Снимок Марьям Эйслер «Танго в Арене» (2021) из серии «Если бы эти стены могли говорить», снято в Арле, Франция. Фотография предоставлена фотохудожницей

[Все ссылки в тексте — на английском языке, если не указано иное.]

Марьям Эйслер — всемирно известный фотограф и автор, в чьих работах сочетается поэтичность и глубина. Её фотография исследует взаимосвязь между личной идентичностью, коллективной памятью и эстетикой возвышенного, раскрывая тонкую силу и красоту женственности.

Марьям Эйслер. Diamond Beach, Исландия, 2018 год. Фотография предоставлена фотохудожницей

Художественный путь Эйслер отмечен серией известных книг, таких как Voices: East London («Голоса: Восточный Лондон») и Art Studio America: Contemporary Artist Spaces («Американская арт-студия: пространства для современных художников», соредактор), в каждой из которых запечатлена многослойная эстетика культурных и пространственных нарративов. Её работы демонстрировались на известных выставках, в таких сериях, как If Only These Walls Could Talk («Если бы эти стены могли говорить») и Imagining Tina: A Dialogue With Edward Westone («Воображая Тину: диалог с Эдвардом Уэстоуном»). Снимки получили признание критиков за способность вызывать эмоции, воплощая концептуальную глубину.

Рождённая в Иране и живущая теперь в Лондоне, Эйслер поступила в колледж Уэллсли и Колумбийский университет для получения последипломного образования, что оказало глубокое влияние на её интеллектуальные и художественные устремления. Вклад фотохудожницы в мир искусства выходит за рамки фотографии: Марьям занимала уважаемые посты, в том числе должность попечителя галереи Уайтчепел и председателя Комитета по приобретению работ на Ближнем Востоке в музее Тейт в течение десяти лет.

Кроме того, она была главным автором журнала LUX, а её редакторские роли в престижных художественных изданиях, таких как Harper’s Bazaar Art и Vanity Fair, сделали Марьям ведущим голосом в дискурсе о современном искусстве и культуре.

Работы Эйслер — это глубокое прославление женственности, исследование тем стойкости, чувственности и расширения прав и возможностей. В её объективе женщины — не субъекты, но силы природы, а переплетение нарративов подчёркивает их силу, красоту и сложность. Фотографии переосмысливают и возвращают право на взгляд, становясь мощным высказыванием о женской роли в искусстве и обществе.

В интервью Global Voices Марьям Эйслер углубляется в свою художественную философию, процесс и культурные размышления, которые формируют её выдающееся творчество.

Ниже приводятся выдержки из интервью:

Марьям Эйслер, из серии «Age of Innocence» («Эпоха невинности»), 2023 год. Фотография предоставлена фотохудожницей

Омид Мемариан (ОМ): В высказывании «Эпоха невинности» вы описываете жизнь как «поэзию в движении, живой, дышащий холст, который изгибается и поворачивается, никогда не бывает неподвижным или статичным». Как эта перспектива влияет на ваш подход к запечатлению движения и эмоций в фотографии?

Maryam Eisler (ME): Life as “poetry in motion” deeply informs my photography. I see every moment as fluid and constantly evolving, thus shaping the way I capture movement interlaced with emotion. Rather than focusing solely on stillness, I aim to evoke a sense of transformation within each frame. Whether it's the way light shifts, the movement of fabric, or the expression of a subject, I try to convey the energy that animates the world around us. Emotions are never static — they ebb and flow. By embracing this perspective on life, I strive to create images that resonate with deep emotional content, at times nostalgic, maybe even melancholic and sometimes romantic, inviting the viewer to feel the pulse of life in every shot. My end game is to create a deeply poetic painting using the camera as the medium to achieve my goal.

Марьям Эйслер (МЭ): Жизнь как «поэзия в движении» глубоко проникает в мою фотографию. Каждый момент для меня — текучий и постоянно развивающийся, что формирует способ, которым я фиксирую движение, переплетённое с эмоциями. Вместо того чтобы сосредотачиваться исключительно на неподвижности, я в каждом кадре пытаюсь пробудить чувство трансформации, будь то меняющийся свет, движение ткани или выражение лица объекта, — я пытаюсь передать энергию, которая оживляет мир вокруг нас. Эмоции не бывают статичными — они нарастают и угасают. Принимая этот взгляд на жизнь, я стремлюсь создавать изображения, которые резонируют с глубоким эмоциональным содержанием, порой ностальгическим, может быть, даже меланхоличным, а иногда и романтическим, приглашая зрителя почувствовать пульс жизни в каждом кадре. Моя конечная цель — создать глубоко поэтическую картину, используя камеру как средство для достижения цели.

