Президент Сербии Александр Вучич и министр обороны Китайской Народной Республики Вэй Фэнхэ, 26 марта 2021 года. Публичное фото президента Сербии / Димитрий Голл. Использование разрешено.

Статья Николии Чоданович, журналиста Istinomer [анг] — фактчекинговой инициативы Центра исследований прозрачности и подотчётности (CRTA), — была опубликована 10 ноября 2021 года Transitions [анг]. Отредактированная версия размещается Global Voices в рамках соглашения о совместном использовании контента.

Сербия продолжает публично заявлять о прогрессе страны в вопросе согласования с внешней политикой ЕС, но реальных изменений по Косово не предполагается.

В начале сентября сербский президент Александр Вучич отправился на берег потрясающего озера Блед в Словении, чтобы поговорить о будущем Европы. Он был одним из многих лидеров, появившихся в этом году на 16-м Бледском стратегическом форуме, и воспользовался этой возможностью, чтобы пожаловаться на отсутствие энтузиазма у Евросоюза по поводу расширения и на то, что «европейцы и американцы озабочены Китаем».

Вучич признался СМИ [анг]: «Как только они отойдут от камер — а перед объективами говорят исключительно о “зелёной повестке дня” и изменении климата — остаётся только Китай».

Но, помимо этих сплетен, у Вучича был шанс решить более важные вопросы: например, продвигать европейские перспективы своей страны с Шарлем Мишелем, президентом Европейского совета, органа Евросоюза, который объединяет лидеров ЕС для определения политической повестки дня. Позже Вучич похвастался перед журналистами своим диалогом с Мишелем о том, что Сербия выполнила обещание приблизить свою внешнюю политику к ЕС, но при этом защитила свои национальные интересы.

«Важно то, что мы пообещали повысить уровень согласованности с внешнеполитическими решениями Европейского союза, и мы его подняли с 48,28 процента до более чем 62 процентов», — заявил Вучич, добавив, что существуют «особые ограничения» в отношении «сложных обязательств» Сербии по Косово. Процесс «не так прост, как кажется».

Большинство сербских аналитиков согласятся с такой оценкой, хотя причину упомянутой сложности они, скорее всего, назовут другую. Теоретически страна может увеличить «скорость согласования» (цифры, однако, спорны, как видно ниже), но такой серьёзный прогресс возможен лишь до тех пор, пока Вучич и его правительство уделяют много внимания стратегическим отношениям с Китаем и Россией. В обеих странах фокусируются на развитии экономического сотрудничества, особенно это касается Китая, что в последние годы отразилось в росте инвестиций. Сербия зависит от Москвы в плане поставок природного газа, и некоторые официальные лица видят потенциал в соглашении о свободной торговле, подписанном в 2019 году с Евразийским экономическим союзом, где доминирует Россия. Кроме того, хорошие отношения с Москвой по-прежнему важны для значительной части электората и могут использоваться по внутриполитическим причинам.

Однако в основе тяготения местного правительства к России и Китаю лежит вопрос о Косово, независимость которого они вместе с Сербией отказываются признать. Белград явно надеется, что Пекин и Москва и дальше будут поддерживать страну в Совете Безопасности ООН по любым резолюциям, касающимся Косово.

77% of respondents in Serbia to a recent Center for Free Elections and Democracy survey thought China had a positive influence on Serbia and 72% believed the same of Russia. Only 26% thought so highly of the EU and 15% of the United States.

77% респондентов в Сербии, как свидетельствует свежий опрос Центра свободных выборов и демократии [анг], считают, что Китай оказывает положительное влияние на Сербию, и 72% думают то же самое о России. Лишь 26% столь же высоко оценили ЕС и 15% — США.

Медленный прогресс

Первая статья Конституции Сербии определяет европейскую повестку дня для страны:

“The Republic of Serbia is a state of the Serbian people and all citizens who live in it, based on the rule of law and social justice, principles of civil democracy, human and minority rights and freedoms, and commitment to European principles and values.”

«Республика Сербия — это государство сербского народа и всех граждан, проживающих в нём, основанное на верховенстве закона и социальной справедливости, принципах гражданской демократии, правах и свободах человека и меньшинств, а также приверженности европейским принципам и ценностям».

Как минимум на бумаге Сербия идет по европейскому пути. Страна стала кандидатом в члены ЕС в 2012 году и с тех пор вела переговоры по 18 из 35 [серб] «главам» о присоединении, но лишь две были временно закрыты, а переговоры по остальным даже не начинались за почти два года.

