Тысячи протестующих присоединились к группе студентов-активистов, которые ворвались на территорию здания законодательного органа Гонконга 27 сентября 2014 года. Фотография: inmediahk via Flickr, CC: BY-NC 2.0 [рус]

Спустя десятилетие кажется почти невообразимым, что пятиполосное шоссе в центре города в Гонконге, река транспорта, которая не замирает ни днём н​​и ночью, могло оставаться занятым людьми, протестовавшими в течение 79 дней.

Осень 2014 года стала уникальным временем для прогулки по главной артерии Гонконга. Движение «Occupy Central», также известное как «Революция зонтиков», началось как призыв к избирательной реформе. Люди требовали от Пекина исполнить обещание, записанное в Основном законе города: обеспечить право всенародного голосования за Законодательный совет города (2016) и Главного исполнительного директора (2017).

Движение оставило в городе неизгладимый след, изменив жизнь всех местных жителей.

Что произошло с гонконгцами? И как они оценивают изменения, которые претерпел их город?

Бывшие активисты и два учителя, которые уже смирились с изменившимся политическим ландшафтом Гонконга, обсудили с Global Voices эти вопросы. Интервью проводились по телефону на английском языке, и интервьюируемые попросили об анонимности из соображений безопасности.

Бывший активист рассказал, как его изменило продемократическое движение 2014 года:

On a personal level, the Umbrella Movement (…) affected the course of my life and career in ways I still feel today.

Even though I was born in Hong Kong, it was the first time I felt like a Hongkonger. These were the days when the tired old stereotype of Hong Kong people as apolitical, materialistic, and self-interested still had credence. Yet everyone I met at the occupation sites was deeply engaged, creative, passionate, and committed to making the city they loved a freer, fairer, more open place. It was a side of Hong Kong I saw little of before but was always there, just below the surface.

На личном уровне «Революция зонтиков» (…) повлияла на ход моей жизни и карьеры. Я и сегодня ощущаю последствия.

Несмотря на то, что я родился в Гонконге, это был первый раз, когда я действительно почувствовал себя жителем Гонконга. Это были дни, когда ещё был жив старый надоевший стереотип о гонконгцах как об аполитичных, материалистичных и эгоистичных людях. Однако все, кого я встречал на демонстрациях, были глубоко вовлечены, креативны, страстны и стремились сделать свой любимый город более свободным, справедливым и открытым. Это была сторона Гонконга, которую я мало замечал раньше, однако она всегда была здесь, просто чуть скрытая туманом.

Хотя «Революции зонтиков» не удалось изменить политическую систему в Гонконге, пять лет спустя, в 2019 году, решительность и стремление к переменам  взорвали город: ошеломляющие 2 миллиона протестующих — почти треть населения — вышли на улицы, чтобы выразить протест против поправки к законопроекту города об экстрадиции, которая расширяет механизм передачи беглецов в такие регионы, как Тайвань, материковый Китай и Северная Корея. На фоне репрессий полиции протесты против экстрадиции в Китай позже переросли в продемократическое движение за всеобщее избирательное право, невыполненной повестки «Революции зонтиков».

Эти протесты были более децентрализованными, чем предыдущие, что привело к жёстким репрессиям и введению в 2020 году Закона о национальной безопасности (NSL) [рус]. Правовой акт криминализировал акты сепаратизма, подрывной деятельности, терроризма и сговора с иностранными силами, и создал комитет национальной безопасности, подотчётный центральному правительству Китая. Фактически это привело к репрессиям в отношении критиков правительств Гонконга и Пекина и подрыву автономии города.

Изменения в политическом ландшафте глубоко повлияли на общественные секторы города — особенно на сектор образования. Теперь важнейшее средство социального контроля — образование. Один учитель средней школы и бывший активист сказал в интервью Global Voices:

The curriculum changes all the time now; it’s hard to keep up.

Учебная программа сейчас постоянно меняется, за ней трудно угнаться.

