Фото из Stand News. Публикуется с разрешения.

Следующая статья — первая часть специального материала, опубликованного [кит] на китайском языке 12 февраля на сайте Stand News и посвященного политическим дискуссиям китайцев в Clubhouse в начале февраля 2021 года. Перевод размещается на Global Voices в рамках партнёрского соглашения

Как-то раз один этнический ханец подключился к комнате Clubhouse под названием «Есть ли концлагеря в Синьцзяне?» и услышал, как уйгуры рассказывают свои истории о концлагерях в Синьцзяне. Вскоре он включил свой микрофон и сообщил остальным в комнате, что ему пришлось остановить машину на обочине, потому что он рыдает, оказавшись не в силах сдержать чувства.

Комната, где обсуждался Синьцзян, была создана 6 февраля Чарльзом (псевдоним) родом из материкового Китая, который более десяти лет проживает в США.

Чарльз рассказал Stand News, что в тот день его друзья из материкового Китая создали аккаунты в Clubhouse и он решил открыть чат-комнату в приложении. Ему нравится начинать обсуждение провокационных тем в своём круге общения, потому что некоторые его друзья связаны с правительством. Он захотел поговорить о Синьцзяне, поскольку несколько иностранных СМИ сообщили, что бывшие узники концлагерей заявляют о систематических изнасилованиях женщин в концлагерях в Синьцзяне.

Поговорив с друзьями в закрытом кругу, они решили сделать комнату открытой. Не прошло и часа, как к ним присоединились тысячи людей. Сначала многие китайцы-ханьцы говорили, что шокированы этими новостями. Вскоре в комнату зашёл один этнический уйгур, работающий за пределами материкового Китая, и начал рассказ о своей жизни. После этого в комнату повалили уйгуры из разных стран мира.

Обсуждение продолжалось 12 часов. Чарльз пояснил, что «в комнате люди чувствовали себя безопасно и им легче делиться болезненными чувствами».

Райхан Асат, уйгурка, рассказавшая историю своей семьи в комнате «Есть ли концлагеря в Синьцзяне?», поделилась со Stand News:

I always wanted to have this kind of opportunity (referring to having the chance of speaking before a Chinese audience). Maybe someone will be willing to talk to me and listen to me if I choose speak the truth.

Мне всегда хотелось получить такую возможность (имея в виду возможность выступить перед китайской аудиторией). Может, кому-нибудь захочется поговорить со мной и выслушать меня, если я решу рассказать правду.

Райхан Асат первой из уйгуров получила учёную степень в Гарварде. Она переехала в США в 2009 году и получила вид на жительство. В прошлом году Райхан Асат решила открыто рассказать о своём младшем брате Экпаре Асате, который пропал без вести на пять лет после возвращения в материковый Китай из США в 2016 году. Только прошлой зимой она смогла узнать, что её брат был осуждён на пятнадцать лет тюрьмы по обвинению в разжигании расовой ненависти.

По словам Райхан Асат, она чувствует себя увереннее, рассказывая о своей истории в Clubhouse, потому что в комнате все равны. Перед тем, как она заговорила, какой-то «розовый малыш» (китайский интернет-патриот) повторял официальную китайскую позицию о том, что политика в Синьцзяне направлена на противодействие терроризму. Другие участники вмешались и дали отпор его заявлениям.

В комнате Райхан Асат рассказала историю исчезновения своего младшего брата. Она сообщила другим слушателям:

I am extremely worried that they might be torturing my little brother as we speak.

Я очень переживаю, что пока мы тут говорим, моего младшего брата могут пытать.

Родители Райхан Асат состоят в Коммунистической партии Китая: её отец — государственный служащий, работающий в отделе водоснабжения, её мать — почётный профессор химии, а младший брат был предпринимателем и поддерживал хорошие отношения с местными властями. Она подчёркивает, что

Even though (they) are a “model” family, (authorities) still sent him (Rayhan Asat’s younger brother) to a concentration camp.

несмотря на то, что (они) были «образцовой» семьёй, (власти) всё равно отправили его (младшего брата Райхан Асат) в концлагерь.

Райхан Асат говорила больше двух минут, и её не перебивали. Некоторые плакали, а другие, когда она закончила рассказ, начали извиняться.

Райхан Асат всё ещё помнит, как в ходе обсуждения один китаец-ханец сказал:

I am really grateful for this Uyghur for speaking up, I understand your pain.

Я очень признателен этой уйгурке за её рассказ, я понимаю вашу боль.

Затем в разговор вступил другой китаец-ханец:

Don’t say that you understand her pain, you will never understand their pain.

Не говорите, что вам понятна её боль, вы никогда не сможете её понять.

Райхан Асат была тронута:

People began (to) show the most sincere side of themselves…they started to become our allies.

Люди стали показывать себя настоящих… они начали превращаться в наших союзников.

Другие люди рассказывали про обсуждения в комнате Синьцзяна на страницах Facebook и Twitter, и всё больше участников продолжали приходить в эту комнату в Clubhouse, чтобы стать свидетелями публичной межэтнической и мультирегиональной дискуссии.

Чарльз уверен, что успешный диалог состоялся благодаря подходу «расскажи историю»:

Like movies, the genre is not to give you a lesson but to tell you a story. In the end, you learn something or get some inspirations from the story.

