Мемориал Сутьески в Тьентиште. Фотография: Ведран Шевчук, используется с разрешения, Balkan Diskurs.
[Все ссылки в тексте — на английском языке, если не указано иное.]
Статья, написанная Андреа Алексис, первоначально была опубликована Balkan Diskurs [1], проектом Центра постконфликтных исследований [2] (PCRC). Её отредактированная версия предлагается Global Voices в рамках соглашения об обмене контентом.
До распада Социалистической Федеративной Республики Югославия сотни детей посещали Космай [3] [рус], Козару [4] [рус], Сутьеску [5] и другие значимые места, где чтят память жертв Второй мировой войны. Сейчас гости здесь — редкость, а некоторые из памятников годами вовсе не видят визитёров.
Большинство памятников, посвящённых войне, были возведены в 1960-х и 1970-х, там, где шли крупнейшие сражения Второй мировой войны или где пострадало много гражданского населения. Там выставлены работы замечательных местных скульпторов и архитекторов, таких как Душан Джамоня [6] [рус], Воин Бакич [7] [рус], Богдан Богданович [8] [рус], Иван Саболич [9] [рус], Святислав Личина [10] [рус], Воин Стоич [11], Ваня Радауш [12] [рус], Градимир Медакович [13], Миоград Живкович [14] [рус], Джордан Грабуловски [15], Янез Ленсс [16], Петар Кристель [17], Вуко Бомбарделли [18], Буско Кусанский [19] и Марко Мушич [20] [рус].
Бельгийский художник Ян Кемпенаерс [21] исследовал тему югославских монументов в своём проекте «Памятники: конец эпохи». Он привлёк внимание западной части мира благодаря снимкам монументов, выставленным на выставках в галереях [22] [рус] всего мира. Что впечатляет гостей выставки больше, так это абстракция югославских памятников, их футуристический вид и художественность – всё это нетипично для популярного соцреалистического стиля, который в этот период доминировал в Восточной Европе.
[23]Памятник в Мраковице был установлен в память о битве на Козаре в 1942 году [24] [рус]. Фото: А. Чавыч, использовано с разрешения Balkan Diskurs.
Architect and historian of architecture Sabina Tanović [25] believes that the former Yugoslavia created and cultivated a specific culture of memory that was focused on the formation of collectivity and a sense of belonging. In a statement for Balkan Diskurs she noted that the “current relationship with the monuments” partly reflects the long term success of the efforts of their authors.
Архитектор и историк архитектуры Сабина Танович [25] считает, что бывшая Югославия создала и совершенствовала особенную культуру памяти, сфокусированную на формировании коллективизма и чувства принадлежности. Беседуя с Balkan Diskurs, она отметила, что «нынешние отношения с памятниками» частично отражают долгосрочный успех усилий их авторов.
Призраки прошлого
Мемориалы, посвящённые Второй мировой войне, в Боснии и Герцеговине в частности, являются не только призраками прошлого, но и местами сопротивления и памяти.
«Организации гражданского общества, молодое поколение и активисты признают и используют их в качестве платформы для прогрессивных сообщений. К сожалению, верно и обратное: антифашистские символы используются для популистской пропаганды», — добавляет Танович.
Многочисленные мемориалы и мемориальные комплексы в Боснии и Герцеговине, созданные в югославский период и посвящённые жертвам Второй мировой войны, сегодня в основном не получают должного внимания или, более того, используются для продвижения этнонациональных интересов.
An example is the Vraca memorial complex in Sarajevo [26], which can be treated as layered evidence of history – from its opening in the 1980’s, through the aggressive destruction of the city [during the 1992–1995 siege [27]], to the systematic destruction of physical memory through negligence and vandalism over the past three decades
Примером может служить мемориальный комплекс «Враца» в Сараево [28] [рус], который можно рассматривать как многослойное свидетельство истории – от его открытия в 1980-х годах, через агрессивное разрушение города [во время осады 1992-1995 годов [29] – рус] до систематического уничтожения физической памяти из-за небрежности и вандализма за последние три десятилетия.
Сегодняшние власти в первую очередь заинтересованы в строительстве новых монументов, мемориалов и мемориальных комплексов, увековечивающих память о войне в Боснии и Герцеговине, поэтому они рассматривают «Врацу» как второстепенный проект, который можно использовать как символическое место сбора только по соответствующим годовщинам.
Несоответствие националистической политике
Нина Стеванович считает, что сегодняшнее правительство не принимает эти памятники, потому что, по сути, не знает, что с ними делать. Власти не могут их принять, говорит она, потому что они не вписываются в националистические нарративы сегодняшней балканской политики. Она объясняет, что современность и абстрактность работ Джамони, Бакича, Богдановича, Грабуловского, Живковича и Равникара, помимо того, что они многонациональны и мультиэтничны, создают мемориальный нарратив, который остаётся в стороне, потому что его нельзя использовать для углубления националистических политических нарративов.
