Фотография Кати Буффетриль, иллюстрирующая книгу «‎Amnyé Machen, Amnyé Machen». Фотография использована с разрешения

После вынужденного бегства Далай-ламы [фр] в 1959 году и проведения Пекином политики принудительной китаизации многие тибетцы были вынуждены покинуть страну. Поэтому современная тибетская литература печатается на разных языках. Молодые поколения, выросшие за пределами Тибета, пишут уже на английском или китайском.

Случай Церин Узер [анг], блогерши, поэтессы и писательницы, действительно уникален: она родом из Тибета, свободно говорит на тибетском, но в качестве основного языка написания книг всё же выбрала китайский. Хотя ей не запрещают творить, она всё равно сталкивается с ограничениями на публикации и передвижение, налагаемыми Китаем. Недавно на французский язык был переведён сборник стихов Церин с фотографиями, повествующий о паломничестве вокруг священной горы в Тибете под названием «‎Amnyé Machen, Amnyé Machen». Проект — совместная работа самой писательницы, издателя, переводчиков, тибетолога и фотографа.

Обложка книги. Использовано с разрешения

Global Voices взяли интервью у нескольких участников сентябрьской встречи в Париже на Фестивале Тибета и гималайского народа (Festival du Tibet et des Peuples de l'Himalaya [фр]). В частности, поговорили с Жеромом Бушо, редактором журнала Jentayu [фр], специализирующегося на представлении азиатской литературы во французском переводе. Это событие также ознаменовало публикацию их первой книги. С Бриджит Дюзан [фр], исследовательницей, переводчицей с китайского языка и основательницей двух справочных сайтов: «Китайские фильмы» [фр], посвящённого китайскому кино, и «Китайские рассказы» [фр], посвящённого современной и новейшей китайской литературе. Ещё одним заметным участником беседы стала Катя Буффетриль [фр], этнолог и тибетолог, которая не только изучает теоретически, но и участвует в паломничествах вокруг священных гор. Катя отслеживает трансформации в местах паломничества, а также изучает новый феномен — участившиеся самосожжения.

Агитационный плакат о «‎китайской мечте», фото Церин Узер, использовано с разрешения

Жером Бушо. Фотография использована с разрешения

Филип Нубель (ФН): Jentayu начинался как журнал на французском языке, посвященный азиатской литературе. Как идёт переход к книгоизданию? Какова роль азиатской литературы в среде франкоязычных читателей?

Jérôme Bouchaud (JB) : La revue Jentayu et ses dix numéros auront été une formidable aventure, mais la cadence semestrielle de parution m’était devenue difficilement gérable. D’où mon choix de m’investir plutôt dans des projets d’édition au long cours. Le recueil de Tsering Woeser, “Amnyé Machen, Amnyé Machen”, aura ainsi pris plus de deux ans entre l’accord de l’auteure et la publication en septembre dernier. Un cercle de cinq personnes — les deux co-traductrices Brigitte Duzan et Valentina Peluso, ainsi que Katia Buffetrille, Woeser et moi-même — aura travaillé à la réalisation du recueil.

Les tâches restent foncièrement les mêmes — traduire, éditer, promouvoir — mais le curseur se déplace de l’urgence vers l’exigence. La traduction et la relecture du recueil se sont avérées très complexes, tout comme la sélection des photographies, et il aura vraiment fallu nous accorder le temps de tout bien faire. Par ailleurs, le fait de publier l’œuvre complète d’un seul auteur implique que les liens noués entre elle et les éditions Jentayu sont d’autant plus forts. Nous sommes devenus, au moins pour le temps d’un livre, sa maison, et c’est un honneur immense pour nous que de l’y accueillir. Elle sera ici toujours chez elle.

Pour ce qui est de la place des littératures d’Asie en traduction dans le lectorat francophone, si l’on en croit les statistiques, elle reste très limitée hormis pour le japonais, qui bénéficie du phénomène manga. La littérature traduite représente chaque année entre 15 et 20% de la production éditoriale totale en France. Parmi toutes ces traductions, le chinois ne représente par exemple qu’un peu moins de 1%, ce qui en fait la première langue d’Asie traduite, après le japonais. Bref, la route est encore longue, mais l’action continue d’acteurs importants — traducteurs, éditeurs, libraires — font que les choses évoluent doucement dans le bon sens.

Жером Бушо (ЖБ): Журнал Jentayu и его десять выпусков — замечательный опыт, но мне становится всё труднее справляться с ритмом публикаций — два раза в год. Поэтому я принял решение сосредоточиться на долгосрочных издательских проектах. Работа над сборником Церин Узер «Amnyé Machen, Amnyé Machen» заняла более двух лет — от согласия писательницы до публикации в сентябре прошлого года. Пять человек — два сопереводчика Бриджит Дюзан и Валентина Пелузо, а также Катя Буффетриль, Узер и я — работали вместе, чтобы сборник вышел в свет.

