Правообладатель иллюстрации — RussiaPost [анг], используется с разрешения

Либерализация 2014–2020 годов в Беларуси, усилившаяся в контексте сближения с Западом, и плавные, но настойчивые попытки отделить белорусскую идентичность и историческую память от восточных соседей страны уступили место уникальному протестному движению. Несмотря на итоги президентских выборов в августе 2020 года, настолько активное и всенародное движение смогло возникнуть лишь благодаря политической оттепели, когда белорусы успели привыкнуть к беспрецедентной свободе слова и пользовались большим количеством шенгенских виз [анг] на 1000 человек, чем любое другое национальное сообщество в мире.

Сегодня, всего два с половиной года спустя, Россия стиснула Беларусь в объятиях крепче, чем когда-либо после распада Советского Союза. Официальные контакты страны с Западом сведены почти к нулю, число сотрудников посольств минимизировано с обеих сторон. Белорусский экспорт на Запад также сократился из-за секторальных санкций, введённых ЕС против Беларуси. Между тем, экспорт в Россию увеличился, и доля РФ в общих торговых потоках Беларуси теперь составляет 60 процентов.

Политические заключённые

Сегодня в Беларуси почти 1450 политзаключённых сидят за решёткой. Пятого января президент Лукашенко подписал закон, который позволит ему лишать гражданства белорусов, живущих за пределами страны, в случае заочного подтверждения судом их «экстремистской» деятельности. Ещё в декабре Генпрокуратура возбудила уголовное дело против лидеров оппозиции, находящихся в изгнании. Жительницу Вильнюса Светлану Тихановскую обвиняют в государственной измене, а Павла Латушко – в злоупотреблении служебным положением и получении взятки. С пятого января Алеся Беляцкого, лауреата Нобелевской премии мира 2022 года, возглавляющего правозащитный центр «Весна», и двух его соратников судят [бел] в Минске.

Ситуация удручающая. Чёрной краски в эту мрачную картину добавляет тот факт, что организованная оппозиция в изгнании, в том числе так называемый временный кабинет во главе с Тихановской, критикуется за недостаточную поддержку семей политзаключённых, несмотря на миллионы долларов и евро, выделенных для них правительствами западных стран, поддерживающих белорусскую демократию. «…я считаю абсолютным провалом двух лет работы офиса Тихановской […] отсутствие налаженной системы регулярной финансовой поддержки семей всех политзаключённых», — заметил политический обозреватель Артём Шрайбман.

Само по себе это бездействие вряд ли укрепляет утверждение о том, что белорусские западники (оппозиция) своим «стремлением на Запад» способствуют выраженному повороту страны на восток. Но есть ещё кое-что, поддерживающее этот тезис. Как и несколько раз ранее, белорусские западники сразу разыграли все козыри, и продолжают считать белорусов, не разделяющих их мировоззрение, неким случайным отклонением от нормы.

То, что они постоянно демонстрируют, попахивает высокомерием жертвы, явлением, хорошо известным в социальной психологии. Эта болезнь значительно усугубляет ситуацию, созданную во многом внешними акторами — Россией и Западом, — что ещё больше угрожает статусу Беларуси как государства.

Совсем недавно между двумя ветеранами белорусской службы «Радио Свобода» состоялся любопытный спор. Валерий Карбалевич [бел] посетовал, что Беларусь в изгнании и Беларусь Лукашенко — это как две разные цивилизации. Сливки белорусской нации покинули страну, поэтому диаспора стала стержневым фактором сохранения белорусской идентичности и «цивилизационного кода нации». Что касается Беларуси Лукашенко, то она стремительно превращается в российскую провинцию. Это сообщение не понравилось коллеге Карбалевича Сергею Наумчику [бел]. Он ответил, что хотя белорусы действительно разделены, их поделила не государственная граница. Во-первых, в Беларуси осталось много «литераторов, художников, актёров, музыкантов, не говоря уже об учёных. Многие из них привержены белорусским национальным ценностям и никогда не согласятся быть под „русским миром“». Второе и самое главное, по словам Наумчика: «Национально сознательных белорусов только меньшая часть. При этом остаётся неизменным то, что отличает белорусскую диаспору от украинской или польской: абсолютное большинство (по моим оценкам — до 90 %) белорусов, живущих за рубежом, равнодушны к собственно белорусской, национальной жизни, к культурным ценностям, которые созданы или в диаспоре, или в самой Беларуси».

Только вдумайтесь: Наумчик считает 90 процентов белорусов национальным балластом, так как у них нет правильного мировоззрения.

После вручения Нобелевской премии мира 2022 года в Осло — одним из лауреатов был Алесь Беляцкий — Дмитрий Гурневич [бел] из «Радио Свобода» признал, что «белорусов не интересует премия Беляцкого». Слишком мало белорусов смотрели выступление жены Беляцкого (на YouTube), когда она получала награду за своего мужа, сидящего в тюрьме. «Жалуйтесь сколько хотите на мир в целом, который не проявляет любопытства к судьбе Беларуси, но он не станет любопытничать до тех пор, пока белорусы сами не заинтересуются белорусскими героями», — заключил Гурневич.

