Иллюстрация Леонардо Гонсалеса (2014). Использована и отредактирована с разрешения

Примечание автора: хотя эта статья написана от первого лица, она основана на опыте нескольких людей. Материал был собран в результате бесед с однокурсниками, активистами и друзьями, живущими за пределами Венесуэлы.

О Венесуэле невозможно говорить, но в то же время о ней невозможно не говорить. Для тех, кто, как и я, является частью огромной диаспоры, насчитывающей на сегодняшний день более 8 миллионов венесуэльцев за рубежом, новый кризис означает новый этап наблюдения за нашим сложным конфликтом издалека и невыносимых разговоров онлайн и офлайн о геополитике.

Я не живу в Венесуэле уже 15 лет, и за эти годы конфликт на моей родине продолжался, затягивая в водоворот и сегодняшний день. В очередной раз, когда Венесуэла всплыла в новостях, большая часть международного сообщества осталась безразличной к глубине и сложности происходящего. 

Венесуэльцы, наблюдающие за развитием конфликта со стороны, сражаются с комплексом вины и бессилием, которые появились из-за того, что люди не могут облегчить боль и страдания своей семьи и любимых. Большинство из нас пытаются помочь близким, оставшимся дома, финансово или другими способами. То, что мы уехали, не означает, что мы исчезли.

Прибавьте к этому бесконечные разговоры с друзьями, коллегами и иностранцами, которые пытаются объяснить нам, почему Венесуэла проходит через всё это. Международные нарративы сформированы голосами тех, кто далёк от наших реалий, в которые почти невозможно поверить. Это заставляет нас постоянно растолковывать и объяснять, зачастую безрезультатно, а также соревноваться с собеседниками в пересказе событий, что мы унаследовали ещё со времён Холодной войны.

«Венесуэласнение» и непонимание левых по всему миру

В течение многих лет я встречала большое число людей левых взглядов, которые считали себя союзниками и правозащитниками. Однако их понимание венесуэльской ситуации часто поверхностное [анг] и ошибочное. «Venezuelasplaining» («венеcуэласнение») — явление, когда люди, не связанные с нашим конфликтом, пытаются объяснить нам тонкости нашего же кризиса, часто игнорируя и упрощая суровую реальность, с которой мы сталкиваемся.

Выдающиеся личности и интеллектуалы, за многими из которых я слежу и чью деятельность уважаю, долгие годы восхваляют революцию в Венесуэле. Для них имя Уго Чавеса, ставшее синонимом его политической кампании, это протест против американского империализма и капиталистической экспансии. Хотя их намерение защитить латиноамериканское движение понятно, их молчание о вопиющем нарушении прав человека в Венесуэле [анг] годами позже причиняет боль. Когда они празднуют революцию, намеренно закрывая глаза на страдания, причинённые ею, они идут против своих же принципов.

Я потеряла счёт видео, статьям и людям, которые с пеной у рта доказывают, что текущая ситуация в Венесуэле — результат санкций, наложенных США [анг]. Конечно, вопрос довольно сложный, и не все согласны [анг] с эффективностью этих санкций. Но я могу сказать, что экономика Венесуэлы находилась в тяжёлом кризисе ещё до действий Штатов, и далее я кратко расскажу о других моментах, которые заслуживают внимания.

Непрекращающаяся борьба 

Венесуэла, в отличие от ряда своих соседей, продолжает криминализировать [анг] аборты; защитники прав ЛГБТ [анг] оказались в тупике [анг]. Даже речи не идёт о легализации однополых браков [анг]. Эти моменты, кажется, ускользают от внимания защитников того, что происходит в Венесуэле под эгидой прогрессивной политики. И это далеко не всё.

В феврале 2018 года Международный уголовный суд начал предварительное судебное расследование [анг] возможных преступлений венесуэльских властей против человечества, совершаемых как минимум с апреля 2017 года. На каждом последующем этапе нашего политического кризиса список задержанных, подвергнутых пыткам и убитых властями, стремительно растёт. Дома в некоторых городах по всей стране превратились в пыточные [исп], тем самым расширяя практику, которая применяется в центральном штабе разведки, известном как «Геликоид».

 

View this post on Instagram

 

Записью поделилась  Бланка Хаддад (@blancahaddadstudio)

- “I was tortured”
– “But was it the right-wing or the left wing?”

— Меня пытали.
— А это были правые или левые?

Пока я пишу эти строки, распространяется чья-то личная информация, идут аресты, людей вынуждают исчезнуть [анг]. Личности, которые обычно активны в соцсетях, боясь возмездия, начинают делиться новостями с контактами в частном порядке. Те, кто продолжает открыто размещать информацию, отмечают, что правозащитники внутри и за пределами страны обнаруживают, что их паспорта аннулированы [исп] — это новый этап очень длинной истории о контроле за людьми, который превращает жизнь и передвижения венесуэльцев в туннель, в конце которого не видно света.

Один из самых душераздирающих моментов этой истории — «Операция тук-тук» [исп], — государственная инициатива, включающая в себя обыски домов и аресты политических диссидентов, которая поощряет доносительство. Представители правительства с трибун запугивают критиков лишением свободы, голодом [исп], ограничениями соцсетей и дегуманизацией каждого, кто идёт против власти. Возможно, это сложно понять, но сам дискурс — часть системы злоупотребления властью.

