Митинг противников Закона о кибербуллинге в парке Ганди. Алматы, 23 апреля 2022 года. Фотография Жара Зардыхана
Президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев подписал законопроект о внесении поправок [1] в закон «О защите прав ребенка, образовании, информации и информатизации», которые могут ещё больше ограничить свободу СМИ в стране. По иронии судьбы, об этом шаге было объявлено во Всемирный день свободы прессы [2] [анг] 3 марта 2022 года.
В своём первоначальном варианте под предлогом защиты детей от киберзапугивания закон не только обязывал иностранные «онлайн-платформы» [3] [анг] регистрировать местное юридическое лицо или представительство, возглавляемое гражданином Казахстана, но и заставлял их удалять «нежелательную» информацию в течение 24 часов после обращения некого «уполномоченного органа». Законопроект был стремительно принят в первом чтении [4] Мажилисом, нижней палатой парламента Казахстана, 15 сентября 2021 года, учитывая, что доминирующая однопартийная политическая система не предлагает реального контроля или критики.
Согласно конституции, Мажилис обладает исключительным правом законодательной инициативы. Законопроекты, принятые Мажилисом, направляются в Сенат, верхнюю палату, для утверждения в качестве закона. Сенат может их отклонить или внести поправки и вернуть в нижнюю палату. Если Мажилис принимает поправки, законопроект принимается и ожидается, что президент его подпишет.
Но даже без вышеупомянутого законопроекта существующий Закон о средствах массовой информации [5] рассматривает онлайн-платформы, включая социальные сети, как средства массовой информации, возлагая на их владельцев такую же юридическую ответственность, как и на любые иные СМИ. В связи с этим в случае нарушений им грозит приостановка или запрет. Таким образом, блогеры и другие создатели онлайн-контента могут быть привлечены к юридической ответственности за нарушение закона [6] наряду с журналистами, хотя последние пользуются рядом других юридических привилегий, таких как, например, аккредитация. Более того, поправки 2014 года к Закону о связи [7] уже расширили список должностных лиц, наделённых правом блокировать онлайн-публикации без решения суда, включив туда генерального прокурора, его заместителей и Комитет национальной безопасности (КНБ). Это привело к тому, что более 90 процентов сайтов были заблокированы без судебного решения [8].
Но среди средств правовой защиты — не только запреты и блокировки. 1 мая 2022 года жительница Казахстана с украинским гражданством была арестована на десять суток, и в настоящее время ей грозит депортация [9] просто за репост истории в Instagram в поддержку проукраинского митинга 1 мая, причём это сообщение женщина сама удалила до подачи какой-либо жалобы.
В обращении к нации [10] 16 марта 2022 года Токаев поделился своим видением так называемого «Нового Казахстана» после массовых протестов и гибели мирных жителей в январе 2022 года. Президент подчеркнул жизненную важность конкурентных и свободных СМИ, добавив:
Государство особое внимание уделит созданию открытого информационного пространства, востребованных и сильных медиа. … Убежден, что дальнейшие демократические преобразования невозможны без независимых и ответственных средств массовой информации.
По иронии судьбы, с самого начала неожиданного прихода к власти Токаева после отставки бывшего президента Нурсултана Назарбаева 19 марта 2019 года и несмотря на многообещающую риторику, его президентство ассоциировалось с подавлением инакомыслия, арестами активистов оппозиции и ограничением свободы СМИ.
Например, сообщалось, что власти Казахстана шпионят за журналистами, используя печально известное ПО Pegasus [11], цензурят СМИ и блокируют местные медиа [12] [анг] за статьи о финансовых хищениях, связанных с семьёй бывшего президента. Согласно мониторингу [13], во время чрезвычайного положения (3-12 января), объявленного на фоне январских протестов [14] [анг] в Казахстане, один журналист был убит, десять пострадали, одиннадцать арестованы, а пять редакций подверглись нападению. До сих пор правительству не удалось провести беспристрастное, прозрачное и эффективное расследование [15] [анг] трагических событий, которые, согласно официальным сообщениям, унесли жизни 232 человек. Ещё восемь человек погибли в результате пыток [16] и применения чрезмерной силы при задержании сотрудниками правоохранительных органов.
