На посту. На картинке написано «Желаю сил и крепкого здоровья». Из личного архива Евгения Шибалова.
Тактика, которую использует пехотинец, чтобы выжить на войне, смахивает на выработанную в ходе эволюции тактику выживающего у тебя на кухне таракана.
Тебе нужно сидеть тихо в тёмной влажной норе, в идеале без шума и движения, чтобы случайно не выдать своего присутствия. Но в то же время следует внимательно наблюдать и прислушиваться к тому, что происходит вокруг тебя.
Когда ты отваживаешься выбраться на открытое пространство, это надо делать очень быстро и не оставаться там дольше, чем необходимо для выполнения поставленной задачи.
Если где-то возникнет яркая вспышка и раздастся крик «Твою мать!» — ты проиграл, и очень возможно, что тебя скоро убьют. Потому что откуда-то оттуда, из-за невидимого горизонта, за тобой уже выдвинулся несущий смерть подонок.
В отличие от таракана, пехотинец может вырыть себе нору, если нет подходящей. Для этого у него есть главное супероружие — лопата. А вторая ценность — не оружие, а глаза и уши. Точнее, радиостанции для связи и оптическое оборудование для наблюдения: квадрокоптеры, приборы ночного видения, инфракрасные тепловизоры.
Армейская лопата с укороченной рукоятью, практически не изменившаяся за последнее столетие, — самое гениальное творение человечества, спасшее бесчисленное количество солдатских жизней. С её помощью можно рыть траншею лёжа, что жизненно важно, когда тебя поливает огнём артиллерия и когда можно ставить знак равенства между «выпрямиться» и «покончить жизнь самоубийством».
Дроны, нагруженные оптикой, отвратительно жужжат где-то высоко в небе. Они тебя видят, а ты их нет. За много километров от линии фронта взад-вперёд качается радар — его слоновьи уши отслеживают каждое военное присутствие в эфире. Ночью множество проницательных глаз следят за потными от страха пехотинцами, сидящими в окопах.
Но вне зависимости от развития технологий, тактика выживания принципиально не изменилась. Выкопай себе хорошую траншею. Убедись, что она надёжно скрыта травой. Держи свой чёртов смартфон выключенным. И сиди спокойно.
Секрет пехотинца
Открою вам один секрет. Почти всё оружие, используемое сухопутными войсками, создано с единственной целью: убить пехотинца.
Артиллерия, ракеты, штурмовая авиация, боевые дроны, вертолёты, бронетехника, миномёты и бесчисленное множество других смертоносных орудий разработаны исключительно для того, чтобы выкуривать вражеских солдат из окопов и убивать их.
Против всего этого у солдата есть лопата, автомат и терпение. Терпеть и не двигаться, когда за тобой наблюдают. Дрожать от страха, когда твой окоп обстреливают из орудий и артиллерии. Отгонять вражескую пехоту каждый раз, когда она пытается атаковать.
Терпеть голод, холод, постоянный недосып и переживать потерю товарищей.
Всё это очень сложно.
Взамен, оставаясь в живых, солдат наносит врагу вред самим фактом своего существования. Атака противника, натыкаясь на защиту пехотного подразделения, теряет скорость. Врагам нужны огромные ресурсы, чтобы продолжать операцию.
Машины, выстроившиеся в колонны, то глушат моторы, то снова заводятся, сжигают огромное количество топлива, или бессмысленно перемещаются вдоль линии фронта в поисках хоть какой-то лазейки, вроде дороги без оборонительных сооружений.
Артиллерия расходует огромное количество боеприпасов, чтобы покрыть все районы, где продолжает сражаться пехота.
Штурмовая авиация тратит керосин и дорогие ракеты, целясь в крохотные рощицы, где окопались части.
Штабные офицеры в отчаянии рвут на себе волосы и впопыхах перекраивают планы военной кампании.
Сроки срываются. Изысканные тактические схемы с красивыми стрелками на картах утрачивают смысл.
Время — главный ресурс, который ценой собственных жизней пехота обеспечивает для своей армии и страны. В моём случае стрелковый взвод почти неделю тормозил штурм российской армии, которая отчаянно пыталась окружить огромную группу военных сил в Северодонецке и Лисичанске.
Против нескольких десятков бойцов с лёгким вооружением выступал целый батальон элитных десантников. Их поддерживали десятки единиц сложной и дорогостоящей техники: боевые самолёты, ударные вертолёты, тяжёлые миномёты, реактивная и простая артиллерия, танки и так далее. И даже в этих условиях, с десятикратным силовым преимуществом, российская армия на неделю застряла возле маленького посёлка в Донбассе.
Несколько моих товарищей были убиты, часть — ранены. Я попал в плен вместе с группой других бойцов. Но русские взяли деревню только после того, как наша часть отступила и спасла большую часть своих солдат. Потратив бесценное время и огромные ресурсы, русская армия действительно заняла село… и потеряла его на следующий день в ходе украинской контратаки.
Окружить Лисичанск не удалось, и украинские войска смогли организованно отступить. В результате эти подразделения создали новую линию обороны, которую русские не могут пробить до сегодняшнего дня.
Русский офицер, допрашивавший меня в плену, как-то сказал что-то вроде:
«Вы говорите, что вас недавно мобилизовали и что вы неопытный срочник! Вы все говорите одно и то же! И это соответствует тем данным, которые у нас были до штурма. Я был уверен, что мы быстро пройдем позиции частей со слабым вооружением и необученным личным составом. Но мы застряли! И я пытаюсь понять, почему…»
Потому что у нас есть терпение. И горячее желание выжить.
Впрочем, это уже не так. По мере поступления западной помощи основную роль на украинской стороне играют ракеты и HIMARS. Затем присоединяются танкисты на «Леопардах». Со временем, хочется верить, и пилоты на Ф-16.
Пехотинцы займут скромное место в качестве второстепенной силы.
Что-то, что мне удалось понять
Всё, что здесь написано, не учебник по тактике. Это просто иллюстрация того, как бывший гражданский и общественный деятель с очень либеральными, гуманистическими и пацифистскими взглядами начинает мыслить как солдат.
До 24 февраля 2022 года я искренне верил, что наши проблемы в отношениях с Россией можно решить мирным путем. Я занимался гуманитарной деятельностью, связанной с оказанием помощи людям на востоке Украины, пострадавшим от войны с 2014 года.
В публичном пространстве я призывал других обратить внимание на страдания этих людей и не бросаться с оружием в руках, не испробовав сначала все механизмы диалога и посредничества.
Пережив год войны и пройдя долгий путь от гражданского активиста до ветерана пехоты, я кое-что понял.
Есть одна вещь, объединяющая гражданских активистов и солдат-добровольцев, — стремление к справедливости.
В рядах украинской армии я встретил знакомых из гражданского сектора. И все мы были искренне уверены, что это очень несправедливо, когда большая и сильная страна может унижать более слабого соседа, давя его размерами, богатством и артиллерией.
Я всем сердцем за диалог и дипломатию. Но основным правилом диалога является взаимное уважение и равный статус для обеих сторон.
У меня нет ненависти ни к русским как к людям, ни к России как стране.
Я воюю с русскими не потому, что ненавижу Россию.
А потому что люблю Украину.