Основные задачи остаются неизменными: перевод, редактирование и продвижение, однако теперь мы не сосредотачиваемся на срочных задачах, а придерживаемся более системного стратегического подхода. Перевод и редактирование сборника — чрезвычайно трудоёмкий процесс, к тому же требовался тщательный отбор фотографий. Нужно было выделить достаточно времени, чтобы сделать всё качественно и грамотно. Кроме того, публикация полного собрания сочинений одного автора означает, что связи, возникшие между ним и издательством Jentayu, становятся крепче. Мы стали для неё семьёй, по крайней мере, на время издания книги, и для нас огромная честь принимать её у себя. Здесь она всегда будет как дома.

Что касается распространённости переведённой азиатской литературы среди франкоязычных читателей, то, как показывает статистика, она остаётся весьма ограниченной, за исключением японской литературы, которая пользуется популярностью благодаря манге.

Переводная литература составляет от 15 до 20 процентов от общего объёма издательской продукции во Франции за год. Среди всех этих переводов китайский язык, например, составляет чуть менее одного процента, что делает его самым переводимым азиатским языком после японского. В общем, хотя путь в этой области ещё долгий, постоянная работа активистов, включая переводчиков, издателей и книжных магазинов, постепенно меняет ситуацию в нужном направлении.

Катя Буфетриль. Фотография использована с разрешения

ФН: Что представляют собой паломничества вокруг священных природных объектов и как они меняются?

Katia Buffetrille (KB): Un Tibétain définissait le pèlerinage comme « l’offrande religieuse du laïc ». Le pèlerinage au Tibet est la pratique essentielle des laïcs, mais pour autant, ils ne sont pas négligés par les religieux. Si les pèlerins se rendent vers des sites construits par la main de l’homme, leurs pas les dirigent souvent vers des lieux naturels (montagnes, lacs et grottes).

Le pèlerinage au Tibet est un phénomène social total, associé à diverses activités rituelles et porteur d’une dimension sociologique, culturelle, économique, politique, littéraire et bien entendu, religieuse. Par cette pratique, le pèlerin cherche à obtenir une meilleure réincarnation mais également à améliorer son sort ici-bas, espérant l’obtention de biens matériels. Les montagnes sacrées, considérées à la fois comme la résidence du dieu du terroir et le dieu lui-même, peuvent répondre à cette attente. Ce dieu du terroir, dieu des croyances non-bouddhiques est, de nos jours encore, l’objet d’un culte ; mais sous l’influence du bouddhisme, la pratique de la circumambulation s’est imposée et les pèlerins tournent autour des montagnes comme ils tournent autour d’un temple.

L’invasion chinoise des années 1950 puis l’occupation ont eu un impact considérable sur la vie religieuse; mais pas seulement. La pratique du pèlerinage est confrontée de nos jours à la sinisation, la modernisation, la bouddhisation, phénomènes qui se chevauchent, auxquels il faut ajouter les conséquences du réchauffement climatique. Alors que l’importance d’effectuer un pèlerinage à pied a été théorisée par de grands maîtres, la construction de routes autour des montagnes sacrées pousse de nombreux pèlerins à venir en voiture. Ainsi, le pèlerinage autour de l’Amnye Machen requiert huit jours à pied, mais seulement un en voiture. Cela permet à des gens de régions plus lointaines de venir, mais qu’en est-il de la purification des actes négatifs que les efforts accomplis permettaient d’obtenir ?

Катя Буфетриль (КБ): Один тибетец определил паломничество как «‎религиозное подношение мирянина». Паломничество — ключевая практика для мирян, и религиозное сообщество придаёт ему большое значение. Несмотря на то, что паломники посещают созданные человеком святыни, их маршруты чаще ведут к природным объектам —горам, озёрам, пещерам.

Паломничество в Тибете представляет собой масштабное социокультурное явление, которое переплетается с разнообразными ритуалами и охватывает различные социологические, культурные, экономические, политические, литературные и, конечно, религиозные аспекты.

С помощью этой практики паломники стремятся не только к лучшей реинкарнации, но и к улучшению текущего существования, включая материальные блага. Священные горы, которые считаются одновременно обителью местных божеств и божествами сами по себе, способны удовлетворить эти желания. Этому местному божеству поклоняются и в настоящее время, хотя история этих верований лежит вне буддизма. Однако под влиянием буддизма распространилась практика путешествия вокруг гор, аналогично обходу храмов, что соблюдают паломники.