Один из самых важных моментов касается внешней политики, политики безопасности и обороны. Согласно отчёту Европейской комиссии о ходе работы [серб] за 2020 год, Сербия добилась «определённого прогресса, когда парламент принял новые стратегии безопасности и обороны». Однако «модели выравнивания остались в основном неизменными» и «ряд заявлений и обещаний, сделанных высокопоставленными официальными лицами, противоречили позициям ЕС по внешней политике».

Вопреки утверждениям Вучича, базирующийся в Белграде Центр по международным делам и вопросам безопасности (ISAC) зафиксировал [анг] незначительное снижение процентной доли внешнеполитических позиций Сербии, которые следовали линии ЕС, в результате чего общий уровень в 2020 году составил 56 процентов. По данным ISAC, самый низкий уровень согласования в Сербии до сих пор составлял 47 процентов в 2017 году, а самый высокий — 66 процентов в 2015 году.

По мнению Игоря Новаковича, одного из авторов, исследование продемонстрировало, что позиция Сербии в основном контрастирует с ЕС, когда речь идет о политике Евросоюза в отношении России и Китая. Аналитик предполагает, что позиции Сербии были расплатой за поддержку, оказанную этими странами в Совете Безопасности по вопросу о Косово.

«Если будет меньше претензий [политики ЕС] в отношении России и Китая, то количество заявлений, которые мы поддерживаем, то есть степень согласования, возрастёт», — утверждает Новакович. В частности, он напомнил, что в 2012 и 2013 годах выравнивание составляло более 90 процентов, но тогда почти ни в одном заявлении ЕС не упоминалось о России и Китае. «Это всё объясняет», — уточнил он, сказав, что простое перечисление процентов без анализа того, какие проблемы являются конфликтными, мало что даёт.

Владимир Меджак, бывший помощник директора Управления по европейской интеграции правительства Сербии, согласен с тем, что процент согласования не имеет значения. Сейчас Меджак — вице-президент Европейского движения в Сербии, неправительственной организации, выступающей за полную европейскую интеграцию страны.

«Цифры совершенно не имеют значения, если вы поедете в Вашингтон и подпишете соглашение [анг] о переводе посольства в Иерусалим и снарядите посла в Дамаск [анг], что полностью расходится с внешней политикой Евросоюза», — говорит Меджа, добавляя, что Сербия «далеко за пределами того момента, где проценты могут хоть кого-то впечатлить». Он сомневается, что можно что-то сделать, чтобы продемонстрировать приверженность страны внешнеполитическим позициям ЕС, поскольку очень многое связано с Косово.

Принятие «независимой» внешней политики, как её описывает правительство, «эквивалентно “несогласованности с внешней политикой Европейского союза”», считает Меджак: «Чего добилась Сербия, открыв посольство в Сирии, ведь это только создало проблемы с ЕС?».

Согласованность — не поддержка

По мнению Меджака, Сербия на словах может выражать согласие с внешней политикой ЕС, но реальные обстоятельства совершенно иные.

“We have introduced sanctions against [Belarusian President Alyaksandr] Lukashenka and supported the European Union’s reprimand of Lukashenka, and then apologized to him. That’s clearly saying, ‘We had to do that because of the EU, but we don’t really believe it.’ ”

«Мы ввели санкции против [президента Беларуси Александра] Лукашенко и поддержали нотации Евросоюза Лукашенко, а затем извинились перед ним. Прямым текстом: “Нам пришлось это сделать из-за ЕС, но мы на самом деле в это не верим”».

По его словам, если Сербия будет говорить о европейских ценностях, но действовать совершенно противоположным образом, это лишь вопрос времени, когда кто-нибудь задастся вопросом, совместима ли Сербия с ЕС.

«Наши ценности больше совместимы с Лукашенко и [президентом Турции] Реджепом Тайипом Эрдоганом или с Европейским союзом? — спрашивает Меджак. — Решение о нашем присоединении к Евросоюзу примут страны, всерьёз защищающие права человека».

Новакович из ISAC также указал на важность единства мнений тех, кто обсуждает будущее Сербии: «Объединяясь, мы демонстрируем, что однажды будем готовы действовать в политических рамках Европейского союза, а также учитывать интересы его стран-членов».

Но если вышеуказанного не произойдет, не всё будет потеряно, — считают некоторые из ближайших соратников Вучича. Нынешний министр внутренних дел Александр Вулин, ещё будучи министром обороны однажды сказал [анг], что Сербия не будет умолять присоединиться к Европе, если Европа её отвергнет.

«Нам не обязательно быть членами чего-либо, но мы должны сохранять достоинство и блюсти свои политические и экономические интересы, — заявил Вулин. — Европа нас не принимает? Мы найдём способ быть желанными для других больших и могущественных стран».