Художник: Самария Полет Кариас Аяала. Используется с разрешения.

[Все ссылки ведут на страницы на английском языке, если не указано иное.]

Испанские социальные нормы и западная система образования привили жителям Центральной Америки колониальное мышление. Дети изучают испанский язык и познают историю своего народа, рассказанную конкистадорами и написанную ими же. Затем эту тенденцию продолжают белые преподаватели, которые оценивают прошедшее исключительно с европейской точки зрения.

Эти голоса проникают в сердце и разум коренных народов [рус], пожирая изнутри многих из тех, кто хочет отождествлять себя со своими корнями и предками, но также чувствует смятение, стыд и даже вину из-за нехватки информации о своём происхождении. Представьте, что вы хотите быть собой, соединиться со своей семьёй, но вам предстоит собирать себя по крупицам, как пазл, в то время как другие люди пытаются стереть ваше наследие.

Восстановление самобытности nativa (коренных народов) — это ключ к свержению репрессивной власти. По своему опыту я знаю, что это понятие больше относится к жителям Центральной Америки, которые когда-то существовали в гармонии с природой, а теперь проживают на севере Острова черепах или в городах Центральной Америки. Понятие indígena (коренной) применимо к тем, кто всё ещё живёт изолированно с Madre Tierra (Матери-Земли), и не подвергается mestizaje (смешению кровей) с американцами.

Стирание равносильно признанию того, что самобытность — это абсурд. Стирание прошлого — это похищение земель и изгнание коренных народов в засушливые районы и стрессовые условия, в частности, в урбанизированные места, где связь с природой ограничена. Стирание означает навязывание mestizaje, явления, основанного на признании испанского завоевания и игнорировании существования коренных народов до колонизации.

На самом деле, согласно Mujeres de Maíz, интернет-сообществу коренных народов, «в Гватемале живёт один из крупнейших коренных народов мира». Однако правительство Гватемалы признаёт коренными только 40% населения, в то время как местные лидеры из числа коренного населения утверждают, что таковых насчитывается более 60%. Это пример статистического стирания. Тоже самое относится к другим национальным государствам Центральной Америки, например Гондурасу, где только «около 9% всего населения считает себя принадлежащим к аборигенам или группе меньшинств». Следовательно, любой абориген, оторванный от корней, который также мог родиться в городском районе, не признаётся коренным, а идентифицируется скорее как mestizo (смешанного происхождения).

Аборигены с оконечности Острова черепах страдают от последствий отбеливания кожи, поскольку люди, считающие себя mestizo, отвергают внешность и манеры коренного населения. Являясь аборигенами Центральной Америки, мы сталкиваемся с ужасным обращением, с которым только может столкнуться человек. Например, насильная ассимиляция, принудительные обращения в другую веру, физическое насилие и культурное «очищение», состоящие в настоящем геноциде нашей коренной самобытности.

Однако мы упорно идём вперёд! Мы летим над бурей эксплуатации и социальной боли, как это сделали бы наши Guacamaya (ара). Это настоящее perseverancia (упорство), как сказали бы старшие. Мы принадлежим этой земле, мы принадлежим ей уже сотни лет, ещё до колонизации. Мы, коренные народы Центральной Америки, живём и противостоим очень могущественным силам, которые надеются управлять нашей коренной идеологией, нашей связью с природой и охраной природных ресурсов, стирая нас.

Несправедливость лежит в основе отношений с коренными народами Америки. Здесь и кража земель, принуждение детей к работе, вынужденное переселение и промывание мозгов посредством образовательной системы. Наши женщины были первыми, кого отдали для религиозных мероприятий миссионерам, насиловавшим невинных и нашу землю, увозившим женщин в чужие северные страны как прислугу.

Некоторые из моих кузенов и моя мать попали так в руки колонизаторов. Чужестранцы заворожили их сладкой ложью о восхитительной жизни, но, когда родные обосновались на Севере, их жизнь стала адом.

Поэтому-то аборигены сражаются за прекращение строительных проектов внешних сил, которые продолжают грабить, насиловать, менять священный пейзаж, который мы защищаем ценой собственной жизни. Сегодня гарифуна с побережья Гондураса всё ещё борются за право на землю и требуют возврата своих похищенных братьев [исп]. Ленка [фр] из Грасьяс-а-Дьос можно увидеть только в «Dia del Indio Lempira», между тем как тавака из aldea de ma Nana (деревня моей бабушки) всё более и более забываются из-за всей этой несправедливости в насильственном переселении, краже земель и разграблении культур наркоторговцами и предприятиями Севера. Коренные народы, сражающиеся за свой образ жизни на Madre Tierra и свою флору и фауну, пытаются стереть.

