Бойкот хлопка из Синьцзяна: что это значит?
В последние годы международное сообщество бойкотирует [анг] хлопок, поставляемый из Синьцзяна, обширного региона на северо-западе Китая. Причина бойкота — нарушения прав человека [анг]. Под руководством президента Китая Си Цзиньпина судьба мусульманских меньшинств Синьцзяна — произвольные задержания и принудительный труд. В ответ на это некоторые мировые покупатели хлопка обратились к другим регионам для удовлетворения спроса на хлопок.
Бойкот хлопка в Синьцзяне спровоцировал волновой эффект в других частях мира, где сбор хлопка связан с экологическими проблемами [анг] и нарушениями прав человека [анг]. Один из наиболее ярких примеров этого процесса — Узбекистан, где производство хлопка способствовало одной из крупнейших экологических катастроф в мире — высыханию Аральского моря [анг, pdf, 3,4 МБ], а также десятилетиям практики принудительного труда [анг].
Хлопковая промышленность Синьцзяна — под пристальным вниманием
Синьцзян, расположенный на северо-западе Китая и граничащий со Средней Азией, — дом для около 12 миллионов уйгуров, тюркоязычной этнической группы, преимущественно мусульманской. Крупномасштабное производство хлопка в регионе началось в 1950-х годах, когда Коммунистическая партия Китая (КПК) поставила экономику под контроль военизированного учреждения, известного как Производственно-строительный корпус (или Бинтуань 兵团).
Исследователи [анг, pdf, 546 КБ] и правозащитные организации обнаружили, что Бинтуань заставлял [анг, pdf, 1380 КБ] членов местных общин и заключённых — предположительно, более полумиллиона человек [анг] — работать в горнодобывающей промышленности, на строительстве, производстве и сборе хлопка в суровых условиях. Сегодня Синьцзян играет ключевую роль в производстве хлопка в Китае: на его долю приходится [анг] более 85 процентов производства страны и 20 процентов мировых поставок. Бинтуань отвечает примерно за треть производства хлопка в Синьцзяне [анг].
База хлопковой промышленность в Синьцзяне — ручной сбор. Несмотря на заявления китайского правительства [кит] о значительном прогрессе в машинной уборке урожая, согласно китайским государственным СМИ [кит] и правительственной статистике, 60 процентов сбора хлопка на юге Синьцзяна по-прежнему осуществляется вручную. В последние годы правозащитные организации и международные СМИ обнаружили доказательства систематических программ принудительного труда, в рамках которых уйгуров и другие мусульманские меньшинства заставляют работать на хлопковых полях [анг] и фабриках [анг].
По данным китайских государственных СМИ, в хлопковой текстильной промышленности Синьцзяна занято [кит] около миллиона рабочих, хотя Пекин отрицает обвинения в принудительном труде. Трудовые программы — часть более широкой стратегии Пекина [анг] по поддержанию политического покоя в Синьцзяне, заявляют международные организации. Правительство США сначала запретило импорт хлопка из Синьцзяна [анг], а в 2021 году приняло закон, запрещающий почти весь импорт из региона [анг]. Такие бренды, как Nike [анг], H&M и Burberry [анг] также публично разорвали связи с поставщиками хлопка в Синьцзяне — шаг, который вызвал осуждение и бойкот [анг] со стороны китайских потребителей.
Широко распространившаяся на международном уровне реакция не только затронула Синьцзян, но и привела к тщательному изучению цепочки поставок хлопка по всему миру, поскольку страны и компании пересмотрели свою зависимость от Китая.
Меняющиеся тенденции в закупках хлопка
В последние годы многие отрасли промышленности, включая текстильную и швейную, перенесли деятельность из Китая в такие страны, как Вьетнам [анг], Бангладеш [анг, pdf, 945 КБ] и Турция, чтобы избежать роста затрат на рабочую силу в Китае и повышенного контроля Запада за китайской продукцией. Однако, как ни парадоксально, в некоторых случаях этот возросший спрос на более достойную цепочку поставок хлопка усугубляет местные экологические проблемы и ухудшает ситуацию в сфере трудовых прав.
Хлопок — один из наиболее ресурсоёмких и трудоёмких сельскохозяйственных товаров с точки зрения земли, затрат воды и труда. В развивающихся странах и регионах хлопковая промышленность уже давно сопровождается злоупотреблениями в трудовой сфере и экологическими проблемами [анг], такими как истощение водных ресурсов, загрязнение почвы и чрезмерное использование пестицидов.