Китайское вторжение в 1950-х годах и последующая оккупация оказали значительное воздействие не только на религиозную сферу, но и на другие аспекты общественной жизни. В настоящее время практика паломничества пересекается с процессами китаизации, модернизации и буддизации, и ещё к ним прибавляются последствия изменения климата. Хотя о значимости пешего паломничества говорят все великие мастера, строительство дорог вокруг священных гор побуждает многих паломников использовать автомобили. В результате паломничество вокруг Amnyé Machen, которое ранее занимало восемь дней пешего пути, можно совершить всего за один день на автомобиле.

Конечно, это делает паломничество более доступным для жителей удаленных регионов, но возникает вопрос: что происходит с процессом очищения от грехов, который ранее достигался через физические усилия во время путешествия?

Бриджит Дюзан. Фотография использована с разрешения

ФН: В чём заключаются основные трудности перевода на французский язык китайского текста, основанного на тибетских культурных реалиях?

Brigitte Duzan (BD): Traduire dans une langue comme le français un texte écrit en chinois par un auteur tibétain comporte toujours une part de difficultés, sinon de défis. La principale difficulté est de comprendre la réalité culturelle et religieuse, qui se cache derrière un terme, l’auteur étant forcé de recourir à la transcription/translittération en caractères chinois d’un mot, ou d’une expression recouvrant une notion, un personnage, une divinité typiquement tibétains.

L’exemple-type de chausse-trappe est le terme de huofo [活佛] qu’il s’agit de ne pas traduire dans son acception littérale de « bouddha vivant », mais dans son sens réel de lama réincarné, ou tulku, avec éventuellement une note explicative en bas de page, selon le texte. Tsering Woeser le souligne dans sa préface : « la langue dans laquelle j’écris n’a rien à voir avec cette langue ».

Dans le cas des poèmes de Tsering Woeser, les difficultés sont accrues par le fait qu’ils traduisent son monde intérieur. Il s’agit donc non seulement de traduire mais de découvrir « Tout ce qui est caché dans cette langue dont je me sers », selon ses propres termes. C'est encore plus vrai de ce recueil qui évoque tout ce que la déambulation autour de la montagne a de révélateur d’une profonde religiosité qui sous-tend le moi de l’auteure. Le bouddhisme est omniprésent à chaque pas, mais aussi les idées qui lui viennent en tête au détour du chemin, parfois nées d’une histoire qu’on lui a racontée, à retrouver ou reconstituer.

Les photos de Katia, sa connaissance du pèlerinage et de l’auteure, ont beaucoup aidé à comprendre ce « sens caché dans la langue ». La traduction s’est faite à quatre mains, en parfaite symbiose. Il pouvait difficilement en être autrement. Il a parfois fallu faire appel à l’auteure pour comprendre, mais parfois la solution est venue… du journal de bord que tenait Katia pendant le pèlerinage. On peut parler d’une traduction de découverte comme on parle d’un voyage de découverte.

Брижит Дюзан (БД): Перевод на французский текста, написанного тибетским автором на китайском языке, всегда сопряжён с определенными трудностями, если не сказать проблемами. Основная сложность заключается в необходимости понимания культурного и религиозного контекста, скрытого за определёнными терминами. Писательница зачастую вынуждена использовать транскрипцию или транслитерацию китайскими иероглифами для слов или выражений, которые обозначают понятия, иероглифы или божества, типичные для тибетской культуры.

Характерный пример такой сложности — термин «‎huofo» (活佛). Вместо буквального перевода «‎живой Будда» более корректно переводить  термин как «‎реинкарнированный лама» или тулку, и, возможно, следует давать сноску с объяснением термина в зависимости от контекста. Церин Узер подчёркивает это в предисловии: «Язык, на котором я пишу, не имеет ничего общего с этим языком».

Перевод поэзии Церин Узер — сложная задача ещё и потому, что её стихи служат мостом к её внутреннему миру. Таким образом, речь идёт не только о переводе, но и о раскрытии «‎всего того, что скрыто в языке, который я использую», как она говорит. Это особенно верно для этого сборника, который подчёркивает глубокую религиозность автора, проявляющуюся в её паломничестве. Буддизм пронизывает тексты, также как и идеи, которые приходят ей на ум во время пути, иногда рождаясь из рассказов, которые она слышит и которые затем воссоздаёт.

Фотографии Кати, её понимание паломничества и её знания внесли значительный вклад в расшифровку «‎скрытого смысла в языке». Перевод выполнялся совместными усилиями в четыре руки, в полной гармонии. Иначе и быть не могло. Иногда нам приходилось обращаться к авторке для более глубокого понимания, но в другие моменты решение приходило к нам… из путевого дневника Кати, который она вела во время своего паломничества. Можно сказать, что перевод путешествия сродни самому путешествию.

Черепа лошадей. Фотография Церин Узер, использована с разрешения

Примечание: автор этой статьи также участвовал в переводе текстов и интервью для журнала Jentayu.