Скриншот из Youtube-канала France 3 Occitanie о двуязычной окситанско-французской школе

Франция с более чем 20 региональными языками всегда была многоязычной страной, но центральное правительство страны по-прежнему неохотно признаёт и полностью принимает такое разнообразие. В интервью Global Voices языковой эксперт и активист Мишель Фельтан-Палаc объясняет причины такой нерешительности.

Фельтан-Палаc — журналист французского еженедельника L’Express [фр], где он готовит информационный бюллетень, посвящённый языковому разнообразию Франции. Мишель также является автором нескольких книг по этой теме, включая последнюю «Sauvons les langues régionales» [фр] («Спасём региональные языки»), опубликованную в 2022 году. В книге автор анализирует исторические и политические причины, которыми оперирует французское правительство, выступая за ограничение признания того, что официально называется langues régionales (региональные языки). В книге упоминаются 20 языков, на которых исторически говорили на территории современной метрополии Франции.

Фельтан-Палаc раскрыл истоки страха государственных учреждений Франции перед языковым разнообразием, особенно в сфере законодательства и образования:

La France est un pays qui pourrait ne pas exister. A priori, il n’y avait aucune raison pour qu’un Alsacien se retrouve un jour dans le même État qu’un Basque, un Corse et un Auvergnat. Le pouvoir central a donc toujours craint que ces cultures diverses ne débouchent sur des revendications séparatistes. En conséquence, il a cherché à imposer une langue unique, le français. Quant aux cultures locales, elles sont réduites à de simples folklores et bannies de l’école. « Uniformiser constitue un excellent moyen pour mieux diriger un pays aussi vaste et divers que la France », souligne l’historien Olivier Grenouilleau (Nos petites patries, Gallimard).

Pendant longtemps, la diffusion de la langue française dans des territoires où elle n’était pas parlée a été perçue comme une manière d’apporter la « civilisation ». De ce point de vue, en effet, un parallèle peut être en effet établi avec la colonisation. Jules Ferry déclarait ainsi le 28 juillet 1885 devant les députés : « Il faut dire ouvertement qu'en effet les races supérieures ont un droit vis à vis des races inférieures […] parce qu'il y a un devoir pour elles. Elles ont un devoir de civiliser les races inférieures ». ll n’est pas abusif de considérer que la même vision a eu cours pour l’Hexagone, où Paris, incarnation de la « civilisation », s’est fixé pour « devoir » d’arracher le bas-peuple à la médiocrité de ses « patois » à travers l’école publique.

Франция — страна, которой могло бы и не быть. В самом деле, эльзасец не мог бы однажды оказаться в том же положении, что и баск, корсиканец и овернец. Центральная власть всегда опасалась, что столкновение всех этих культур приведёт к сепаратизму. Поэтому она стремилась навязать единый язык, французский. Что касается локальных культур, то они сводятся к простому фольклору и изгоняются из школ. «Стандартизация — отличный способ лучше управлять такой огромной и разнообразной страной, как Франция», — подчёркивает историк Оливье Гренуйо в своей книге «Nos petites patries» («Наши малые родины»).

Распространение французского языка на территориях, где на нём не говорили, долгое время рассматривалось как способ принести «цивилизацию». С этой точки зрения действительно можно провести параллели с колонизацией. Таким образом, Жюль Ферри [премьер-министр Франции и позже министр образования] заявил 28 июля 1885 года французскому парламенту: «Нужно открыто сказать, что высшие расы действительно имеют права по отношению к низшим расам […], потому что у них есть и обязанности. Они обязаны цивилизовать низшие расы». Не без оснований можно предположить, что точно также рассматривалась и Франция, в которой Париж, воплощение «цивилизации», поставил перед собой «обязанность» вырвать низшие классы из посредственности их «говора» через государственную школу.

Многие из упомянутых 20 языков имеют богатые литературные традиции, как устные, так и письменные, однако следы этого наследия по большей части отсутствует в образовательном и даже культурном ландшафте. Фельтан-Палаc говорит, что:

L’explication est la même. L’Etat français, à travers l’école, a tenté d’imposer une vision simple : il y aurait en France une seule culture, la culture française, les autres n’étant que de simples folklores sans intérêt. Apprendre aux élèves qu’il existe d’autres littératures n’est pas compatible avec cette vision. Un éditeur scolaire a ainsi osé écrire dans un livre scolaire que Bernat de Ventadour, l’un des
plus grands troubadours, écrivait en… « français du Sud » ! Et pourtant… Frédéric Mistral a reçu le prix Nobel de littérature pour une œuvre en provençal. Mais il n’est pas enseigné.