Марьям Эйслер, «La Lionne» («Львица») из серии «Если бы стены могли говорить», 2021 год, снято в отеле Nord-Pinus в Арле, Франция. Фотография предоставлена фотохудожницей

ОМ: Размышляя о серии «Если бы стены могли говорить», вы упоминаете радость «прогулок по коридорам и пространствам, где когда-то ходили великие деятели искусства, культуры, музыки, развлечений и литературы». Как историческое значение места влияет на нарративы, которые вы создаете в фотографиях?

ME: The historical significance of a location deeply informs the narratives I create in my photography, particularly when capturing spaces rich in cultural and personal histories. The Nord-Pinus Hotel in Arles is one such place where the past seems to echo through every corridor. Known for hosting iconic figures like Picasso, Van Gogh and Hemingway, it also has a strong connection to the world of bullfighting, a major part of Arles’ cultural identity. Suite 10 at the Nord-Pinus, for example, was frequented by the legendary bullfighter Luis Miguel Dominguin, who greeted the crowds from the suite’s balcony, imbuing the space with a raw, masculine energy. This contrasts sharply with the hotel’s connection to the world of fashion and photography, like Helmut Newton’s famous shot of Charlotte Rampling in 1972, where the sitter is presented in a sexy yet highly feminine and empowered manner.

The juxtaposition of these energies — the grace and vulnerability of Rampling’s powerful femininity with the raw, intense masculinity of bullfighters — adds layers of complexity to my visual approach. When I shot at the Nord-Pinus, I wasn’t just capturing a location, but I was also engaging with the tension between these contrasting forces. The hotel’s bullfighting history, combined with its artistic heritage, provides a unique backdrop that informs the mood and narrative of my images. I find that the interplay of light, texture, and space also becomes a way to visually explore these contrasting energies, creating a dialogue between the masculine and the feminine, the timeless and the contemporary, in each frame. Each image tells a story that is both personal and universal, shaped by the history of the location and its past occupants. 

МЭ: Историческое значение места глубоко влияет на нарративы, которые я создаю в фотографиях, особенно когда снимаю пространства с богатой культурной и личной историей. Отель Nord-Pinus в Арле — одно из таких мест, где прошлое, кажется, эхом отзывается в каждом коридоре. Отель принимал таких знаменитостей, как Пикассо, Ван Гог и Хемингуэй, но также тесно связан с миром корриды, важной частью культурной идентичности Арля. Например, в люксе 10 в Nord-Pinus часто жил легендарный тореадор Луис Мигель Домингин, который приветствовал толпу с балкона, наполняя пространство чистой мужской энергией. Это резко контрастирует с другой связью отеля — с миром моды и фотографии, как, например, на знаменитом снимке Шарлотты Рэмплинг Хельмута Ньютона 1972 года, где модель представлена ​​в сексуальной, но очень женственной и сильной манере.

Сопоставление этих энергий — грации и уязвимости яркой женственности Рэмплинг с грубой, интенсивной мужественностью тореадоров — добавляет смысловые слои в мой визуальный подход. Когда я снимала в Nord-Pinus, я не просто фотографировала место, но вовлекалась в напряжение между этими контрастными силами. История корриды отеля в сочетании с его художественным наследием обеспечивает уникальный фон, который передаёт настроение и нарратив моих изображений. Я считаю, что игра света, текстуры и пространства также становится способом визуально исследовать контрастные энергии, создавая в каждом кадре диалог между мужским и женским, вечным и современным. Каждый снимок рассказывает историю, которая является одновременно личной и универсальной, сформированной историей места и его прошлых обитателей.

Марьям Эйслер, «Stillness in Motion» («Неподвижность в движении»), 2021 год, из серии «The Now» («Сейчас»), снято в Антипаросе, Греция. Фотография предоставлена фотохудожницей

ОМ: В серии «Сейчас» вы стремитесь запечатлеть «неподвижность в движении, осознанно присутствующую в великолепии природы и света». Как вы уравновешиваете динамическое взаимодействие между движением и неподвижностью, чтобы передать ощущение присутствия в своей работе?

ME: In The Now series, I have tried to capture the delicate balance between movement and stillness, allowing both elements to coexist in harmony. A key theme in this particular body of work is the meditative presence of a lone figure, photographed in the stillness of water, where the subject seems at one with nature, space, and place, as if suspended in the eternal flow of nature. By capturing motion within stillness — whether through the gentle ripple of water or shifting light — I have tried to create a visual dialogue between the fleeting and the permanent, inviting the viewer to experience a profound connection to the present, grounded in the glory of nature.