Большинство жертв демонстраций — молодые люди [исп], которые выходят на улицы от отчаяния, протестуют против режима, который, кажется, не обещает им никакого будущего. Всё больше и больше наблюдателей выборов уходят в бега, так как многие из них были задержаны [исп] или получили ордер. Список жертв продолжает расти, и их истории часто теряются в международной повестке, исчезают без следа, пока учёные, интеллектуалы и политические лидеры продолжают раз за разом продвигать нарратив «правые против левых», в котором правительство предстаёт благородной оппозицией американскому империализму, а любые его противники выставляются «ультраправыми предателями». Лично я вижу в этом только желание остаться у власти, но никак не идеологию.

Реальная история далека от этого упрощённого нарратива [исп]. Каждое видео, комментарий, аргумент, защищающие венесуэльское правительство и допускающие длительное нарушение прав человека [анг], игнорируют страдания людей и поддерживают пропаганду. Недостаток деталей по-настоящему раздражает, поскольку хаотичная природа конфликта и идей вокруг него заставляют нас метаться, заключают нас в рамки, которые мы не выбирали, перемешивают наши ценности и идеи, с теми, которые нам навязывают союзники, усложняют любые продуктивные дебаты, превращая их в бесконечные разговоры, которые лишают смысла слова и идеи.

 

View this post on Instagram

 

Записью поделилась  Бланка Хаддад (@blancahaddadstudio)

“Neocolonialism is you wanting to explain my own history to me. Neocolonialism is you expecting me to be the subject of your utopias.”

«Неоколониализм — это вы, желающие рассказать мне мою собственную историю. Неоколониализм — это вы, ожидающие, что я стану героем ваших утопий».

За более чем 15 лет каждый кризис, каждый новостной заголовок и каждая беседа с любопытствующими знакомыми ставили венесуэльских учёных, авторов, журналистов, активистов, исследователей и других экспертов в безвыходное положение — они были вынуждены объяснять всю ситуацию в терминах, которые будут понятны другим. И только для того, чтобы в конце услышать слова моего дорогого друга: «Мы потратили десятилетия на разговоры на ветер».

Я не могу передать, насколько это больно.

Все эти манёвры скрываются за дискурсом социальной справедливости, который многие сообщества в соцсетях покупают одним щелчком мыши, игнорируя то, что они могли бы легко узнать, если бы восприняли истории тех, кто пережил это беззаконие и эти репрессии.  Когда люди злоупотребляют идеей объективности, говоря о важности рассмотрения вопроса с разных сторон, они упускают из вида тот факт, что государство в этой истории — главный враг своего же народа.

Ещё хуже, что эти нарративы заставляют венесуэльцев метаться и отдаляют их от реальности. Одинаково больно слышать, как левые со всего мира говорят о том, чего не знают, и видеть, как венесуэльцы, травмированные чавизмом, присоединяются к консерваторам и антиправым группам, абсолютно не желая слышать [анг] любой нарратив, отдалённо напоминающий о чавизме. Это делает население уязвимым для столь же поверхностных трактовок конфликта.

Оглянуться назад, чтобы смотреть вперёд

Месяц назад впервые за несколько лет я приехала в Венесуэлу. Вернулась к этим невероятным горам и образам из моего детства, но поездка была с привкусом горечи. Мой тяжело больной отец впервые за очень долгое время увидел за раз больше одного из своих детей. Несмотря на то, что он переживал самый сложный период за все 80 лет своей жизни, несмотря на уколы, капельницы, беспорядочные диагнозы и лечение, несмотря на то, что наш уход за ним, лежащим на больничной койке в доме, осложнялся отключениями электричества и нехваткой воды, — он говорил мне, что эти дни были самыми счастливыми в его жизни, потому что мы были вместе.

Это одна из самых главных причин, заставляющих так много венесуэльцев голосовать. Они идут к избирательным участкам, несмотря на огромные лишения, заявляя, что хотят не только перемен, но и чтобы их близкие вернулись домой. В первые годы чавизм дейтвительно был образом, приглашающим всех тех, кто не имел власти, стать приоритетом для государства. Те дни, похоже, давно прошли, страна истощена, а люди постоянно говорят о Венесуэле «прошлого», хотя я не уверена, что мы все говорим об одном и том же.

Да, я поражаюсь невероятной стойкости тех, кто голосовал, а потом, несмотря на сильный страх, вышел на улицы для протеста, но также не могу не сказать про уровень организации гражданских обществ, журналистов, правозащитников  [анг] внутри страны и за её пределами. Я с жадностью наблюдаю за многими сообществами в социальных сетях [анг], которые были созданы, чтобы подарить людям надежду, чувство сплочённости и инструменты, с помощью которых можно продолжать действовать. Это помогает мне дышать, оставаться активной и доступной для людей, которые во мне нуждаются.

Мы должны сражаться, чтобы мы и наш опыт не были вычеркнуты из истории. Сопротивляться, чтобы остаться на её страницах. Сопротивляться упрощениям, навязываемым извне, срывать новые маски со старой власти, которая поощряет игнорирование тех, кто уже достаточно настрадался. У меня есть просьба к тем, кто рьяно желает стать нашими союзниками — слушайте, прежде чем заговорить. Будьте готовы почувствовать себя некомфортно, научитесь разочаровываться в героях и примите, что реальность сложная штука и что те, кто жили в ней, расскажут о ней лучше, чем уставшие политики.