Объяснение то же, что и выше. Французское государство попыталось через систему образования навязать простое видение: во Франции есть одна культура, французская, а остальные являются просто фольклором и поэтому не представляют интереса. С таким представлением несовместимо обучение детей тому, что существует и иная литература. Издатель школьных учебников осмелился написать, что Бернарт де Вентадорн, один из величайших трубадуров [поэтов, пишущих на окситанском языке], творил на «южнофранцузском»! И тем не менее… Фредерик Мистраль был удостоен Нобелевской премии по литературе [в 1904 году] за свою работу на провансальском [один из вариантов окситанского языка]. Но его не проходят в школах.

Многие из «региональных языков» включают разные диалекты, а в некоторых случаях и отличную от общепринятой орфографию, как в случае с окситанским языком. Фельтан-Палас высказал своё мнение по поводу часто разгорающихся дебатов:

La réponse est complexe. Il existe des points communs entre le provençal, le gascon, l’auvergnat, le languedocien, le limousin, le vivaro-alpin. Il existe aussi entre eux des différences. Dès lors, certains préfèrent insister sur ce qui les rassemble, d’autre sur ce qui les sépare.
Concernant la graphie, il en existe deux grandes familles. La première, dite graphie « classique », se réfère à une période glorieuse de la langue occitane, celle des troubadours, et s’inspire de leurs habitudes d’écriture. Elle a l’avantage du prestige, elle a le défaut de la complexité car, depuis, la prononciation a beaucoup changé. Les locuteurs qui ne la connaissent pas ont donc du mal à retrouver leur langue en la lisant. Les non-locuteurs la prononcent très mal. La seconde, dite « mistralienne » ou « fébusienne », a été définie plus récemment. Elle a l’avantage d’être plus facile à maîtriser par un lecteur francophone. Elle a l’inconvénient d’être plus proche du français.
Pour ma part, je préfère ne pas entrer dans ces deux querelles, aussi légitimes soient-elles. De mon point de vue, tous ceux qui défendent ces langues appartiennent au même camp, quel que soit le nom qu’ils leur donnent, et doivent rester unis face à ceux qui veulent les voir disparaître.

Сложно сказать. Есть общие черты, связывающие провансальский, гасконский, овернский, лангедосский, лимузенский, виваро-альпийский [так носители называют шесть основных вариантов окситанского языка]. Есть и отличия. В этом контексте одни предпочитают сосредотачиваться на том, что их объединяет, а другие — на том, что их разделяет.

Что касается правописания, то есть две основные группы. Первая — «классическое правописание», относится к золотому веку окситанского языка, веку трубадуров. Такой язык основан на правописании того времени, он престижен, но сложен, тем более что произношение сильно изменилось за прошедшие годы. Нынешние говорящие, которые этого не знают, с трудом распознают свой родной язык во время чтения, а не говорящие всё неправильно произносят. Вторая группа «мистралианская» или «фебюзианская» была выделена совсем недавно. Её главное преимущество в том, что этот диалект легче произносить франкоговорящим; недостаток в том, что язык ближе к французскому. Лично я не принимаю чью-либо сторону в этих дебатах, признавая их вполне законными. Я считаю, что люди, которые защищают эти языки, находятся в одном лагере, вне зависимости от того, какие термины используют, и они должны объединиться против тех, кто хочет, чтобы их язык исчез.

Учитывая важность наименования, какие, по вашему мнению, наиболее уважительные и подходящие термины для того, что французское государство называет «региональными языками»?

Si je suivais mes convictions, je parlerais de langues « historiques », « autochtones », « minoritaires » ou « minorisées ». Mais tous les spécialistes d’Internet que j’ai interrogés sont formels : dans les moteurs de recherche, ces termes ne sont quasiment pas usités. Dès lors, je ne toucherais par mes articles que les personnes déjà convaincues, pour lesquelles j’ai évidemment le plus grand respect, mais tel n’est pas mon but. Ce que je tente de faire, à ma modeste mesure, c’est de sensibiliser un public plus large. Dès lors, j’ai dû faire un choix. Rester sur ces appellations, plus justes linguistiquement, et être peu lu. Ou utiliser « langues régionales » et diffuser plus largement ces idées. A partir du moment où je cherche l’efficacité, j’ai opté pour la seconde option. Je ne prétends pas avoir raison, mais tel est l’état de mes réflexions.

