Изображение: Frauke Riether, Pixabay

[Все ссылки в тексте — на английском языке.]

Автор: Иэн Инкстер

Поскольку большая часть Америки, Европы и многих англоязычных стран вступает во «вторую волну» COVID-19 и сталкивается с неизбежностью выбора из множества вариантов доступных им методов борьбы с болезнью, их СМИ постоянно упоминают небольшую группу государств, путь которых имеет смысл скопировать. Это примеры эффективного управления во время пандемии COVID-19.

Для начала два момента. Пока что не удалось до конца понять, является ли новая волна прямым следствием мутации ДНК самого вируса или всё объясняется искусственным циклом взлётов и падений того, как общество следует правилам. Стала ли причиной вспышек человеческая небрежность? Второй момент вытекает из этого аргумента о небрежности: вполне можно утверждать, что способность страны снизить заболеваемость и смертность от COVID-19 зависит от имеющейся власти в управлении. Тогда грамотное управление COVID-19 вытекает из силы и масштабов политики, твёрдости правительства в агитации граждан соблюдать правила, способности властей адаптироваться к обстоятельствам, постоянно изменяющимся под влиянием внешних факторов. Исходя из этого, можно утверждать, что хорошие результаты по COVID-19 служат индикатором того, насколько хорошо правительство сможет справиться с восстановлением экономики после пандемии. Так что на карту здесь может быть поставлено довольно много.

Таким образом, выбор лучшего примера может отражать глубоко укоренившееся убеждение большого числа людей в том, что какая-то конкретная страна имеет высокий статус среди сообщества наций. Успешные результаты работы с COVID-19 могут рассматриваться многими гражданами во всём мире в равной степени как образец успешного управления и прочной моральной экономики. Напротив, неудача в борьбе с COVID-19 во «второй волне» теперь может считаться признаком провала всего государства. Так мы стали свидетелями изгнания Дональда Трампа.

Совершенно очевидно, что значимым примером не может стать крохотное и/или отдалённое государство, иначе здесь бы лидировали такие территории, как Фолклендские острова или Гренландия. Отодвигаются в сторону страны, которым действительно отдавали дань уважения, такие как Гонконг и Сингапур. Это также относится к изолированным островам и обширным территориям с очень низкой плотностью населения, таким как Исландия, Мадагаскар, Финляндия или даже Норвегия. Более чёткая аргументация среди тех, кто ищет образец для подражания, исключает страны, которые не сообщают о статистике на миллион человек: например, Буркина-Фасо с населением более 24 миллионов и впечатляющим Cm (случаев заболевания на миллион человек) в 122 и исключительно низким Dm (смертей на миллион) — всего 3, но при этом власти не сообщают о числе тестов. Конечно, будут страны, где на самом деле было так мало случаев госпитализации или смертей, что они вообще не запустили тестирование, но таковых трудно чётко отделить от тех государств, где результаты по госпитализациям и смертям были бы куда выше, если бы власти начали тщательный анализ проблемы.

Измерение результатов по COVID-19 и выбор моделей

В таблице 1 ниже представлены результаты по десяти странам, пять из которых часто упоминаются, как пример, а другие пять — нет, однако результаты последних заслуживают пристального внимания. Мировые данные содержатся в последней строке. Coronavirus Worldometer:

Таблица 1 рассказывает весьма нравоучительную историю. Cm измеряет общее количество случаев COVID-19 на миллион населения, Dm — общее число смертей на миллион, D/C — доля смертей от общего числа зарегистрированных случаев, что мы принимаем как хороший индикатор реального уровня смертности; Tests/m — число тестов на COVID-19 на миллион населения. Цифры основаны на результатах за период с 13 января 2020 года (день первого подтверждённого случая заболевания в Японии) по 11 ноября 2020 года.

Пять популярных примеров выделены жирным и фактически предлагают различный опыт взаимодействия с COVID-19, в соответствии с собственными официальными зарегистрированными данными за избранный период. Кажется очевидным, что Германия и Швеция служат образцом, особенно среди западных стран, потому что показывают хорошие результаты в борьбе с COVID-19 по сравнению с другими крупными европейскими странами (например, Великобританией и Бельгией со значением Dm 719 и 1 112 соответственно) и США (Dm 734). У них также относительно высокие результаты по тестированию на миллион населения, особенно в Швеции. Но основным недостатком последнего критерия как образца является меньшая численность населения  и необычные для Европы характеристики, в частности, относительная пространственная изоляция по сравнению со странами с высоким уровнем COVID-19, такими как Италия. К тому же шведский D/C или уровень смертности в 3,6 процента на деле является самым высоким результатом среди десяти приведённых в таблице государств, несмотря на высокий уровень тестирования. Это может либо означать проблемы с процедурами эффективной госпитализации после положительного теста, что приводит к большей смертности, либо быть результатом относительно высокой доли пожилых граждан — 20,3 % населения составляют люди в возрасте 65+, по сравнению с примерно 16 % в Австралии и США. Однако последнее предположение существенно теряет в силе, если мы посмотрим на Германию, где пожилые составляют 22,2 % от населения, и Японию, где цифры ещё выше, — 28,2 %. В обеих странах D/C — 1,7 %. Учитывая небольшую численность населения Швеции, последний аргумент может вызвать некоторые сомнения по поводу использования этого государства в качестве образца, учитывая его фактические результаты по COVID-19 на сегодняшний день.

