Мыслитель и общественный деятель Эйлтон Кренак. Автор фото Таня Рего/Agência Brasil. Используется с разрешения

[Все ссылки ведут на страницы на португальском языке, если не указано иное.]

Оригинал статьи Элаизы Фариас был впервые опубликован на сайте Amazônia Real's 4 апреля 2024 года. Отредактированный вариант материала предлагается на Global Voices в соответствии с соглашением об обмене контентом.

Основной целью Бразильской академии литературы (ABL) [рус] всегда было сохранение и развитие португальского языка и национальной литературы. А потому появление в стенах учреждения Эйлтона Кренака [анг], писателя индейского происхождения, стало настоящим событием. Тем более, что миссия писателя — продвижение так называемого «бразильского языка».

Кренак был избран 5 апреля 2024 года, заняв кресло под номером 5. За 120 лет существования академии такой чести впервые удостоился представитель коренного населения.  

«Я с самого начала дал понять, что расширение лузофонии не входит в мои планы. Моя цель — [языковая] симфония, в которой звучат около 180 местных языков», — объявил писатель.

Уроженец штата Минас-Жерайс [рус], с 1980-х годов Кренак был ярким представителем движения в защиту окружающей среды и прав коренного населения. Тогда, во время окончания военной диктатуры, страна возвращалась к политической открытости, и в обществе шло обсуждение новой федеральной конституции. Сегодня 70-летний писатель выражает желание заняться продвижением местных языков. А поможет ему в этом Академия и, конечно же, начинающие авторы индейского происхождения.

Книги Эйлтона Кренака переводились в 19 странах. Примечательно, что одна из них, «Ideas to Postpone the End of the World» («Идеи, как отсрочить конец света»), переведена в Португалии на португальский и вышла под названием «Ideas to Save Humanity» («Идеи спасения человечества»).

«Они сказали, что хотят перевести книгу на португальский. То есть, сами носители португальского считают наш язык бразильским, а не португальским», — отметил писатель.

Накануне инаугурации Эйлтон Кренак находился у себя дома на территории проживания народа кренак в штате Минас-Жерайс, где и состоялась его онлайн-встреча с представителями портала Amazônia Real.

Amazônia Real (AR): Как вы узнали о своём назначении?

Ailton Krenak (AK): Eu fui surpreendido com uma nota de jornal, dizendo: ‘Ailton é apontado como favorito para ocupar a cadeira número 5, deixada por José Murilo de Carvalho [historiador, também de Minas Gerais]. Eu falei: ‘Não sou candidato a nada.’ Então, eu fui convidado a entrar na academia. Essa que é a questão. Não empurrei a porta da academia. Fui acolhido de uma maneira muito gentil e cordial por todos aqueles senhores e aquelas senhoras. E uma senhora da estatura de Fernanda Montenegro [atriz] dizer: ‘Eu quero que você venha para a academia, Ailton Krenak.’ Isso para mim é uma convocatória.

С удивлением узнал из газеты, что считаюсь главным кандидатом на кресло номер 5, которое прежде занимал Хосе Мурило де Карвальо [анг, историк, тоже уроженец штата Минас-Жерайс]. «Но я же ни на что не претендовал», — произнёс тогда я. А затем меня пригласили вступить в ряды академиков. Так что сам я в Академию пробиваться не пытался. Леди и джентльмены оказали мне самый сердечный приём, и сама миссис Фернанда Монтенегро [актриса] сказала: «Я хочу видеть тебя в Академии, Эйлтон Кренак». Я просто не мог отказаться.

AR: Вы будете работать в среде, где почитают португальский язык. Возможно ли переиграть ситуацию с преобладанием [в Бразилии] европейского языка, имеющего прямое отношение к колониальному прошлому?

AK: Teve uma eleição. Eu disse que levaria comigo mais de 200 línguas nativas do Brasil e que o português não é uma língua brasileira, é uma língua europeia. Já comecei dando esse sinal de que não vou para lá ampliar a lusofonia. Vou promover uma sinfonia. Essa sinfonia é estimada pelos linguistas em 180 línguas, mas o movimento Indígena e as campanhas dizem que são 305 – existem 305 etnias reconhecidas, nem todas têm a sua língua ativa. Os estudos do Museu Nacional sobre línguas Indígenas cresceram muito. Então, os linguistas Indígenas vão ser meus colegas na ABL para trabalhar a temática da língua materna.

