Двенадцатилетний Ахмар работает в мастерских, собирая автомобильные детали. Фотография: Рамна Саид. Используется с разрешения

[Все ссылки в тексте — на английском языке, если не указано иное.]

В Торкхаме [рус], оживлённом пакистано-афганском пограничном переходе на северо-западе Пакистана, воздух гудит от постоянного движения грузовиков и прицепов, перевозящих через границу товары и предметы первой необходимости. В этой суете среди огромных фур мечутся маленькие дети — на их крохотные фигурки навьючены горы вещей.

Они с удивительной ловкостью избегают опасности, уворачиваясь от движущегося транспорта и зоркого взгляда сотрудников службы безопасности. Их присутствие здесь подчёркивает критические опасения по поводу выживания, эксплуатации и нестабильной теневой экономики этого региона.

В приграничном районе Газги, города на западе Афганистана, дети, такие как двенадцатилетний Ахмар, живут в похожих условиях. Ахмар вместе с другими мальчиками перевозит обломки автомобилей через афганскую границу в Пакистан. Эти дети — олицетворение сложной жизни поколения в тяжёлом труде и отчаянии.

Мальчик в поношенной одежде и залатанной традиционной пуштунской шляпе [рус] вносит свой вклад в семейный бюджет. В течение последнего года Ахмар таскал туда и обратно между Пакистаном и Афганистаном пятикилограммовую сумку с запасными автомобильными деталями. Он объяснил, что на пограничном переходе его ждёт сестра, чтобы забрать товары у агента или со склада в Пакистане или Афганистане и перейти границу. Когда на границе появляется партия автомобильного лома, девочка отправляется к своему дому, чтобы упаковать то, что можно продать. Иногда она проводит всю ночь на обочине дороги, дожидаясь возможности помочь брату, собрав для него остатки лома. Тут также встречаются дети, которым родители поручают контрабанду коммерческих товаров, и они совершают опасное путешествие к границе самостоятельно.

Начальник склада, поговоривший с командой Global Voices на условиях анонимности, рассказал, что организованная мафия, сговорившись с пограничной администрацией, участвует в отправке и получении товаров через границу. Он также объяснил, что многие из детей действуют в одиночку, никаких взрослых рядом нет. Однако некоторых приводят родители, которые работают на складе, чтобы помочь в контрабанде товаров через границу. Эти родители часто координируются с операторами склада в Афганистане для доставки товаров обратно, получая потом денежную компенсацию.

Бывший президент профсоюза рабочих в Торкхаме Фарман Шинвари рассказал в личном интервью, что более 3000 работников занимаются торговлей на границе, причём 70 процентов из них — дети.

Семилетняя Кашмала также родом из Афганистана. Она разнорабочая в Торкхаме (Пакистан), как и её родственники и соседские дети. Дом Кашмалы находится в часе езды от Торкхама, и она возвращается домой каждые несколько дней, чтобы отдать матери 2000–3000 рупий (7,2–10,8 доллара США). Эти деньги используются для поддержки двух братьев и трех сестёр. Когда родителей девочки спросили о её работе, те с болью в голосе поделились, что случаи сексуального насилия и насилия в отношении детей пугающе распространены в этой сфере.

По словам Фармана Шинвари, детский труд не полностью ограничен законом в Пакистане, потому что, если его запретить совсем, то дети начнут пересекать границу пешком в опасных зонах, перелезать через заборы или прятаться в транспортных средствах и прицепах, что приведёт к ещё большему количеству несчастных случаев. Фарман также периодически участвует во встречах с пакистанскими и афганскими пограничными властями как представитель профсоюза. Он утверждает, что на каждой встрече власти настоятельно подчеркивают необходимость ограничений для детей, приносящих и выносящих товары, и иногда даже останавливают передвижение несовершеннолетних на границе на несколько дней.

По его данным, за последние два года тридцать детей погибли, попав под колёса фур с товарами. Однако правительство не ведёт учёт погибших, и системы финансовой помощи их семьям тоже нет.

Сексуальное насилие над маленькими работниками

Азаму Хану двенадцать лет, он родом из пакистанского города Ланди-Котал [рус]. Мальчик пересёк границу пешком из Афганистана и добрался до склада, расположенного на территории Пакистана, неся на спине двадцать блоков сигарет. Его одежда пропитана потом и покрыта пылью, и он присел у кулера с водой, чтобы напиться. На вопрос о следах и шрамах на лице, Азам ответил, что его неоднократно избивали пакистанские сотрудники службы безопасности на границе, а также афганские боевики «Талибана».