В Узбекистане, стране, которая является крупнейшим производителем хлопка в Центральной Азии, около 60 процентов [анг, pdf, 3,4 МБ] сельскохозяйственной воды ежегодно теряется из-за неэффективного управления и устаревших технологий. Страна также известна трудовой эксплуатацией [анг] на хлопковом производстве. С 2011 года узбекскую хлопковую продукцию бойкотировали на мировом уровне из-за использования детского [анг] и принудительного труда. Более 330 международных брендов и ритейлеров [анг] поддержали этот бойкот. Международное давление вынудило правительство Узбекистана провести сельскохозяйственные реформы и искоренить принудительный детский труд во время сбора хлопка, после чего в 2022 году бойкот был отменён [анг].
Однако эксперты полагают, что трудовые риски по-прежнему очень высоки. В интервью Global Voices Умида Ниязова, директор Узбекского форума по правам человека, неправительственной организации, базирующейся в Германии, поделилась:
Uzbekistan is still not willing to change its anti-market rules of regulation of its cotton industry. The central government and local authorities are still operating on a quota basis, whereas every region of the country has to produce a certain amount of cotton and assigns land to farmers specifically to grow only cotton.
Узбекистан по-прежнему не желает менять свои антирыночные правила регулирования хлопковой отрасли. Центральное правительство и местные власти по-прежнему работают по квотам, когда каждый регион страны должен производить определённое количество хлопка, и чиновники выделяют землю фермерам только под выращивание этой культуры.
Сохранение системы квот и связанного с ней административного давления стало очевидным во время видеоконференции [узб], на которой заместитель советника президента Узбекистана Шухрат Ганиев прямо угрожал фермерам: «Мне всё равно, что вы делаете, но вы должны сдать 11 тысяч тонн хлопка. Не играйте с огнём, не играйте, иначе это кончится очень плохо и для вас, и для губернатора региона».
Отмена бойкота узбекского хлопка в 2022 году совпала с введением санкций в отношении хлопка из Синьцзяна [анг]. Узбекские чиновники поспешили воспользоваться ситуацией, несмотря на то, что многие текстильные бренды опасались партнёрства с Узбекистаном в свете неурегулированных нарушений окружающей среды и прав человека. Хотя бренды колебались в вопросе переноса производственных цепочек из Синьцзяна в Узбекистан, это не помешало президенту Узбекистана объявить об амбициозных планах превратить страну в текстильный центр и увеличить производство пряжи до 100 процентов к 2027 году. В рамках этой стратегии правительство Узбекистана намерено создать зоны текстильного производства и освободить их от налогообложения до 2027 года.
Из-за сочетания политических, географических и социальных факторов Узбекистан особенно уязвим к климатическому кризису: в 2020 году организации по охране окружающей среды поставили его на 96-е место из 181 страны по климатическому риску [анг, pdf, 1597 КБ]. Чтобы смягчить эту ситуацию, Узбекистан подписал Рамочную конвенцию ООН об изменении климата (РКИК ООН) и Парижское соглашение в 2015 году, а также Европейский протокол ООН по проблемам воды и здоровья [анг], цель которого — защита здоровья и благополучия человека посредством лучшего управления водными ресурсами. Однако, несмотря на обещания правительства Узбекистана, отсутствие прогресса в аграрных реформах и жёсткий контроль над фермерами заставляют экспертов скептически относиться к заявленному прогрессу [анг].
Китай был и остаётся одним из ключевых иностранных инвесторов в Узбекистане. С 2017 года масштаб инвестиций Китая в страну увеличился в пять раз и составляет 11,1 млрд долларов США, как сообщил министр инвестиций, промышленности и торговли Узбекистана Лазиз Кудратов. Одни из ключевых направлений инвестиций Китая — текстильная промышленность и сельское хозяйство. Хотя правительство Узбекистана приветствует партнёрство с Китаем, правозащитники обеспокоены прозрачностью соблюдения трудовых прав и заботы об окружающей среде. Об этом в интервью Global Voices заявила Умида Ниязова, директор Узбекского форума по правам человека.
When we talk about Chinese-owned textile factories or cotton clusters, we need to forget about any sort of advocacy. When we carried out our campaign to boycott Uzbek cotton, Western companies were signing up for this, but Chinese companies didn’t care. They continued to buy Uzbek cotton and they didn’t care about human rights violations or environmental justice. It would be much better if Western companies came to Uzbekistan, because they follow very strict regulations when it comes to labor or environment. We don’t see this happening with Chinese companies.
Когда мы говорим о принадлежащих китайцам текстильных фабриках или цепочке хлопковых компаний, можно забыть о какой-либо правозащите. Когда мы объявили кампанию бойкота узбекского хлопка, западные компании под этим подписывались, но китайские компании это не волновало. Они продолжали покупать узбекский хлопок, их не заботили нарушения прав человека и экологическая справедливость. Было бы намного лучше, если бы в Узбекистан пришли западные компании, потому что они вводят очень строгие правила, когда дело касается труда и окружающей среды. Мы не видим, чтобы такое происходило с китайскими компаниями.