Этот жанр, как кино, не учит вас, а рассказывает некую историю. В итоге вы что-то узнаёте, или же история вас вдохновляет.

Пока разговор о концлагерях в Синьцзяне разгорался, многие пользователи Clubhouse из материкового Китая, Тайваня и Гонконга начинали организовывать обсуждение политических тем.

Зоула, гражданский журналист и борец за политические права, открыл комнату «Политически некорректные репортёры», где обсуждались межгосударственные политические темы, в том числе независимость Тайваня, протесты в Гонконге и меры по профилактике COVID-19 в разных частях мира. Он рассказал, что для создания неполяризованного сообщества ему пришлось установить в комнате правила — каждый выступающий может говорить не более двух минут, словесные нападки не разрешаются. Зоула подчеркнул, что дискуссия предназначена для обмена опытом и фактами, а не для убеждения других людей в своей позиции.

Рафаэль (псевдоним) был назначен модератором в комнате «Жители Гуанчжоу спрашивают жителей Гонконга» вскоре после того, как присоединился к дискуссии, которая продолжалась три дня и две ночи. Он говорит, что раньше посещал занятия по политике вместе со студентами из материкового Китая, но никогда не вёл с людьми из материкового Китая таких оживлённых обсуждений. Рафаэль слушал диалоги в комнате, прерываясь только на сон:

I was able to hear the tone of their voices, their usage of words, their cultural and social habits. I could not have learned all these through written text.

Я мог слышать тон их голосов, слова, которыми они пользовались, понимать их культурные и социальные привычки. Я бы не мог всё это узнать, читая написанный текст.

Самой горячей темой обсуждений в этой комнате стали политические отношения между Гонконгом и Китаем. Рафаэль был поражён, узнав, что некоторые материковые китайцы, как ни странно, поддерживают протесты в Гонконге:

user from Hong Kong like myself tried very hard to explain the political struggle in Hong Kong, we hope that we could resolve the antagonism between people from Hong Kong and China… what we are doing today is just tiny steps, but if we gave up the chance, we will also be the
[political] minority.

Пользователь из Гонконга, как и я сам, изо всех сил пытался объяснить политическую борьбу в Гонконге, надеемся, что нам удалось устранить антагонизм между людьми из Гонконга и Китая… Сегодня мы делаем всего лишь маленькие шажки, но если мы упустим шанс, то также станем [политическим] меньшинством.

Локман Цуй, доцент факультета журналистики и коммуникаций Китайского университета Гонконга, исследует новые медиа и поэтому уделил достаточно много времени наблюдениям за дискуссиями в Clubhouse. Он осознал, что пространства, созданные людьми в Clubhouse, похожи на публичные сферы, описанные [философом] Юргеном Хабермасом:

The participants in the room have different opinions. When someone says something offensive to others, someone will immediately step in to ask him to calmly explain their points of view. Habermas said that we cannot let emotions drive the conversation. Such principle has been achieved during the discussions on sensitive topics related to Mainland China, Taiwan, and Hong Kong. This is really impressive. Secondly, everyone gets a turn to talk, everyone is equal. For example, some moderators even set up a time limit and have male and female speakers take turns alternately.

Just like the salons and the cafés where people would sit down and talk while they sipped on their cups of coffee in Paris during the 18th century, public spheres are fundamental for democratic societies. The main point isn’t to win a debate but to connect members of a society and that they share a community of fate. And to a certain extent, Clubhouse has achieved this. For example, many people in Hong Kong hold prejudice against people from Mainland China, but after they experienced the discussion on Clubhouse, many told me that people from Mainland China are also human. The dialogue [makes the imagined enemy] more humane or civilized.

Участники в комнате придерживаются разных мнений. Когда кто-нибудь говорит что-либо оскорбительное для других, немедленно вмешивается кто-нибудь и просит говорящего спокойно растолковать свою позицию. Хабермас считал, что мы не должны позволять эмоциям управлять разговором. К этому принципу удалось прийти во время обсуждений чувствительных тем, связанных с материковым Китаем, Тайванем и Гонконгом. Это очень впечатляет. Во-вторых, все говорят по очереди, все равны. Например, некоторые модераторы устанавливают даже ограничения по времени и дают слово попеременно женщинам и мужчинам.

Совсем как салоны и кафе в Париже XVIII века, где люди сидели и разговаривали, попивая кофе, публичные сферы совершенно необходимы для демократических обществ. Главное здесь — не победить в споре, а объединить членов общества и показать, что они живут в сообществе судьбы. В некотором смысле, Clubhouse достиг этой цели. Например, многие в Гонконге с предубеждением относятся к жителям материкового Китая, но после участия в обсуждениях в Clubhouse многие говорили мне, что материковые китайцы тоже люди. Диалог [делает воображаемого врага] более человечным или цивилизованным.

8 февраля, через день после закрытия комнаты по Синьцзяню, Clubhouse был заблокирован в материковом Китае. Локман Цуй написал в Facebook:

What the Chinese Communist Party wants to block is our ability to express humanity at our best and our ability to resolve conflict through dialogue.

В реальности Компартия Китая хочет заблокировать нашу способность проявлять лучшие человеческие качества и нашу способность улаживать конфликты путём диалога.