- Global Voices по-русски - https://ru.globalvoices.org -

Кто может стать родителем во Франции?

Категории: Франция, гражданская журналистика, женщины и гендерное равенство, права человека, The Bridge

Граффити, призывающее к свободному доступу к PMA (procréation médicalement assistée, «медицинское содействие репродукции»), Париж, 2018 год. Фото: Ittmostt на Flickr [1] (CC BY 2.0 [2])

[Все ссылки в этой статье, кроме указанных, на французском языке.]

Семьи, не соответствующие «традиционному» цисгендерному гетеросексуальному шаблону, во французском обществе существуют многие десятилетия [3]и к ним относятся всё более благосклонно [4]. Однако закон до сих пор не гарантирует признание родства и доступ к репродуктивной медицине, и такое положение указывает на неравенство [5]в вопросах создания семьи.

Пытаясь выполнить обещание, данное в ходе избирательной кампании 2017 года, президент Франции Эмманюэль Макрон пытается добиться принятия «к лету 2021 года» законопроекта, самым выдающимся положением которого является легализация доступа одиноких женщин и лесбийских пар к ЭКО и искусственному оплодотворению. Однако недавно Сенат (верхняя палата парламенте) отклонил эту важнейшую реформу [6] [рус], разбив надежды многих активистов [7] посреди долгой юридической баталии. Некоторые надеются, [8] что в конце концов закон будет принят нижней палатой.

Между тем, суть обсуждаемого вопроса глубже, чем история противоборства неповоротливого государства и прогрессивных сил.

Совершенно понятно следующее: по мнению французских властей, не все обладают равными правами на то, чтобы стать родителями. Во-первых, некоторые сенаторы считают одиноких женщин «уязвимой группой», [9] не говоря уже о пренебрежительном отношении к трансгендерным людям, которые едва учитываются в национальном плане [10] борьбы с дискриминацией ЛГБТ+. Похоже, что во Франции желание некоторых людей произвести потомство остаётся вне закона и до сих пор считается ненормальным [11], что вынуждает многих одиноких женщин и лиц ЛГБТКИ+ уезжать за границу, пока страна не откроет для них вспомогательные репродуктивные технологии (ВРТ).

Для групп, выступающих против законопроекта, таких как La Manif Pour Tous, болезненным вопросом является то, что лесбийские пары и одинокие женщины смогут заводить детей без отца [12], тем самым «лишая их знания о своих настоящих корнях». Такое беспокойство о благе детей можно легко устранить путём полуанонимного донорства, когда информация о доноре может быть раскрыта при определённых условиях; запрещать женщинам доступ к ВРТ при этом не обязательно.

И всё же настоящее возражение, видимо, основано на страхе утраты мужчинами своего места в обществе. Противники законопроекта часто заявляют, что возможность для женщин завести ребёнка при участии мужчины только как донора спермы равнозначна одобрению «отцов одноразового использования» [13]. Это рассматривается как угроза самому существованию общества, [14]построенного вокруг идеи гендерной бинарности.

Позиция группы La Manif Pour Tous не учитывает также психологический груз, уже лежащий на женщинах в вопросах рождения и воспитания детей. Французский врач Батист Болье в одном из своих твитов [15] указывает, что зачастую именно на женщин ложится основная доля ухода за детьми, хотя «одно только упоминание здесь (в Twitter) идеи доступности ВРТ для всех женщин вызывает толпу мужчин, отстаивающих право посвятить себя отцовству, которое в реальной жизни они часто передают другим». Можно иронически возразить: а полезно ли гетеросексуальным парам иметь детей? Дело в том, что у нас, конечно, нет права принимать это решение.

По данным недавнего исследования [16] практики усыновления во Франции, чтобы оказаться «хорошим кандидатом» на усыновление ребёнка практически обязательно нужно быть финансово обеспеченной, устойчивой и предпочтительно гетеросексуальной парой, а также принадлежать к белой расе и не быть иметь инвалидности. Социальные работники принимают решения исходя из предположений о том, что будет «наилучшим» [16] для ребёнка. Закон претворяется в жизнь через действия отдельных лиц, которые принимают множество решений, влияющих на личную жизнь граждан.

Нам остаётся только гадать, что такое «хорошая семья» и, что более принципиально, кто считается семьёй по мнению французского правительства, состоящего в основном из избранных представителей, которых не затрагивают обсуждаемые здесь проблемы.

Что такое «семья»?

По этому вопросу французский закон остаётся довольно консервативным, придерживаясь принципа главенства биологических факторов [17]. Иначе говоря, закон считает родителями двух людей, которые, как предполагается, внесли генетический материал для зачатия ребёнка, то есть лицо, родившее ребёнка, и мужчину, женатого на ней или заявившего о согласии зарегистрироваться отцом. Все остальные случаи, от совместного родительства [18] [анг] и пар с детьми от разных браков [19] [анг] до родителей ЛГБТК+ [20], в настоящее время приходится рассматривать, прибегая к некоторой юридической волоките, обычно включающей процесс усыновления.

В частности, это означает, что когда три или четыре человека решают идти путём совместного родительства, первоначально только двое из них по закону считаются родителями, а остальные полностью исключаются, [21] пока не будут оформлены бумаги на усыновление. Лесбийские пары сталкиваются с подобной головоломкой, потому что в свидетельстве о рождении указывается только биологическая мать. В таких ситуациях, если развод происходит раньше, чем заканчивается процесс усыновления, один из родителей может оказаться полностью вычеркнутым [22] из жизни ребёнка.

Теперь, когда «нетипичные» семьи становятся всё более заметны  [23]и открыто заявляют о себе [24], общество пересматривает само понятие семьи. В представлении людей очертания этого понятия расширяются, однако у судей и законодателей по-прежнему есть возможности вернуть его в прежние рамки, проводя границы, отделяющие тех, кто может признаваться законным родителем. Но суть проблемы шире, чем юридическая формальность: даже если законопроект, медленно перемещаясь по правительственным коридорам, будет в итоге принят, предстоит ещё немало сделать, чтобы полностью охватить всё разнообразие современных французских семей.

Впереди ещё длинный путь до того, как родительство, выходящее за жёсткие критерии, установленные действующими законами, будет признано нормой. В случаях, когда родительство невозможно без медицинской помощи или по меньшей мере без участия донора, все — от религиозных лидеров до политиков — хотят высказать своё мнение. Материальные и психологические барьеры, созданные этими дискуссиями, могут, к сожалению, заставить возможных родителей второй раз подумать над своими планами. Как бы там ни было, те, кто бросают вызов тягостным административным процедурам, чтобы в итоге завести детей, делают это после скрупулёзного планирования и размышления, понимая, что они действуют в обход закона.

Трудно предвидеть, какое решение по этому вопросу примет Парламент, но очевидно, что активисты, стоящие на противоположных позициях, не оставят его без внимания.