Молодёжные акции протеста на площади Сухэ-Батор, Улан-Батор, 8 апреля 2022 года. Скриншот с YouTube-канала Монгольской национальной телерадиокомпании [1].
[Все ссылки в тексте — на монгольском языке, если не указано иное.]
После массовых яростных январских протестов в Казахстане [2] [рус] были предприняты попытки проанализировать потенциал протестных движений в Монголии, стране, особое географическое положение которой делает её крайне восприимчивой к политическим капризам двух соседей: России и Китая. Таким образом, некоторые предположили [3] [анг], что, в отличие от Казахстана, где отраслевая или профессиональная солидарность часто подталкивала людей к протестам в промышленных моногородах, в Монголии лишь время от времени происходили демонстрации, спровоцированные политическими скандалами или организованные соперничающими политическими партиями. В этом контексте массовые мирные молодёжные протесты «вне политической принадлежности [4]» [анг], состоявшиеся 7-8 апреля 2022 года на площади Сухэ-Батор (центральной площади столицы Монголии Улан-Батор), выглядели несколько странными даже для обычно бурной политической жизни страны, особенно учитывая отсутствие в ней молодёжи. Более того, акции протеста вызвали необычайно бурную ответную реакцию силовиков: видео полицейского насилия [5], избиений и задержаний распространились по монгольскому сегменту социальных сетей, вызвав недоумение и возмущение.
В отличие от традиционных политических демонстраций, эти протестующие не требовали отставки правительства [6], а лишь призывали власти выполнять свою работу. Очень скоро движение стало называться «Делай свою работу!» (Ажлаа хий), а участники акций протеста стали жаловаться на коррупцию, неэффективность правительства, несправедливость, долговое бремя и, конечно же, инфляцию. Через своих представителей активисты передали чиновникам список из пятнадцати требований [7], включая меры по предотвращению инфляции, пересмотру налогового законодательства, справедливому распределению кредитов, поддержке индустриализации и ограничению прав и расходов правительства. На стране уже сказались последствия длительной пандемии, а недавнее российское вторжение в Украину [8] [рус] спровоцировало инфляцию, привело к нехватке продовольствия и высоким цены на топливо, поскольку доля России в общем объёме импорта Монголии [9] [анг] намного превышает долю любого государства в Центральной Азии и на Кавказе, кроме Казахстана и Армении. Более того, с точки зрения поставок энергоносителей Монголия почти полностью зависит от России [10] [анг].
Залуучууд… pic.twitter.com/IJmTjhREGF [11]
— Anna Sue (@dj__anna) April 8, 2022 [12]
Молодость…
Яркой особенностью этих протестов, обычно называемых «молодёжными демонстрациями» (залуусын жагсаал), является тот факт, что молодёжь в Монголии исторически оставалась самым политически бездействующим демографическим сегментом. На последних довыборах в парламент в октябре 2021 года самая низкая явка избирателей [13] — менее 40 процентов — именно среди молодёжи, тогда как явка граждан в возрасте 60 лет и старше была близка к 70 процентам. Но на этот раз возраст подавляющего большинства протестующих, как сообщается, составил от 16 до 24 лет [6], что сделало их самой молодой группой, когда-либо собиравшейся перед Дворцом правительства, в котором расположены не только Великий государственный хурал (парламент Монголии), но и офисы президента и премьер-министра. Стоит отметить, что ещё в январе 2021 года нынешний президент Ухнаагийн Хурэлсух, занимавший в то время пост премьер-министра, был вынужден уйти в отставку после выступлений на той же площади против действий правительства в связи с пандемией COVID-19. В организации протестов Ухнаагийн Хурэлсух обвинил тогдашнего президента Халтмаагийна Баттулгу [14] [анг] («Демократическая партия»). Нынешний премьер-министр Лувсаннамсрайн Оюн-Эрдэнэ прекрасно осознает политическую эффективность народных протестов, поскольку взошёл на политическую арену благодаря возглавляемым им самим многочисленным протестам и демонстрациям [15] [анг].