Азам объяснил, что во время работы дети-работники становятся объектами физического и сексуального насилия. Однажды он пошёл спать в угол, выделенный управляющим складом, и там к нему пытались приставать.

Ферман Шинвари упомянул, что число детей, работающих в тяжёлых условиях в Торкхаме, возросло из-за прибытия в Афганистан «Талибана» и международных санкций. Десять из 100 детей — пакистанцы, остальные — афганцы. Большинство из этих детей — единственные кормильцы в семьях, где старшие умерли или стали инвалидами во время конфликта.

Не раскрывая своего имени, сотрудник тюрьмы Ланди-Котал упомянул, что в Торкхаме детей используют для контрабанды коммерческих товаров и наркотиков. Он заявил, что за последний год было арестовано 20 детей, но из-за отсутствия в тюрьме специальных камер для детей их дела быстро рассматриваются, принимаются правовые меры. Он также отметил, что значительное число арестованных детей — афганцы. Их позже передают афганским властям.

Суфьян, старший брат Кашмалы, работает в сварочном цехе на границе Торкхама. Фотография: Рамна Саид. Используется с разрешения

Сколько здесь детей-работников?

По словам Лехаза Али, журналиста, работающего с Agence France Presse, точное число детей-работников в Хайбер-Пахтунхве неизвестно. Он говорит, что у правительства нет достаточных данных или эффективного планирования для решения проблем, с которыми сталкиваются дети-работники в регионе, а потому сложно сказать, сколько точно здесь маленьких трудяг.

Согласно последнему опросу [pdf, 145 КБ], проведённому в 1996 году, около 3,3 миллиона детей в Пакистане работают в разных секторах. Из этих детей значительное число — около одного миллиона человек — из Хайбер-Пахтунхвы. Однако районы, где живут племена, афганские беженцы и неформальный сектор не включались в этот опрос.

«Официальная работа по сбору данных для исследования началась в январе 2022 года. За этапом сбора данных в октябре 2022 года последовал процесс проверки и исправления информации, который был завершён в апреле 2023 года. На составление отчёта ушло пять месяцев. Комиссия выявила афганских детей, ставших жертвами различных проблем, и с помощью упомянутых органов власти связалась с их семьями в Афганистане. В настоящее время в реабилитационных центрах комиссии находятся более тридцати афганских детей», — рассказал глава Комиссии по защите и благополучию детей в Хайбер-Пахтунхве Аджаз Мухаммад Хан в интервью Global Voices.

Законы о защите детей

В провинции Хайбер-Пахтунхва, после внесения поправок в Закон о защите детей и благосостоянии 2010 года [pdf], правовой акт был снова принят в 2015 году. В 2017 году был принят Закон об обязательном начальном и среднем образовании [pdf], в 2015 году — поправки в Закон о предотвращении детского труда [pdf], в котором уточнялись условия, касающиеся детского труда. Когда выросло число случаев сексуального насилия в отношении детей в Хайбер-Пахтунхве — гражданские активисты и общественность потребовали внести поправки в Закон о защите детей 2010 года [pdf]. Документ был представлен на рассмотрение депутатов провинции в 2021 году, и законодатели единогласно одобрили проект после удаления спорного раздела. Спорное предложение предполагало публикацию видеозаписи повешения преступников, совершивших сексуальные преступления, но оно было исключено из законопроекта после появления особых мнений.

Согласно изменённому закону, лицо, вовлечённое в сексуальное насилие над детьми, будет наказано пожизненным заключением, смертной казнью и штрафом в размере до 5 миллионов пакистанских рупий (18 000 долларов США). Видеосъёмка сексуального насилия над детьми повлечёт за собой 20 лет тюрьмы и штраф в размере 7 миллионов пакистанских рупий (25 222 долларов США), а распространение видео — 10 лет тюрьмы и штраф в размере 2 миллионов пакистанских рупий (7 200 долларов США). Законопроект отменил смертную казнь и ампутацию для осуждённых за сексуальное насилие.

Ещё предстоит узнать, как положения закона будут реализованы на практике и смогут ли они и другие меры изменить ситуацию с насилием над детьми и опасным детским трудом на границе, но активисты сохраняют оптимизм и обещают продолжить борьбу.