В Хорватии было уничтожено около 3000 памятников Второй мировой войны; Памятник в Ясеноваце. Фото: А. Чавич, использовано с разрешения Balkan Diskurs.
Только в Хорватии разрушено около 3000 памятников Второй мировой войны. Хотя антифашистские памятники из бывшей Югославии в массовом порядке заброшены, а некоторые из них постоянно страдают от вандализма в Боснии и Герцеговине, Сабина Танович верит, что они не будут забыты.
«Они могут быть забыты и открыты заново, но я верю, что для них есть спасение, пока к ним есть общественный интерес. Несмотря на отсутствие внимания со стороны властей, мемориальный комплекс «Враца» в Сараево был признан горожанами и активистами уникальным объектом исторического наследия, там устраивались субботники, публичные выступления и концерты. Вероятно, эти события стимулировали интерес властей к принятию определённых мер, направленных на сохранение комплекса», — добавляет она.
Можем ли мы их защитить?
Для Стеванович вопрос охраны и реставрации памятников жертвам Второй мировой войны очень сложен и должен рассматриваться в рамках общей защиты и восстановления архитектуры, созданной в период с 1945 по 1990 годы. Она вспоминает:
Although many of these monuments are formally protected, when it comes to their protection and restoration, in practical terms, formal protection becomes insufficient. First of all, even if they are restored, these monuments will be damaged again very quickly, such as happened with the Partisan necropolis in Mostar (Bogda Bogdanović, 1961–1965), which was renovated in early May 2018, but again fell into disrepair in November of the same year.
Хотя многие из этих памятников формально охраняются, когда дело доходит до их охраны и восстановления, с практической точки зрения такой защиты становится недостаточно. Во-первых, даже если монументы отреставрировать, их очень быстро снова повредят, как это произошло с Партизанским некрополем в Мостаре (Богдан Богданович, 1961–1965), который был отремонтирован в начале мая 2018 года, но снова пришел в негодность в ноябре того же года.
Причиной неоднократного пренебрежения и вандализма, по её мнению, является «отсутствие» подобных памятников в повседневной жизни горожан.
«Памятники жертвам Второй мировой войны стали бесцельными, белыми пятнами в коллективной памяти, благодаря, конечно, националистической политике. И как таковые они теряют «повседневную ценность», необходимую для их настоящей защиты и успешного возрождения», — полагает Стеванович.
Обретение чувства абстрактности
Кажется, добавляет Стеванович, что сегодня предпринимается попытка стереть эту часть прошлого, а значит, и его архитектурное, скульптурное и художественное наследие.
«Архитектура и искусство периода с 1945 по 1990 годы — это смелость и совершенство, и эти памятники являются самым ярким тому примером. Игнорируя их, мы лишаем нашу культуру именно той исключительности и мужества, которые нужны ей и как память, и как ориентир», — говорит архитектор.
Культура памятников в Югославии со временем развила новые тенденции в художественных стилях, поэтому мы видим, что многие памятники выглядят абстрактно, а некоторые трудно интерпретировать. Вопрос абстракции, по словам Сабины Танович, особенно важен в увековечении памяти о коллективных травмах, таких как Холокост. Это абстрактное выражение, объясняет она, восходит к мемориальным проектам после Первой мировой войны, когда необходимо было создавать мемориальные кладбища и оссуарии таким образом, чтобы отдать дать уважения воинам разного происхождения.
[30]Долина Героев – памятник Тьентиште. Фото: Ведран Шевчук, использовано с разрешения Balkan Diskurs.
«К примеру, решения Эдвина Лютиенса основываются на абстракции символов с целью создания единой общности в контексте мемориального кладбища», — отмечает она.
В конечном итоге, говорит Стеванович, это способствует коллективному забвению памятников, построенных в память о жертвах Второй мировой войны.
«Только в последние десятилетия — со столетия Первой мировой войны — мемориальные объекты обрели свои так называемые «центры для посетителей» и мемориальные музеи, призванные сохранить прошлое и, в том числе, приблизить абстракцию мемориального выражения к современному посетителю», — объясняет Танович.
То же самое, добавляет она, и с памятными площадками Второй мировой войны, где за последние два десятилетия строилось множество мемориальных музеев, мемориалов и памятников. По её мнению, мемориальные проекты Югославии были очень прогрессивными, особенно в плане их музеологической концептуализации, когда помимо памятников планировались мемориальные музеи, как в случае Тьентиште, Козары и Врацы.
«Таким образом, в дополнение к абстрактному и фигуративному символизму, проекты также включали образовательные элементы и историческую контекстуализацию через дизайн мемориального музея, такого как Мемориальный музей “21 октября” в Крагуеваце. Суть югославских антифашистских мемориалов именно в их единстве в разнообразии, которое, помимо господствовавших тогда художественных направлений, оказало влияние на общую мемориальную культуру и самовыражение», — поясняет Танович.
Перевод: Анастасия Хромова