Шло голосование. Я сказал, что приведу с собой более 200 языков коренных народов Бразилии и что португальский — язык не бразильский, а европейский. Я с самого начала дал понять, что пришёл сюда не ради лузофонии. Моя задача — продвижение [языковой] симфонии. По оценкам лингвистов, эта симфония насчитывает около 180 языков, хотя, по мнению участников и активистов движения коренных народов, их 305 — по числу установленных этнических групп. Правда, не каждая группа активно использует родной язык. Изучение языков коренных народов в Национальном музее ведётся теперь гораздо активнее. Так что лингвисты из числа коренного населения будут моими коллегами. Мы будем вместе работать над вопросом родных языков.

AR: Каковы будут ваши первые шаги в звании члена академии?

AK: Vou promover um evento que tem o significativo título de ‘Língua-Mãe,’ e convocar filólogos Indígenas, pessoas que já produziram vocabulário, dicionário. Joaquim Maná Kaxinawá [professor Indígena do Acre] é doutor em linguística e fez importante trabalho que é produzir uma enciclopédia da língua Huni Kuin. Vou criar uma plataforma para que todas as informações relevantes sobre as línguas originárias possam estar em constante atualização de informações, fatos. Surgindo inclusive para que os especialistas em línguas Indígenas possam despertar as línguas que, por acaso, estejam dormentes. Sei que existe uma ideia clássica de línguas mortas, mas não acredito em línguas extintas. Você pode extinguir fisicamente um povo, a língua não.

Estou fazendo isso junto com colegas do Museu Nacional, do Museu da Pessoa (São Paulo), iniciativa de jovens Indígenas que estão nas universidades. Alguns entre eles são linguistas e vão ser importantes colaboradores da plataforma. O que vou fazer lá é criar uma fricção entre as línguas presentes na diversidade cultural do Brasil e o português, que é a língua da Academia.

Я займусь продвижением мероприятия с говорящим названием «Родной язык», брошу клич филологам-исследователям языков коренных народностей, людям, которые уже составляли словари. Жоаким Мана Каксинава [профессор из Акри [рус], представитель коренной народности] имеет докторскую степень по лингвистике. Профессор провёл важную работу по созданию энциклопедии языка хуни-куин. Я организую платформу, чтобы информация о языках коренных народностей постоянно обновлялась, и чтобы специалисты могли возрождать языки, которые на данный момент пребывают в «спячке». Я знаком с концепцией мёртвых языков, но я не верю в их исчезновение. Вы можете физически истребить народ, но не язык.

Мне помогают коллеги из Национального Музея и Музея Личности в Сан-Паулу. Это инициатива университетской молодёжи из числа представителей коренных народностей. Среди них есть лингвисты, они помогут с созданием платформы. Моя же задача — наладить взаимодействие между языками, представленными в культурном разнообразии Бразилии, и португальским языком, языком Академии.

AR: Почему вы приняли приглашение Бразильской академии литературы, сообщества, которое всегда отличалось элитарностью?

AK: Você podia me perguntar ‘Ailton, por que você pintou seu rosto de preto na Constituinte 87 e 88’? Modéstia à parte, vou te dizer que não tinha outro para fazer aquilo. Há outro que poderia ir para ABL nesse momento? Historicamente a ABL é realmente elitista. Até 1977 além de elitista, era patriarcal, só tinha homem. Alguns estavam lá porque tinham muito poder político.

Вы могли бы спросить меня: «Эйлтон, а зачем ты нанёс на лицо чёрную краску [pdf, 97,1 КБ], выступая на [Учредительной] ассамблее 1987-го и 1988-го года?». Без лишней скромности скажу, что кроме меня этого бы никто не сделал. А кто бы пошёл в академию сейчас? Академия действительно долгое время оставалась учреждением элитарным. До 1977 года — ещё и патриархальным, состоящим исключительно из мужчин [академиков]. Некоторые из них попадали сюда благодаря своему политическому влиянию.

AR: Существуют ли в «бразильском» португальском языке особенности — понятийные и лексические? 

AK: A língua brasileira, o português do Brasil, é muito criativa. Ela tem uma capacidade multicelular de produzir sentidos. É muito interessante. A ABL vem se modernizando e se atualizando em relação à sociedade brasileira. Gilberto Gil está lá dentro. A Heloísa Teixeira, que as pessoas conheciam como Heloísa Buarque. A Lília Schwarcz foi eleita agora, ajudando a trazer temas que estão relacionados com a vida brasileira e que não frequentam aquele ambiente. Da mesma maneira os Indígenas nunca frequentaram aquele ambiente. Somente em 1977 a ABL admitiu a primeira mulher, a Rachel de Queiroz.