Несмотря на то, что и президент, и премьер-министр, были осведомлены о политических протестах, в ночь первого дня демонстраций на площадь вышло огромное количество силовиков, не чурающихся насилия, что, по данным полиции [16], привело к задержанию 20 протестующих и ещё 18 были доставлены в вытрезвители. Интересно, что их оправдание применения силы было очень схоже с принятым в Центральной Азии [17] [анг]. Полиция сообщила [18] следующее:
Гэвч шударга ёс, зөв зүйтэй зүйлийн төлөө жагсаж, үзэл бодлоо илэрхийлж байгаа залуусын дунд эмх замбараагүй байдал бий болгохыг санаархсан, өдөөн турхирсан, хэн нэгэн мөнгөтэй этгээдийн гар хөл болсон хүмүүс цөөнгүй нь энэ үеэс эхлэн тод болсон юм.
Однако вскоре выяснилось, что на демонстрациях среди молодёжи, выражавшей свои взгляды на справедливость и правоту, были и те, кто стремился посеять хаос, разжечь межнациональную рознь или являлся приспешником неких финансовых магнатов.
Неудивительно, что полиция также заявила [18], что ближе к вечеру люди, находящиеся в состоянии алкогольного и наркотического опьянения, начали атаковать молодёжь, вышедшую на протест с обоснованными требованиями.
Примечательно, что молодёжные протесты прошли в те же дни и перед тем же институтом, что и долгожданный Монгольский экономический форум 2022 года [19] [анг] с его амбициозной «Новой политикой восстановления [20]» [анг] (Шинэ сэргэлтийн бодлого), 10-летним планом, направленным на укрепление экономической независимости, смягчение негативных последствий пандемии COVID-19 и геополитической нестабильности, а также устранение барьеров для развития. Эта «Новая политика восстановления [21]», которая сама по себе рассматривается как шаг к грандиозному долгосрочному плану развития «Видение 2050» (Алсын хараа-2050), уделяла приоритетное внимание восстановлению в следующих шести областях: приграничные порты, энергетика, индустриализация, городские и сельские районы, зелёное развитие и эффективность правительства. Однако в ней, как представляется, уделялось мало внимания вопросам бедности и социального обеспечения, поскольку восстановление в городских и сельских районах, например, было сосредоточено в основном на развитии инфраструктуры и структурировании экономических зон.
Во время пандемии Монголия, в отличие от большинства стран, вводила крайние ограничительные меры, закрывая границы, останавливая предприятия и запрещая международные поездки. Сообщалось, что домохозяйства в городских районах, особенно в столице, больше всего пострадали от COVID-19 [22]. В 2020 году экономика пережила самый сильный спад с 1990-х годов – на 5,3 процента [23] [анг] — из-за «закрытых границ и низкого спроса на ископаемое топливо». Это повлияло на торговлю страны с Китаем и привело к тому, что до 260 000 человек оказались за чертой бедности.
Ещё до пандемии уровень сельской нищеты в Монголии сокращался, тогда как городская в основном оставалась неизменной [24] [анг]. Это особенно важно, поскольку, несмотря на имидж страны в мире, городские жители составляют почти 70 процентов [25] [анг] населения Монголии, что намного больше, чем в любой стране Центральной Азии, и в 2,5 раза больше, чем в Таджикистане. Более того, только в Улан-Баторе проживает буквально половина населения страны [26] [анг], что делает его крайним случаем непропорционального распределения населения в Монголии, территория которой в 3,5 раза больше, чем у Узбекистана.
Вид на Улан-Батор. Фото: Азиатский банк развития [27], Flickr (CC BY-NC-ND 2.0 [28] [рус])
Однако правительство, похоже, серьёзно отнеслось к требованиям молодёжи: премьер-министр лично появился на площади и поговорил с протестующими, добавив, что некоторые из их просьб, касающихся, в частности, налогового законодательства и выборов, выходят за рамки компетенции кабинета министров [4] [анг] и должны обсуждаться в парламенте. Заниматься проблемой продолжил президент, который потребовал от парламента и кабинета министров срочно выполнить требования протестующих [33], цитируя список реформ и политики. Однако подобное поспешное принятие требований протестующих также было расценено как уловка со стороны правящей «Монгольской народной партии» [34], стремящейся достичь своих целей с помощью молодёжных протестов.