что мой выбор формы протеста — в обнажённом виде — обусловлен тем, что я хотела получить визу для выезда из страны. Они утверждали, что за организацию выступлений нам платят иностранные агенты. Также называли нас проститутками. Они показывали на мои подмышки и говорили, что для женщины у меня слишком чёрные подмышки. На это я рассмеялась и спросила: «У какой чёрной женщины нет чёрных подмышек?» Они также говорили, что у нас давно не было секса, а мужчины предлагали мне интим, потому что я, якобы, сексуально изголодалась.

Атаки на Агатер и трёх молодых женщин-протестующих подчёркивают, как используется гендерная дезинформация: чтобы заставить женщин замолчать и укрепить патриархальные нарративы в Уганде. В нынешнюю эпоху информационной перегрузки мы все подвержены дезинформации. Однако с этим можно бороться, критически и осознанно изучая контент, который мы потребляем и которым делимся в интернете.