МЭ: В серии «Сейчас» я пыталась уловить тонкий баланс между движением и неподвижностью, позволяя обоим элементам сосуществовать в гармонии. Ключевая тема этой конкретной работы — медитативное присутствие одинокой фигуры, снятой в неподвижности воды, где субъект кажется единым с природой, пространством и местом, как будто подвешенным в вечном потоке жизни. Запечатлевая движение в неподвижности — будь то через легкую рябь воды или меняющийся свет — я пытаюсь создать визуальный диалог между мимолетным и постоянным, приглашая зрителя ощутить глубокую связь с настоящим, основанную на величии природы.

Марьям Эйслер, «The Sublime Feminine» («Великолепная женственность»), 2017 год, снято в Бо-де-Прованс, Франция. Фотография предоставлена фотохудожницей

ОМ: Вы последовательно работали над исследованием «чувственности и женского взгляда». Как ваше воспитание и личный опыт формировали ваше изображение женственности и чувственности через фотографию?

ME: They have all played significant roles in shaping how I approach the portrayal of femininity and sensuality in my photography. Attending Wellesley College, an all-women’s institution, was particularly transformative in reinforcing my sense of female identity and empowerment. Surrounded by strong, intellectual women, I gained a deeper understanding of the complexities of womanhood and the power of solidarity in shaping one’s voice.

МЭ: Всё это сыграло значительную роль в формировании моего подхода. Период обучения в женском колледже Уэллсли стал особенно значимым для укрепления моей женской идентичности и уверенности в себе. В окружении сильных и умных женщин я лучше поняла сложность женского опыта и значение солидарности в обретении своего голоса.

Марьям Эйслер, «Elle et Le Chandelier» («Она и люстра») из серии «Если бы стены могли говорить», 2021 год, снято в отеле Nord-Pinus в Арле, Франция. Фотография предоставлена фотохудожницей

Later, my professional journey in the beauty industry, working with companies like L'Oréal and Estée Lauder, also profoundly influenced my visual narrative. At the time, my focus was placed on women’s external beauty in developing ad campaigns that emphasized aesthetics. This gave me a refined understanding of how beauty can be presented to the world, but as I transitioned into photography, I sought to go deeper — capturing not just the surface but the essence of a woman's inner world, her soul, and her psyche.

Growing up in Paris in the 1980s, I was immersed in an environment where the fashion and advertising industries were heavily focused on female sexuality and sensuality. The ads and movies of that time, often daring and provocative, struck a fine balance between empowerment and objectification. This exposure shaped my approach to sensuality in my own work, where I aim to portray women in a way that is both empowering and authentic, respecting the fine line between self-expression and vulnerability. Through my photography, I seek to capture the essence of femininity as a multi-layered experience, not just as a surface image but as an exploration of strength, sensuality, and identity.

As an Iranian woman, I am especially proud of the brave women in Iran who are fighting against bigotry and oppression. Their courage and resilience inspire me profoundly and shape my commitment to portraying women in all their strength, resilience, and beauty.

Позже на визуальное повествование стал сильно влиять мой профессиональный путь в индустрии красоты, работа с такими компаниями, как L'Oréal и Estée Lauder. В то время я сосредоточилась на внешней красоте женщин при разработке рекламных кампаний, которые фокусировались на эстетике. Это дало мне утончённое понимание того, как представить красоту ​​миру. Однако когда я ушла в фотографию, то пошла глубже — чтобы запечатлеть не только картинку, но суть внутреннего мира женщины, её душу и её психику.

Я росла в Париже в 1980-х годах и была погружена в среду, где индустрия моды и рекламы была в значительной степени сосредоточена на женской сексуальности и чувственности. Реклама и фильмы того времени, часто смелые и провокационные, находили тонкий баланс между расширением прав и возможностей и объективацией. Это сформировало мой подход к чувственности, и в моих работах я пытаюсь изображать женщин таким образом, чтобы это было одновременно и вдохновляюще, и аутентично, уважая тонкую грань между самовыражением и уязвимостью. В снимках я стремлюсь запечатлеть суть женственности как многослойный опыт, не просто как нечто поверхностное, а как исследование силы, чувственности и идентичности.

Как иранская женщина, я особенно горжусь храбрыми женщинами в Иране, которые борются с нетерпимостью и угнетением. Их мужество и стойкость глубоко вдохновляют меня и формируют твёрдую решимость показывать женщин во всей их силе, стойкости и красоте.

