[Все ссылки ведут на страницы на английском языке, если не указано иное].

Прошло 879 дней — 2 года, 4 месяца и 26 дней — с тех пор, как я последний раз был в Японии. Это моё самое продолжительное отсутствие в стране за 27 лет — 10 009 дней, если быть точным. Благодаря строгим и, в некотором смысле, непонятным ограничениям на поездки иностранцев из-за COVID-19 [рус], трудно сказать, когда я смогу вернуться. С другой стороны, многим людям, застрявшим за пределами Японии, приходится гораздо хуже.

Япония фактически запретила въезд в страну всем, кто не является японцем, с начала апреля 2020 года и начала пандемии. Если в 2019 году страна приняла по меньшей мере 32 миллионов посетителей, то к концу 2021 года это число сократилось до 190 000 человек.

В ответ на появление в конце ноября разновидности COVID-19 «Омикрон» чиновники ввели ещё более жёсткие ограничения на въезд. В течение нескольких дней в декабре прошлого года никто не мог попасть в страну, в результате чего японские граждане застряли за пределами страны, пока не вмешались депутаты.

Однако для любого неяпонца, кроме постоянных жителей (к числу которых я не принадлежу), въезд в страну остаётся практически невозможным. Даже если бы я смог убедить консульство в Ванкувере разрешить мне поехать в Японию, мне всё равно пришлось бы провести с семьей семь дней [рус] на карантине в одобренном властями отеле за свой счёт. С семьёй из четырёх человек это очень дорого, весьма скучно и даже может спровоцировать клаустрофобию. Это также сокращает то небольшое количество времени, которое мы изначально планировали провести в стране.

Впрочем, меня всё равно не пускают в Японию, так что я продолжаю считать дни.

Почти каждый неяпонец, который проводит много времени в стране, ежегодно отмечает свой «японский юбилей». Для меня это 6 сентября 1994 года, годовщина моего приезда в Японию. Помню, как ранним вечером пролетал над сверкающими просторами Осаки. Потом ехал в Нисиномию в поезде ханкю цвета красного вина с зелёными сиденьями и панелями из искусственной древесины. Также помню свою первую еду — онигири (рисовые шарики) с начинкой из тунца из Lawson [сеть магазинов].

Я переехал из Японии с семьёй, включая собаку, 3506 дней спустя, во вторник, 12 апреля 2004 года. Я решил переехать в Канаду в апреле 2004 года в надежде заняться чем-то ещё, помимо преподавания разговорного английского языка. Но «на родине» особых перспектив у меня не было, как не было и денег. Я думал, что никогда не смогу вернуться в Японию. Впал в депрессию.

К счастью, 759 дней спустя мы вернулись в Японию. С тех пор я могу по крайней мере часть года проводить в Цуруге.

Что меня связывает с Японией? Почему мне необходимо регулярно возвращаться туда, чтобы чувствовать себя цельным? Я знаю, что я — не единственный человек, который ощущает это.

Я возвращаюсь не в «Японию». Нет, я возвращаюсь в Цуругу, небольшой городок на побережье Японского моря, который большинство японцев не сможет найти на карте. Там живет моя тёща, свояченица и её семья. Мои сыновья оба являются гражданами Японии, и им необходимо поддерживать прочную связь со своей страной и культурой. Семейные могилы находятся в Цуруге, каждый август души усопших возвращаются домой в Цуругу, на Обон [рус] — праздник поминовения усопших. Мы стараемся быть рядом с ними.

Дома в Канаде мы говорим на диалекте цуруга, который может показаться странным другим японцам, живущим здесь, в Виктории. В Цуруге у соевого соуса, мисо, а также риса, выращенного по соседству, — свой особый вкус. Рядом с городом — горячие источники, пляжи и купальня в горах.

Приехав в Японию в возрасте двадцати с небольшим лет, я повзрослел там. Многие вкусы, интересы и чувства тесно связаны с Японией. К примеру, вкус соевого соуса, мисо и выпивки — всё это местные продукты небольшого сельского городка, в котором я жил.

ТВ-передачи, газеты, журналы, библиотеки — во время ежегодных поездок в Японию я выделял несколько дней только на посещение книжных магазинов.

Пока COVID-19 фактически не изгнал меня из страны, Япония была частью меня, моей идентичности. Но сейчас связь ослабевает, и всё труднее объяснить эту тягу.

Однако у многих дела обстоят намного хуже, чем у меня. Целые жизни поставлены на паузу или стёрты запретом Японии на поездки из-за COVID-19. От 150 до 370 тысяч студентов и персонала не могут въехать в Японию, оказываясь без работы, стипендий и академической карьеры.

Семьи разделены кажущимися репрессивными, жестокими и бессмысленными правилами въезда.

Your Irony of the Day: the Japan foundation is funding a multidisciplinary conference on “COVID and Japan,” but because Japan won’t admit foreigners, they’re holding it in . . . Bangladesh.

— John Whittier Treat (@johnwtreat) January 20, 2022

Ваша ирония дня: японский фонд финансирует междисциплинарную конференцию на тему «COVID и Япония», но, поскольку Япония не принимает иностранцев, то мероприятие проводят в… Бангладеш.

Впрочем, нам повезло. Хотя очень бы хотелось увидеть нашу семью в Цуругe как можно скорее, мы с женой всё ещё можем позволить себе подождать в круговерти жизни, которую мы построили по эту сторону Тихого океана.

В то время как этой проблемы почти не существует для японской общественности, местные предприятия, которые до запрета на поездки из-за COVID-19 всё больше рассчитывали на рабочих-иммигрантов, начинают давить на японское правительство. По всему миру также организуются выступления против антиковидных запретов Японии.

В ответ японские власти впустили всего несколько студентов. Некоторые политики предлагают ослабить ограничения на въезд в ближайшие месяцы.

Я всё ещё считаю дни. Смогу ли я вернуться в Цуругу к началу летних каникул через 148 дней? Или мне нужно будет ждать зимнего отпуска ещё 316 дней? Смогу ли я вообще попасть в страну в этом году?

Однако большинству людей, имеющих работу, учёбу или другие связи с Японией, приходится ждать. Или строить другие планы.