Бразильский язык, то есть бразильский португальский, весьма креативен. У него какая-то биологическая способность передавать смыслы. Это очень интересно. Академия модернизировалась и обновлялась вместе с бразильским сообществом. В наших рядах Жилберто Хиль, Элоиза Тейшейра (её настоящее имя — Элоиза Буарки). Недавно избранная Лили Шварц поможет привлечь внимание к темам, которые связаны с [повседневной] жизнью бразильцев, но в академии обычно не затрагиваются. Представителей коренных народов здесь тоже прежде не было, а первую женщину-академика избрали лишь в 1977 году. Её звали Рашель де Кейрос.

AR: Можно ли [всерьёз] говорить о бразильском языке?

AK: Meu livro ‘Ideias para adiar o fim do mundo’ foi publicado na suposta língua do Brasil, que é o português. [Em Portugal] disseram ‘queremos traduzir o livro para o português.’ Isso significa que os falantes naturais de português consideram que nossa língua é brasileira, não é português. Além de tudo, mudaram o título: ‘Ideias para salvar a humanidade.’

Моя книга «Идеи, как отсрочить конец света» вышла на языке Бразилии, под которым подразумевается португальский. Но [в Португалии же] нам сказали: «Мы хотим перевести эту книгу на португальский». Получается, что носители португальского считают наш язык бразильским, а не португальским. Они даже название книги изменили на «Идеи спасения человечества».

AR: Готова ли ABL к диалогу с теми, чьё мировоззрение и язык далеки от европоцентристского наследия Бразилии?

AK: A ABL é um espaço de erudição, cordialidade, gentileza, e não tem nada a ver com a ideia castrista. Não é um quartel. É um colégio de pessoas que amam a literatura, as letras, e que têm um compromisso de promover a lusofonia, que tem no Brasil uma expressão de ser o maior país de fala lusófona. Tem mais gente falando português no Brasil do que em Portugal.

Uma parte da intelectualidade culta brasileira prefere cuidar da língua portuguesa, mas tem outros milhares de autores, escritores, poetas, geniais, da Tropicália, do Modernismo, de Mário de Andrade (1893–1945), de Oswald de Andrade (1890–1954), de tantos outros, que riscavam a gramática. Eles estavam lanhando a gramática em seu interesse de fricção entre as línguas nativas daqui do continente e as línguas dos povos que vieram na diáspora africana. A literatura modernista é cheia de faíscas de línguas de origem africana e Indígena.

Guimarães Rosa (1908–1967) tem um conto com o título “Meu tio, o Iauaretê,” que põe partículas de frases ou orações em línguas Xavante, Krenak, Maxakali, Tupi clássico. O conto é uma fantástica composição onde as línguas Indígenas são distribuídas no corpo do texto como se fossem rastros deixados para o futuro. Ele deixava sinais para um devir linguístico do Brasil onde o português é uma das centenas de línguas.

Aкадемия — оазис эрудиции, радушия и добросердечности. Она не имеет ничего общего с идеями кастроизма. Это не казарма. Это место, где любят литературу, письменную речь и где стремятся продвигать лузофонию, а Бразилия по праву считается крупнейшей лузофонной страной. В нашей стране людей, говорящих на португальском языке, больше, чем в Португалии.

Часть бразильской интеллигенции предпочитает заниматься развитием португальского языка. Однако есть тысячи авторов, писателей и поэтов, философов тропикализма [рус] и модернизма  [рус] — Мариу де Андради [рус] (1893–1945), Освалд де Андраде [рус] (1890–1954) — и многих других, кто сломал шаблон. Они создавали языковую смесь, желая наладить контакт между коренными языками континента и языками представителей африканской диаспоры. Произведения модернистов изобилуют элементами языков африканского и индейского происхождения.

Гимарайнш Роза [рус] (1908–1967) написал новеллу «Мой дядя, иауарет» [pdf, 246 КБ], включив в неё слова и обрывки фраз на шаванте, кренак, максакали [и] классическом тупи. Рассказ написан в причудливой манере: элементы индейских языков расцвечивают основной текст, словно символы, оставленные для будущих поколений. Словно предвестники лингвистического перерождения Бразилии, где португальский — всего лишь один из сотен других её языков.