Карта Гондураса, на которой отмечены места, где сегодня живут коренные народы.

Я знаю, что говорю, так как меня, девушку со смуглой кожей, родившуюся и выросшую в Гондурасе, учили отказываться от моих корней и отвергать цвет кожи. Я пережила принудительную ассимиляцию к колониальным нормам и была вынуждена покинуть родную землю. Я — живое олицетворение нашего сопротивления колониальному обучению, пока мы страдаем от негативной реакции на то, что живём, как аборигены.

Размышляя о стирании, я попросила Эдвина Пастора, фотографа и уроженца Гватемалы, рассказать о его опыте в качестве члена диаспоры Центральной Америки и попытке снова обрести корни. Он сказал:

I am living proof that roots cannot be eradicated. I think it is my responsibility to inherit my culture and keep it alive.

Я — живое доказательство, что нельзя обрубить корни. Я думаю, что моя обязанность — унаследовать свою культуру и сохранить её.

Пастор стремится продолжать священные церемонии какао вместе со своим братом-близнецом, запечатлевать красочную жизнь своих предков и других сhapins (гватемальцев) в родном городе своего отца, Тотоникапан, и информировать других о фестивале Maya K’iche. Однажды он хочет создать сообщество по обучению молодёжи Тотоникапана фотографированию и предоставить ученикам средства, чтобы те могли показывать свою удивительную жизнь.

Как художник, я делаю всё, что в моих силах, чтобы воскресить старинные обычаи и показать моим прародителям, что их помнят в их истинной красоте: как инженеров, художников, архитекторов, защитников водных ресурсов и честных коммерсантов. Их наследие живёт в таких людях, как я. Необходимо избавить от геноцида нашу самобытность и нашу культуру, чтобы воссоединиться и жить в мире и открытости. Для будущих поколений крайне важно избавиться от того, что не является нашим. Мы должны оставить позади все колониальные понятия, такие как гомофобия, классицизм, захват земель и капиталистические идеалы, согласно которым капитал имеет более важное значение, чем средства к существованию коренных народов.

Тактики, намеренно направленные против коренных народов, такие как насилие, кража земель, колониальное образование и католицизм, вызывают стыд и чувство вины у аборигенов. Слово «indio» (индейский) больше не вызывает культурной гордости, так как оно ассоциируется с дикими и нецивилизованными народами, какими их увидел Христофор Колумб, потерявшийся в море.

Когда вы говорите жителю Гондураса, которого научили отождествлять себя с национальным государством, что он indio, вы часто видите озадаченность на лице. «Yo? Yo no soy indio», — ответит он с некоторым отвращением, как если бы его отождествляли с чем-то совершенно неприемлемым, даже если у этого человека очень явные черты аборигена.

Нас, прямо или косвенно, учат ненавидеть наши массивные носы, которые некоторым напоминают о руинах наших предков. Нас учат ненавидеть тёплый коричневый цвет нашей кожи, напоминающий о наших плодородных землях. Нас учат ненависти, когда только принятие и толерантность — путь в будущее. Крайне сложно жить с искажённым взглядом на самого себя. Мне понадобилось отправиться на Север, прочувствовать, как стирают другие группы людей, чтобы осознать то, что было скрыто во мне и во всех тех, кто был до меня: как моя коренная самобытность была уничтожена и опорочена.

Это борьба и путешествие, начинающееся с любви к нашей смуглой коже. Чтобы идти вперёд, мы должны кооперироваться и усиливать голоса коренных народов перешейка, особенно афро-коренных жителей, так как это самые стёртые народы. Пусть не все из нас украшали себя головным убором — такое одеяние выигрывалось или вручалось во время церемоний — мы существуем во всей полноте и у каждого из нас свой путь. Мы нуждаемся в уважении, чтобы нас слышали и видели. Мы — семена, которые они так отчаянно пытались уничтожить плугом, но мы продолжаем прорастать и адаптироваться. Мы — новые предки. Будут благословенны те, кто помогает коренным народам и принимает нас без насилия и культурного уничтожения.