Большинство трансформаций в учебной программе направлены на то, чтобы привить более «патриотические» ценности следующим поколениям гонконгцев. Один учитель начальной школы поделился:

I have to give grades for ‘patriotism’ now; I have to assess students’ love of country. I don’t agree with these new policies, and I don’t think it is beneficial for students to think in these ways. I would like to talk to them about how different cultures are enriching and what we can learn from other worldviews. But I don’t have a choice if I want to keep my job.

Теперь мне нужно выставлять оценки за «патриотизм»; нужно оценивать любовь учеников к стране. Я не согласен с этой новой политикой и не думаю, что учащимся полезно мыслить таким образом. Я хотел бы поговорить с ними о том, как нас обогащают разные культуры и чему мы можем научиться из других мировоззрений. Но у меня нет выбора, если я хочу сохранить свою работу.

Учителя беспокоят возможные негативные последствия патриотического воспитания для учеников детских садов и начальной школы. Дети слишком малы, чтобы осознать сложность национальной идентичности, и склонны воспринимать только самую упрощённую версию «мы замечательные, остальные ужасные».

Спорная политическая ситуация также остро ощущается в университетах. Исследование чувствительных тем — например, социально-политических тенденций в Китае — теперь настолько рискованно, что учёные и студенты выбирают самоцензуру, чтобы избежать последствий. Когда-то влиятельные студенческие союзы, игравшие ключевую роль в мобилизации протестующих, распущены во всех восьми университетах Гонконга. Места свободного выражения в кампусе, такие как «стены демократии» — белая доска для студентов, чтобы публиковать свои мнения и плакаты — полностью вычищены.

Поскольку «режим безопасности» проник в социальную систему, многие гонконгцы решили вообще покинуть город, несмотря на любовь к нему.

Так как в январе 2021 года правительство Великобритании ввело схему британских национальных (зарубежных) виз, чтобы помочь гонконгцам, родившимся до передачи бывшего британского колониального города Китаю в 1997 году, переселиться в Великобританию, более 209 000 гонконгцев [кит] подали заявки на получение визы. По состоянию на август 2024 года в Великобританию переехали 150 400 человек.

Движущая сила исхода в первую очередь политическая. Активист, проживший за границей несколько лет, объяснил, почему его сверстники в конечном итоге покинули город:

It is sad but we can’t change the reality. The space for making change has vanished and many have given up. They have lost their hope.

Это печально, но мы не можем изменить реальность. Пространство для изменений исчезло, и многие сдались. Утратили надежду.

Однако некоторых удерживают финансовые проблемы, малые возможности трудоустройства или семейные обязательства. Бывший активист поделился:

I feel like I can’t breathe in the city anymore. I fought as hard as I could for our political freedoms. I don’t feel like the city is my home anymore, and don’t want to stay. But so far, I couldn’t convince my father and sister to move, and I don’t want to leave them.

Я чувствую, что задыхаюсь в городе. Я боролся за наши политические свободы так упорно, как мог. Больше не чувствую, что город — мой дом, и не хочу оставаться. Но пока что я не смог убедить отца и сестру переехать, а я не хочу их бросать.

Общее число эмигрантов среднего класса Гонконга оценивается в полумиллион на 2023 год. Это уже уровень, когда правительству города приходится импортировать таланты из материкового Китая, чтобы компенсировать эмиграцию. Однако некитайское население, составляющее половину от того, что было в 2019 году, медленно пополняется. Город становится всё более однородным, поскольку международные компании и неправительственные организации предпочитают менее спорные пастбища. На улицах Центрального района, некогда кишевших иностранцами со всего мира, теперь звучит преимущественно китайский язык.

До 2020 года Гонконг был городом с долгой историей гражданского неповиновения. 79 дней мирных протестов в центре города в 2014 году не испортили имидж Гонконга как азиатского финансового центра, поскольку люди надеялись на позитивные перемены. Теперь протестов нет, открытого несогласия мало, и город утратил дух открытого общества.