В Европе это делает Германию, вероятно, лучшим примером, тем более что, в отличие от Швеции, она граничит со странами с высоким уровнем COVID-19, такими как Бельгия, Франция и Нидерланды (показатели DM равны 1 185, 651 и 484 соответственно).

За пределами Европы — проблемы

Но на первый взгляд ни один из европейских претендентов не может сравниться с неевропейскими Австралией, Японией и Тайванем, государствами с исключительно низкими Dms (Тайвань с его непревзойденными 0,3 %) и гораздо более низким Cms. Некоторое слабое место примеров Японии и Тайваня — низкий уровень тестов на миллион. При прочих равных это означает, что меньшее количество протестированных приводит к меньшему количеству «зарегистрированных случаев», если страна полагается в качестве основного источника статистики по COVID-19 на результаты тестов, а не на официальный сбор данных из больниц и от терапевтов о пациентах, у которых диагностирован вирус. Это ни в коем случае не должно вести к абсолютному отказу рассматривать эти государства. Вполне возможно, и понятно, что нация с реальной низкой ковидностью не будет испытывать такой же потребности в массовых тестированиях, как нации с явно серьёзными проблемами. Примечательно, что и в США, и в Великобритании самые высокие коэффициенты пропорционального тестирования среди всех крупных стран — около 50 % протестированного населения. Учитывая, что количество тестов мало говорит о качестве процедур тестирования, кажется, есть веские основания считать Тайвань и Японию образцами.

У Австралии нет такой проблемы, её показатели тестирования являются одними из самых высоких в мире — и заметно выше, чем в Германии. Австралийский Dm исключительно низок. Единственная проблемная область здесь — необычный характер демографии (огромная часть населения проживает на обширных побережьях), отсутствие сухопутных границ, общая относительная изоляция от всех горячих точек с высоким уровнем распространения COVID-19 и возможность полного закрытия границ, несмотря на большое количество туристов и деловых контактов. Эти особенности нельзя просто скопировать, но они могут в большей степени определять успех государства в борьбе с вирусом, нежели какой-либо отдельный элемент политики или специфическая последовательность официальных процедур.

Можно ещё подробнее рассуждать о том, почему одни страны выглядят образцовыми, а другие — нет, в противовес данным, связанным напрямую с COVID-19. Это раскрыто в трёх строках Таблицы 1. Pol-FrR — индикатор политической свободы внутри стран, измеряемый с 1973 года на протяжении многих лет организацией Freedom House, Вашингтон, округ Колумбия. Швеция по этому показателю лидирует среди ключевых государств с результатом 100. В нашей Таблице 1 также отмечены — символом * рядом с названиями 10 наций — все, кого Freedom House считает «избирательной демократией». Можно видеть, что все 5 основных образцовых государств относятся к этой категории и каждое из их имеет высокий рейтинг Pol-FrR (в пределах от 93 до 100). Образцово-показательная пятёрка — свободная демократическая группа, разделяющая ряд статусных маркеров, атрибутов политической культуры, со многими странами, рассматривающими их как образец.

Несмотря на то, что Тайвань с его удивительной историей COVID-19 официально не признан независимой страной другими 4 членами этой избранной группы, его характеристики идеально соответствуют характеристикам группы в целом. Колонка PPP показывает, что эти страны являются одними из самых богатых, наиболее устоявшихся индустриальных наций в мире, и оценки их образцового характера ведущими мировыми СМИ, несомненно, должны создавать образ некоего культурного клуба. Столбец PPP — показатель паритета покупательной способности на душу населения по данным Всемирного банка. Показатель корректирует простое сравнение доходов на душу населения для учета различий в стоимости жизни путём замены обычного обменного курса на курсы, предназначенные для выравнивания цен стандартной «корзины товаров» и услуг.

Индекс принимает США за 100. Кажется достаточно очевидным, что избранные образцы считаются подходящими для подражания — демократическими и свободными — и это то, что закрепляется в СМИ, которые транслируют мантры в духе «уроки, которые нужно выучить» или «следовать науке» и тому подобное. Это подтверждается в столбце Econ-Fr, представляющем индекс политической свободы 2020 года, рассчитанный Heritage Foundation (Вашингтон, округ Колумбия) в рамках огромного и находящегося в свободном доступе Индекса экономической свободы 2020 года, где Сингапур занимает первое место в мире с результатом 89,4, Австралия — четвёртое место с 82,6, Швеция — 22-е место с 74,9 и так далее. Таким образом, эта группа считается образцовой, несмотря на огромные различия в показателях COVID-19 внутри неё, на основании глобальной культуры, в которой через международные СМИ рыночный либерализм с высокими доходами получает самый высокий статус среди стран нашего мира. Статус приходит с понятиями правдивости, честности и высокого доверия, вторичной прибылью высокого дохода.