Если бы я опирался исключительно на свои убеждения, то использовал бы слова «исторические», «коренные языки», «языки меньшинств». Но все опрошенные мной интернет-специалисты категоричны: в поисковых системах эти термины практически не используются. Поэтому когда я упоминаю их в своих статьях, то хочу просто привлечь внимание людей, которые уже «в теме». Я отношусь к таковым, очевидно, с величайшим уважением, но моей конечной аудиторией является широкая общественность, до которой я хочу достучаться. Поэтому приходится делать выбор: или использовать вышеупомянутые термины, лингвистически более точные, и тогда меня будет читать мало людей. Или использовать определение «региональные языки», получая возможность широко распространить свои идеи. Так как я настроен на эффективность, то выбираю второй вариант. Не претендую на абсолютную правоту, но таково моё нынешнее состояние.

Как вы объясните успех баскского языка, в сравнении с другими региональными языками Франции?

Le basque constitue une exception. Il s’agit en effet de la seule langue régionale de métropole à gagner des locuteurs, et ce grâce au développement massif de l'enseignement en langue basque, qui permet de “produire” des locuteurs suffisamment nombreux pour remplacer les plus anciens. Ce succès s’explique lui-même par la mobilisation de la société civile basque. Le développement d'une langue dépend en effet de trois facteurs principaux : la densité de locuteurs dont on dispose autour de soi ; le sentiment de compétence linguistique et la motivation de chacun. Ce dernier élément, décisif, comprend lui-même deux dimensions. Un aspect utilitaire : une personne sera plus encline à apprendre une langue si celle-ci permet la réussite dans les études et l'obtention d'un emploi (ce pour quoi de nombreux Français cherchent à maîtriser l'anglais). Et un aspect identitaire, lié au sentiment d'appartenance, à l'amour de son territoire, à l'attachement que l'on porte à sa culture. Côté espagnol ces deux dimensions se cumulent. Côté français, c'est surtout l'aspect identitaire qui joue, même si l'aspect utilitaire est en progression.

Язык басков – исключение. Это реально единственный региональный язык на материковой части Франции, на котором говорит всё больше людей, благодаря массовому распространению образования на баскском языке. Это позволяет «производить» достаточно носителей, чтобы заменять самых старых. Такой успех можно объяснить мобилизацией баскского гражданского общества. Развитие языка зависит от трёх основных факторов: плотности говорящих вокруг вас, лингвистических способностей и мотивации каждого. Последний — решающий — элемент также включает в себя два измерения. Практический аспект: человек будет более склонен к изучению языка, если это позволит ему добиться успехов в учёбе и устройстве на работу (именно поэтому многие французы стремятся овладеть английским языком). И аспект идентичности, связанный с чувством принадлежности, с любовью к своей земле, с привязанностью к своей культуре. На испанской стороне [баскскоговорящего региона] эти два измерения объединены. На французской стороне важнее аспект идентичности, несмотря на то, что практический аспект находится на подъеме.

Считаете ли вы, что «иммерсивное образование», при котором первые несколько лет детям преподаются все предметы на региональном языке, наконец-то признано государством как единственный способ эффективного продвижения локальных языков?

La réponse est complexe. D’un point de vue pédagogique, on sait qu’il s’agit de la meilleure méthode pour « produire » de bons locuteurs dans une société désormais francophone. On sait aussi que les élèves qui suivent ce cursus ne sont aucunement handicapés en français, au contraire : un rapport officiel du ministère de l’Education nationale à propos du réseau Diwan (les écoles immersives en breton) reconnaît que ses élèves obtiennent de meilleurs résultats en français que le reste du système scolaire !

L’enseignement immersif constitue donc le moyen idéal de combiner réussite scolaire et respect de la diversité culturelle. Hélas, il faut aussi compter avec l’idéologie… A Paris, de puissantes institutions– le ministère de l’Education nationale, le Conseil constitutionnel, le Conseil d’Etat – continuent de considérer que les langues dites régionales menacent l’unité de la nation et l’apprentissage du français. Espérons que les faits finissent par apaiser les esprits…

Нет простого ответа на такой вопрос. С педагогической точки зрения, это наилучший метод «создавать» хороших ораторов в обществе, которое ныне практически полностью франкоязычное. Также известно, что ученики в такой системе образования не оказываются в невыгодном положении, когда речь идет о французском языке. Скорее наоборот: в официальном отчете Министерства образования Франции о школах Diwan [анг] [обучение с погружением в бретонский, кельтский язык] признаётся, что у учащихся этих школ лучше результаты по французскому языку по сравнению с учащимися из обычной школьной системы! Таким образом, обучение с погружением — лучший способ совместить качественное образование и культурное разнообразие. К сожалению, приходится иметь дело с идеологией… в Париже влиятельные учреждения, такие как Министерство образования, Конституционный совет, Государственный совет, по-прежнему рассматривают региональные языки как угрозу единству нации и изучению французского языка. Будем надеяться, что факты однажды смогут привести эти умы к разумному решению.