Автор иллюстрации Айдан Гасанова. Публикуется в соответствии с партнёрским соглашением с «Чайхана медиа»

Эта статья была впервые опубликована [анг] «Чайхана медиа». Отредактированная версия предлагается на Global Voices в рамках соглашения о разделе контента.

Эмили Гаджизаде, 20-летняя трансгендерная женщина, чувствует, что оказалась в осаде: «Я постоянно получаю сообщения с угрозами и телефонные звонки от моей семьи и родственников, которые предупреждают, что меня убьют. Это ужасно, но я не могу пойти в полицию, чтобы пожаловаться, потому что не уверена, что моя частная жизнь будет защищена».

Эльнур Мусаев, социальный работник Гендерного ресурсного центра, который с 2020 года оказывает психосоциальную поддержку сообществу ЛГБТК+ в Азербайджане, говорит, что полиция серьёзно воспринимает жалобы обратившихся только в том случае, если клиентов сопровождает кто-то из центра — или если в дело вовлечены вышестоящие должностные лица, либо информация просочилась в СМИ.

«Когда ЛГБТКИ+-люди идут в полицейские участки в одиночестве, сотрудники задают вопросы об их личной жизни. Вопросы, которые не связаны с жалобой. Например, спрашивают: “вы актив или пассив?” или “у вас есть девушка?”, “знает ли ваша семья?..”», — рассказывает Эльнур, добавляя, что иногда полицейские даже угрожают позвонить семье обратившегося.

«Это заставляет людей чувствовать себя некомфортно, и во многих случаях они не обращаются в полицию».

Эмили оказывает секс-услуги, поэтому ещё более настороженно относится к полицейским, так как секс-индустрия в Азербайджане незаконна. Она рассказывает: «В прошлый раз нас с другом преследовали трое на Площади фонтанов [известная общественная площадь в центре столицы Баку]. Пока мы ругались с ними на улице, приехала полиция и забрала нас в участок. Двое из троих мужчин, которые хотели нас избить, убежали, и хотя я попросила сотрудников вернуть их, они меня проигнорировали».

Полицию Азербайджана часто обвиняют в преследовании и даже пытках [анг] граждан — недавний случай [азер] вновь спровоцировал обвинения полиции в жестокости [анг] и зверском обращении [анг] с задержанными. Об этой беде писали в нескольких международных отчётах по правам человека [анг], но правительство отрицает наличие проблемы.

Институциональные провалы

В целом, у многих представителей ЛГБТК+, столкнувшихся с дискриминацией и насилием, практически нет возможности обратиться за помощью в полицию или попросить о какой-либо официальной судебной поддержке. Например, в ноябре 2022 года трансгендерная женщина и её партнёр подверглись нападению [анг] на улице в столице Баку. Зная о плохом обращении полиции с квир-гражданами, они решили не подавать официальную жалобу, опасаясь репрессий и возможных нарушений конфиденциальности.

Самым бесстыжим примером нежелания государства помочь квир-сообществу стал открытый призыв в социальных сетях популярной блогерши Севинч Гусейновой к насилию в отношении сообщества ЛГБТК+. Пользователи не порицали её выступления, несмотря на многочисленные свидетельства того, как она подстрекала людей к насилию против квир-людей. В одном из своих видеороликов Гусейнова попросила местные правоохранительные органы игнорировать дела о преступлениях на почве ненависти. «Нам достаточно знака, только скажите, а мы, народ, их потихоньку вытолкаем», — заявила блогерша. В другом видео она призвала азербайджанцев убивать трансгендерных женщин. После публикации ролика в Министерстве внутренних дел заявили, что чиновники знают о видео и проводят расследование. Но никаких мер предпринято не было.

Однако Гусейнова — не единственный пример. Нарратив против ЛГБТК+ в Азербайджане широко распространён [анг] среди политиков, знаменитостей, общественных деятелей и даже активистов оппозиции [анг].

Согласно отчёту Государственного департамента США за 2021 год [анг, pdf], «представители ЛГБТКИ+ обычно отказываются официально жаловаться на дискриминацию или жестокое обращение в правоохранительные органы из-за боязни социальной стигмы или возмездия. Активисты сообщили о безразличии полиции к просьбам о расследовании преступлений, совершенных против лиц ЛГБТКИ+».

26-летний Камран, один из основателей квир-инициативы «Q-Collective», приложил все усилия, чтобы заставить полицию серьёзно отнестись к его жалобе после того, как на него и его друга напали в баре в Баку: «Это был октябрь 2021 года. Когда мы собирались уходить, к нам подошли трое мужчин. Мы не реагировали, чтобы избежать ссоры», — вспоминает Камран. Но, несмотря на все усилия, вспыхнула драка: «Моему другу сломали нос, нас обоих сильно избили. Я получил травмы глаз и груди».

Полицейские стояли и лениво посматривали, как избивают Камрана и его друга. Сотрудники правоохранительных органов отказались помочь, заявив, что этот район находится не в их юрисдикции. Но даже когда Камран и его друг, наконец, смогли подать официальную жалобу, их мучения не закончились: кто-то из судебно-медицинского управления сообщил об инциденте их семьям и раскрыл их сексуальную ориентацию.

Ещё хуже обстоят дела с несовершеннолетними ЛГБТК+, которых часто отправляют обратно в агрессивную семью или к партнёрам в ситуациях, связанных с гражданскими спорами или жестоким обращением, — отмечает Мусаев, социальный работник Гендерного ресурсного центра. Как правило, помощь оказывается только тогда, когда в дело вступают активисты и начинают публично говорить о насилии, поясняет Мусаев.

Ограниченные юридические пути

Отсутствие средств правовой защиты лишь усугубляет ситуацию. В настоящее время действующее законодательство Азербайджана не затрагивает преступлений на почве ненависти по признаку гендерной идентичности или сексуальной ориентации. Согласно [анг, pdf] отчёту Датского института прав человека, в Азербайджане нет национальной политики, защищающей права ЛГБТК+. Также отсутствуют специальные учреждения, борющиеся с дискриминацией по признаку сексуальной ориентации или гендерной идентичности:

Article 109 of the Criminal Code sets forth penal sanctions for the persecution of groups or organisations on political, racial, national, ethnic, cultural, religious, or sex or others prohibited by international legal norms. Persecution is understood as “crime against humanity” in terms of for example torture and deprivation of liberty against international norms. Hate crime in itself does not qualify as persecution under this provision. 37. There are no other provisions in the Criminal Code relevant to hate crimes against LGBT individuals.

Статья 109 Уголовного кодекса предусматривает санкции за преследование групп или организаций по политическим, расовым, национальным, этническим, культурным, религиозным, половым или другим признакам, запрещённым международными правовыми нормами. Под преследованием понимается «преступление против человечности» в контексте, например, пыток и лишения свободы вопреки международным нормам. Преступление на почве ненависти само по себе не квалифицируется как преследование в соответствии с этим положением. 37. В Уголовном кодексе нет других положений, касающихся преступлений на почве ненависти в отношении представителей ЛГБТ.

Учитывая политические и социальные обстоятельства, в отсутствие базовой защиты работа и деятельность ЛГБТК+-активистов ограничены по масштабу и влиянию. Жертвы жестокого обращения и домогательств предоставлены самим себе и опасаются за свою жизнь, как Эмили.