Марьям Эйслер, «The One and Only» («Единственная и неповторимая»), 2021 год, снято в Греции. Фотография предоставлена фотохудожницей

ОМ: В серии «Сейчас» вы ссылаетесь на концепцию Лао-цзы о том, что «истинная сила — это тишина в движении». Как философские идеи влияют на вашу фотографическую практику, особенно в том, что касается запечатления сути момента?

ME: Philosophical ideas, especially those rooted in my own cultural heritage, as seen, for example, in Persian poetry’s timeless wisdom, have deeply informed my life and, therefore, photographic practice, particularly when it comes to capturing the essence of a moment. Laozi’s notion that “true power is stillness within motion” resonates with me profoundly as I strive to find that perfect balance between the fleeting and the eternal in my work. This idea aligns with the musings of Persian poet Omar Khayyam: “Be happy for this moment. This moment is your life,” emphasizing, in my case, the capture of a single frame that speaks to the fullness of this present moment — its transient beauty, its truth.

МЭ: Философские идеи, особенно те, что укоренены в моём собственном культурном наследии — например, из вечной мудрости персидской поэзии, — глубоко повлияли на мою жизнь и, следовательно, на фотографическую практику, особенно когда дело доходит до запечатления сути момента. Идея Лао-цзы о том, что «истинная сила — это тишина в движении», звучит в моём сердце, когда я пытаюсь найти идеальный баланс между мимолетным и вечным в своей работе. Эта идея совпадает с размышлениями персидского поэта Омара Хайяма: «Будьте счастливы в этот момент. Этот момент — ваша жизнь». В моём случае захват одного кадра говорит о полноте этого настоящего момента — его преходящей красоте, его правде.

Марьям Эйслер, «Mindscape, Landscape» («Разум. Природа»), 2024 год. Фотография предоставлена фотохудожницей

Saadi’s wisdom also comes to mind: “Have patience. All things are difficult before they become easy,” – speaking to the art of patiently waiting for the right moment to unfold, just as Henri Cartier-Bresson famously described the “decisive moment’, when all elements of a scene align perfectly, and the essence of the moment is captured in a single click.

For me, this kind of philosophy is about embracing both stillness and motion, waiting for the universe to reveal the perfect moment, and then trusting my instinct to photograph it. The result translates into an instant where motion and stillness come together, intertwined. 

Также вспоминается мудрость Саади: «Наберитесь терпения. Все вещи сложны, прежде чем станут легкими». Это в контексте искусства терпеливого ожидания подходящего момента. Анри Картье-Брессон описал это как «решающий момент», когда все элементы сцены идеально выстраиваются, а суть момента фиксируется одним щелчком.

Для меня такая философия заключается в том, чтобы принять как неподвижность, так и движение, дождаться, когда вселенная явит идеальный момент, а затем довериться инстинкту, чтобы сфотографировать. Результат превращается в мгновение, где движение и неподвижность соединяются, переплетаются.

Марьям Эйслер, серия «Motion in Stillness» («Неподвижность в движении»), 2021 год. Фотография предоставлена фотохудожницей

ОМ: Вы были признаны одной из «100 самых влиятельных женщин в искусстве» Artnet и сосредоточены на «великолепной женственности». Какой вы видите роль женщин в развитии фотографии, особенно с достижениями в области технологий и ИИ?

ME: As a woman, and especially as a woman photographer, I believe that emotional intelligence and intuition are vital in creating imagery that connects deeply with my viewers. For me, photography is about conveying feeling, not technical precision. I’m more interested in evoking an emotional response than in capturing perfect compositions or sharp focus. My work is an exploration of transposing my own feelings onto the photographic paper, creating a visceral experience for the viewer that resonates on a deeply human level. While AI and technology can offer new tools, I believe they can never replace the human touch — the emotional depth and intuition that women bring to their craft. The physicality of the image, the human hand that captures a precise moment, and the eye that witnesses it all remain irreplaceable. Photography, for me, is about transcending the technical to communicate a deeply personal, emotional truth.