Гурневич и Наумчик могли бы и вовсе потерять рассудок, если бы взглянули на недавний опрос белоруссов-горожан, проведённый «Беларусским трекером перемен» [pdf], организацией, членами которой являются авторитетные оппозиционно настроенные аналитики, ныне находящиеся в изгнании. Согласно одному онлайн-опросу, правительству Беларуси доверяют 61,7 % проинтервьюированных, по сравнению с 53,9 % и 53,7 % в мае и августе 2022 года соответственно. Аналитики допускают, что такой скачок можно объяснить «фактором страха», но при этом заключают, что «игнорировать тенденцию роста поддержки власти сложно». Более того, согласно ещё одному опросу, так называемые «свядомые» («сознательные»), традиционное кодовое имя белорусских западников, составляют всего 14 % взрослых белорусов. 49 % белорусов считают себя частью трёхсложной восточнославянской нации (русские, украинцы и белорусы), тогда как 47 % воспринимают белорусов как отдельный народ. Почти 45 % поддерживают интеграцию [анг] с Россией при 36 % выступающих против.

Кажутся достоверными три важных уточнения. Во-первых, само наличие русоцентристского мировоззрения у белорусов связано с географией и новейшей историей, а также с тем, что работа над белорусской идентичностью ещё не завершена. Во-вторых, русоцентризм среди белорусов глубоко укоренился. В-третьих, популярность интеграции с Россией не означает народной поддержки объединения с Российской Федерацией.

На самом деле эту идею поддерживают менее 5 % белорусов, а большинство русскоцентричных белорусов (в том числе и власть, во многом укомплектованная представителями этого сегмента общества) твёрдо настаивают на сохранении белорусской государственности.

На таком фоне выражать недовольство большинством обычных белорусов из-за того, что они не имеют правильного мировоззрения (как это сделал Наумчик), — одновременно и типично для мировоззрения западников, и крайне контрпродуктивно, особенно если учесть, что белорусы были разделены по культурным склонностям с момента зарождения белорусского национального движения в начале XX века. Всего до 2020 года белорусские западники трижды оказывались на влиятельных позициях: в 1921–1928, 1943–1944 и 1992–1995 годах. Каждый из этих периодов был коротким и сопровождался внешним наблюдением и спорами.

В последний раз их влияние закончилось в мае 1995 года, когда 83 % белорусов проголосовали за возвращение русского языка в качестве одного из официальных и 75 % проголосовали за изменение бело-красно-белого флага и государственного герба Беларуси (официальных в период с 1992 по 1995 год) на флаг и герб, напоминающие герб советской Беларуси. Мировоззрение и идеи западников (касающиеся исторической памяти и языковой белорусизации) вновь обрели популярность во время оттепели 2014–2020 годов. Тем не менее поствыборные протесты августа-сентября 2020 года начинались как геополитически нейтральные, то есть не провоцировали требований изменить международную ориентацию Беларуси или заменить русский на белорусский в общественной жизни. Но когда лидеры протеста оказались в изгнании, вновь возникла старая схема. Теперь западники хотят отделения от России и присоединения ко всем возможным западным структурам.

Сегодня политически сознательных белорусов разделили два острых вопроса: конфликт русскоцентричности и западничества, а также отношение к Лукашенко и его режиму.

Во времена политического спокойствия, как в 2013–2020 годах, эти темы почти не пересекались просто потому, что далеко не все русскоцентричные белорусы поддерживали Лукашенко. Однако во время кризиса эти вопросы начинают сближаться, о чем говорит недавний рост доверия к властям. Похоже, довольно много белорусов осознали, что их не мобилизуют, как русских, и не бомбят, как украинцев.

Ключевой вывод

Безусловно, как национальное сообщество, которое всё ещё формируется, а также зажато между такими центрами силы, как Россия и ЕС, белорусы куда менее других стран Восточной и Центральной Европы защищены от внешнего воздействия. Война России в Украине усугубила зависимость Беларуси от внешних акторов. Многое теперь будет зависеть от того, преуспеет ли в конечном итоге Александр Лукашенко в попытках не допустить прямого участия Беларуси в военных действиях России, а также от исхода войны.

Но даже если Беларусь останется незатронутой, её дальнейшее развитие и даже само существование как независимого государства будет зависеть от национальной консолидации. Если внутренние разногласия, описанные выше, окажутся неустранимыми, то экзистенциальное значение приобретёт расстановка приоритетов: то, что объединяет белорусов, над тем, что их разъединяет. Белорусским западникам лучше к этому подготовиться. Имеет смысл прекратить постоянно недоумевать по поводу того, что далеко не все соотечественники разделяют их взгляды. Если же оппозиция будет продолжать вариться в самомнении и тщеславии, то не только никогда не одержит верх, но и поставит под угрозу государственность Беларуси.