В этих условиях номинальное продвижение Казахстана с прошлогоднего 155-го места на 122-е во Всемирном индексе свободы прессы [17] [анг] «Репортёров без границ» (RSF) не следует принимать за признак улучшения, поскольку оно в основном отражает изменение методологии [18] [анг], в то время как индивидуальный показатель для Казахстана фактически снизился [19] [анг] с 49,72 до 48,28.
Что касается свободы интернета, Казахстан набрал 33 балла из 100 в последней версии отчёта Freedom House «Свобода в сети» [20] [анг], который квалифицирует страну как «несвободную», ссылаясь на аресты и задержания журналистов и блогеров, а также внедрение технологий мониторинга и повторяющиеся DDoS-атаки.
Задержание журналиста в Алматы, 2 марта 2020 года. Скриншот с YouTube-канала Azattyq TV [21] [каз].
С самого начала было ясно, что защита детей от киберзапугивания была морально привлекательным современным оправданием, поскольку до сих пор Казахстан не удосуживался включить издевательства, не говоря уже о кибербуллинге, в уголовный кодекс или кодекс об административных правонарушениях, и поэтому уголовная ответственность за кибербуллинг [23] практически отсутствует. По информации Google за 2020 год, как и следовало ожидать, среди оснований для запросов правительства Казахстана об удалении контента буллинг или преследования упоминались только один раз [24], причем самыми популярными запросами о цензуре были «критика правительства» (44) и «угроза национальной безопасности» (39).
С момента принятия нижней палатой парламента законопроект вызвал общественный резонанс, особенно среди журналистов и правозащитников, за которым последовали многочисленные обращения и петиции [25] против предлагаемых поправок. Многие из активистов сошлись во мнении, что основной целью законопроекта было ограничение социальных сетей, а не защита детей. Как выразилась [26] Джамиля Маричева, основательница Protenge [27], социальной сети, которая отслеживает нецелевое использование бюджетных средств:
Очевидно, что это рано или поздно должно было случиться, потому что на данный момент соцсети — это единственная свободная площадка, которая никак не может контролироваться со стороны властей.
В традиционных СМИ Казахстана в значительной степени доминируют государственные издания [28] [анг] или те, которые имеют тесные связи с правительством, в то время как оппозиционные печатные медиа систематически вытесняются. В целом количество СМИ постоянно сокращается [29].
Общественные протесты продолжались вплоть до марта 2022 года, когда законопроект был пересмотрен Сенатом, поскольку многочисленные правозащитные группы по защите прав человека и свободы СМИ обратились [30] к правительству с призывом полностью отказаться от документа. На этот раз, наряду с нарушением основных свобод, был также упомянут потенциальный финансовый ущерб от предполагаемого запрета соцсетей, который оценивается в 5 миллиардов долларов США ежегодно [31]. При этом в апреле противники законопроекта провели митинги в Нур-Султане [32] и в Алматы [33].
pic.twitter.com/aaG25yhkqk [34]
— Mutali Moskeu (@mutali_moskeu) April 23, 2022 [35]
В конце концов, 14 апреля 2022 года Сенат вернул законопроект в нижнюю палату, предложив существенные поправки [36]. Во-первых, «уполномоченный орган» лишают права блокировать доступ к веб-сайтам, соцсетям и мессенджерам по своему усмотрению. Во-вторых, удалению будет подлежать лишь информация о кибербуллинге, направленном против детей, причём оценивать материалы будет экспертная группа. 20 апреля 2022 года нижняя палата одобрила изменения, предложенные Сенатом, но критики по-прежнему подчеркивают, что в законопроекте [37] плохо прописаны процедуры и функции экспертной группы, а формулировки недостаточно чёткие и исчерпывающие.