МЭ: Как женщина, и особенно как женщина-фотограф, считаю, что эмоциональный интеллект и интуиция жизненно важны для создания образов, которые глубоко связаны с моими зрителями. Для меня фотография — это передача чувств, а не техническая точность. Я больше заинтересована в том, чтобы вызывать эмоциональный отклик, чем в том, чтобы запечатлеть идеальные композиции или чёткий фокус. Моя работа — исследование переноса собственных чувств на фотобумагу, создание интуитивного опыта для зрителя, который резонирует на глубоко человеческом уровне. Хотя ИИ и технологии могут предложить новые инструменты, я считаю, что они никогда не смогут заменить человеческое прикосновение — эмоциональную глубину и интуицию, которые женщины привносят в своё ремесло. Телесность визуального образа, человеческая рука, улавливающая точный момент, глаз, который всё это видит, — незаменимы. Фотография для меня — это выход за рамки технического, чтобы передать глубоко личную, эмоциональную правду.

Марьям Эйслер, «Positano, Portrait of a Lady» («Позитано, портрет леди»), 2021 год, снято в Позитано, Италия. Фотография предоставлена фотохудожницей

ОМ: В высказывании «Эпоха невинности» вы упоминаете, что жизнь «всегда движется вперед, в бесконечном потоке времени». Как вы рассматриваете концепцию времени и его течения в своих фотокомпозициях?

ME:  In my “Age of Innocence” series, I explore the passage of time as both a force and fleeting beauty. Much like Martin Scorsese’s film, where the past and present coexist in a delicate dance, my work reflects on the tension between innocence and life experience. In my manner of capturing movement, I have aimed to create images that feel both timeless and transient, inviting the viewer to pause and reflect on the profound beauty of time as it slips away, one moment at a time.

МЭ:  В серии «Эпоха невинности» я исследую течение времени как силу и мимолетную красоту. Подобно фильму Мартина Скорсезе, где прошлое и настоящее сосуществуют в тонком танце, моя работа отражает напряжение между невинностью и жизненным опытом. В своей  стилистике запечатлевать движение я стремилась создать изображения, которые кажутся одновременно вневременными и преходящими, приглашая зрителя остановиться и поразмышлять о глубокой красоте времени, ускользающего секунда за секундой.

Марьям Эйслер, «We Will Always Have Paris» («У нас всегда будет Париж»), 2024 год. Фотография предоставлена фотохудожницей

Whilst shooting the series back in January 2024 in Paris, on Place Furstenberg, a most charming and romantic corner of Saint Germain des Pres, I was reminded of the timeless quality of Chopin’s “Nocturnes” … particularly in the way that his genius mind blended longing and melancholy with fleeting beauty, like a delicate waltz between past and present. The movement in Chopin’s music often feels like a slow, elegant passage of time, evoking both nostalgia and the ephemeral nature of life. Similarly, in my photography, I aim to capture moments that are infused with that same sense of delicate interplay, where the innocence of youth and the wisdom of experience coexist in harmony.

As I move beyond my own “Age of Innocence,” I realize that time has granted me a new layer of wisdom and experience. This evolution allows me to approach my work with a deeper understanding and a more nuanced perspective. My current age, 56, and the life I've lived, I believe, add depth and richness to my photographic vision — transforming each image into a reflection not just of the moment captured but of the wisdom that comes from seeing life unfold over time. Photography, for me, is not just about what is seen but about infusing each moment with the knowledge and emotional depth that comes from living through many.

Во время съёмок серии в январе 2024 года в Париже, на площади Фюрстенберг, самом очаровательном и романтичном уголке Сен-Жермен-де-Пре, я вспомнила о вневременном качестве «Ноктюрнов» Шопена… как его гениальный ум смешивал тоску и меланхолию с ускользающей красотой, как нежный вальс между прошлым и настоящим. Движение в музыке Шопена часто ощущается как медленное, элегантное течение времени, вызывающее как ностальгию, так и чувство эфемерности жизни. Точно так же в своей фотографии я стремлюсь запечатлеть моменты, которые пронизаны чувством тонкого взаимодействия, где невинность юности и мудрость опыта сосуществуют в гармонии.

По мере того как я выхожу за рамки собственной «Эпохи невинности», я понимаю, что время подарило мне новый уровень мудрости и опыта. Эта эволюция позволяет мне подходить к работе с более глубоким пониманием и более детальной перспективой. Я считаю, что мой нынешний возраст, 56 лет, и прожитая мной жизнь добавляют глубину и насыщенность моему фотографическому видению — превращая каждое изображение в отражение не только запечатлённого момента, но и мудрости, которая приходит от наблюдения за тем, как жизнь разворачивается с течением времени. Фотография для меня — это не просто то, что видит глаз, а наполнение каждого момента знаниями и эмоциональной глубиной, которые приходят от проживания многих моментов.

Марьям Эйслер в культовом люксе № 10 в отеле Nord-Pinus, Арль, Франция, октябрь 2021 года. Фотография предоставлена фотохудожницей