Насрин Бассири. Фотография: Яна Казиулия (используется с разрешения)

Эта статья — часть серии «Портреты изгнанниц», в которой рассказывается о жизни в диаспоре иранских женщин, стремящихся к свободе и демонстрирующих стойкость. Материал знаменует годовщину трагической кончины Махсы Джины Амини, курдской девушки, погибшей в возрасте 22 лет от рук полиции нравов из-за того, что не полностью покрыла волосы. Этот инцидент спровоцировал массовые протесты в Иране, которые продолжаются и по сей день, несмотря на ужесточение правительственного давления.

Когда в 1979 году в Иране рухнула династия Пехлеви, 33-летняя Насрин Бассири была среди тех иранцев, живших за рубежом, кто быстро вернулся в родную страну. Политическая активистка с левым прошлым, она с нетерпением летела домой, мечтая жить свободно теперь, когда правление шаха закончилось.

Насрин приехала бы даже раньше первого лидера исламской революции Рухоллы Хомейни, «если бы смогла найти билеты». Она вспоминает, что задержалась всего на два дня.

Но не таким стало её возвращение, как Насрин мечтала и ждала. Когда в Тегеран из Парижа приехал Хомейни, в феврале того года духовенство захватило власть, и возможности для тех, кто не подчинялся их авторитету, сократились.

У Насрин — докторская степень по политологии в Университете Граца в Австрии. До Иранской революции активистка жила в Берлине, Германия, где преподавала в Берлинской школе экономики.

«Я думала, что религиозные экстремисты не смогут прийти к власти. Считала, что в Иране много активных, образованных женщин, и казалось маловероятным, что экстремисты смогут получить контроль, — вспоминает она. — Я недооценила религиозную структуру и силу мечетей, которые служили их базой. Недооценила их потенциал насилия». Бассири рассказывает мне историю своей жизни, пока мы сидим в её квартире в Берлине, где дверь открывается в сад, окружённый тополями и цветущими кустами.

Жестокий характер нового режима стал очевиден, когда в тюрьмах в 1980-х годах начались массовые казни [анг] нескольких тысяч политических оппонентов, в основном левых. Насилие вылилось за пределы иранских границ [анг] — власти преследовали диссидентов за рубежом. Среди инакомыслящих было четверо курдских политических активистов, которых застрелили [анг] в 1992 году в ресторане Mykonos в Вильмерсдорфе (Берлин). Один из погибших был другом Насрин.

Побег из Ирана, возвращение к активизму в Берлине

Спустя четыре года и девять месяцев после въезда в Иран — она преподавала в Тегеранском университете, стала соучредителем Национального союза женщин [анг] и была вынуждена скрываться в течение двух лет, — Бассири бежала из страны.

Когда в жизни Тегеранского университета начались самые тёмные дни — время закрытия в рамках «культурной революции» [анг] нового режима, Насрин пробиралась в Турцию. С помощью местного проводника, которого часто ошибочно именуют «контрабандистом», она пересекла границу пешком.

Бассири прибыла в Берлин в качестве просителя убежища в декабре 1983 года. Так началась её жизнь в изгнании. Она вспоминает, как ей стало плохо при виде автобуса, ожидающего пассажиров в аэропорту города, потому что это символизировало реальность её возвращения. Она рисковала жизнью, чтобы сбежать из Ирана, но обнаружила, что несчастлива, вернувшись в Германию. Несмотря на финансовые проблемы, она возобновила политическую деятельность, теперь направленную против правящих аятолл в Тегеране.

Проживая в Западном Берлине, столице Западной Германии в то время, Бассири стала частью сообщества, предоставлявшего убежище многим иранским политическим диссидентам в 1980-х годах. Эти люди изначально прибывали в Восточный Берлин, прежде чем отправиться в безопасный Западный Берлин. Так как Бассири прекрасно знала немецкий язык, она помогала большим волнам иранских беженцев, решая их повседневные проблемы.

Насрин стала членом Берлинского совета по делам беженцев, единственного немецкого совета по делам беженцев на тот момент, и сыграла ключевую роль в создании Центра иранских политических беженцев [фарси], который продолжает работать в берлинском районе Нойкельн. По данным центра, с 1984 года по конец 2023 года с прошением об убежище в Германии обратился 215 451 иранец [нем].

Бассири также сыграла важную роль в формировании различных активных иранских групп, включая женские и медиагруппы. Она разработала и управляла персидской программой на радио Multikulti RBB (Rundfunk Berlin-Brandenburg) для иранцев, живущих в Берлине, писала для разных СМИ [анг], вела блог и стала автором бестселлера, который проливает свет на ситуацию в Иране.

После нескольких десятилетий помощи в институционализации иранского гражданского общества в изгнании в Берлине — на этом пути она встречала как тех, кто восхищался её работой, так и тех, кто критиковал — в 2019 году Бассири ушла с профессиональной должности сотрудника по вопросам равенства в Школе искусств Вайсензее. Однако она продолжала активно работать в качестве журналиста, сотрудничая с немецкими СМИ. В последние годы она также была членом онлайн-журнала Iran Journal [нем], который предоставляет информацию о событиях в Иране на немецком языке.

«Дом» среди иранцев

«С практической точки зрения Берлин — мой дом, — говорит мне Бассири. — Здесь моя квартира и административные задачи. Но с эмоциональной точки зрения Берлин — не мой дом. Он никогда им не был. Я провожу большую часть времени с иранцами. Есть аспекты иранской культуры и общества, которые меня привлекают».

Для Бассири революционное движение «Женщина, жизнь, свобода»  в Иране, которое продолжается и по сей день благодаря ежедневному сопротивлению иранских женщин внутри страны, отличается от предыдущих движений, свидетелем которых она становилась. «Даже многие самые обычные иранские мужчины обратили на это внимание и поддержали женщин, — объясняет она. — Они считают, что больше не должны позволять гендерной дискриминации в отношении женщин определять их судьбу. Когда молодые девушки протестовали, отдавая жизни за свободу, такое понятие, как храбрость, которое так долго считалось мужским, перестало быть таковым».

«Раньше сила принадлежала тем, кто держит в руках оружие. Но в этот раз сила иранских женщин родилась из их страсти к свободе, когда они сжигали свои платки, танцевали или пели на улицах иранских городов, и это уже нельзя остановить», — утверждает Насрин Бассири. 79-летняя женщина не считает себя оптимисткой, но для неё восстание 2022 года необратимо.