Таким образом, можно утверждать, что представление о том, кто может являться образцовой нацией в мире COVID-19, в основном основывается не на результатах по COVID-19, а на некоторых свидетельствах достижений COVID-19 плюс множестве свидетельств высокого национального статуса среди других стран нашего мира. Таким образом, несмотря на все оговорки и недостатки, отмеченные в этой статье, похоже, что относительно разные государства в группе останутся образцами для подражания.

За гранью: ещё один взгляд на лучшие результаты борьбы с COVID-19

Группа следующих пяти государств — совсем другое дело. Хотя Польша и Индия являются парламентскими демократиями, они разделяют с этой второй группой гораздо более низкий доход на душу населения, при этом Эфиопия является одной из самых бедных стран на земле. Все эти нации имеют меньшую степень экономической и политической свободы, но также и очень хорошие показатели COVID-19, измеренные в столбцах Dm и D/C, и в целом разумные результаты для тестов на миллион населения (где худший результат у Анголы, которая фактически превышает показатели Тайваня!). Это довольно крупные страны с демографической точки зрения, и в этом отношении они заслуживают некоторого внимания как возможные примеры для подражания.

Польша с её высоким показателем Cm сначала выглядит непривлекательным кандидатом, но обратите внимание, что её показатель равен показателям Швеции и намного ниже, чем у Испании (29 692), Франции (26 769) или страшного бельгийского результата в 42 547 человек. Число тестирований на миллион превышает аналогичные показатели Японии. Польское соотношение D/C очень низкое, ниже, чем в Великобритании, Италии, Франции и даже Германии. При этом Польша граничит с семью странами с высоким или неизвестным уровнем COVID-19, такими как Чехия. И, конечно, это Европа. Мы можем предположить, что Польшу никогда не считали образцом на Западе из-за культурных особенностей: низкого дохода на душу населения, равного доходу Малайзии, более низких степенях экономической и политической свободы, чем те, которые можно найти в группе, признанной образцовой. И, разумеется, то же самое следует сказать об Эфиопии и Анголе. Наиболее вероятные причины их низких показателей COVID-19 — отсутствие инфраструктуры для эффективного тестирования и относительно небольшое количество пожилых людей в популяции, в первую очередь из-за низких доходов. Как уже отмечалось, одно лишь это может снизить уровень смертности. Индия и Малайзия — гораздо более вероятные примеры для подражания. Огромное население Индии и крайняя бедность, отмеченные в Таблице 1, не повлияли на низкий уровень Cm и особенно низкую смертность. В Индии как хорошо укрепившейся парламентской демократии царит относительно высокий уровень политической свободы, хотя решимость государства ориентироваться на высокие темпы экономического роста (ежегодный рост ВВП более 7 процентов с 2012 года) означает, что власти не позволяют рынку управлять производством и распределением товаров и услуг. Благодаря возрастному распределению, но с учётом огромной численности населения, Индия вполне может рассматриваться как кандидат в образцовую группу стран с низким уровнем COVID-19.

Лучшие практики в Малайзии?

Как пример для подражания во многих смыслах, Малайзия больше всего игнорировалась журналистами международных СМИ. Тем не менее, обладая высоким уровнем экономической свободы, Малайзия может похвастаться замечательной статистикой по COVID-19, основанной на разумном уровне тестирования. Этому способствовало и то, что государство граничит со странами с низким уровнем распространения вируса, такими как Индонезия (Dm = 55) или Таиланд (Dm = 0,9, а общее количество случаев — всего 3861!). Малайзийские уровни Dm и D/C прекрасны. Более того, история защиты страны от COVID-19 говорит о гораздо большей живучести и развитом рассудочном мышлении, чем в большинстве стран Запада. Скрининги были введены во всех аэропортах после того, как 13 января появилась информация о первом случае заболевания в Таиланде, при этом Малайзия сообщила о своём первом случае только 25 января — намного позже Японии, Южной Кореи, США и Тайваня. Быстро были введены в работу тепловые сканеры. В соответствии с Распоряжением о контроле за передвижением от 18 марта 2020 года правительство в тесном сотрудничестве со СМИ активно распространяло инструкции «#ОставайтесьДома», НПО и заключённые изготовляли СИЗ для тех, кто находится на передовой, а в феврале власти озаботились финансовыми вливаниями для предотвращения полного экономического спада.

Малайзия очень рано признала идею Китая о том, что пандемию можно сдержать, изолировав инфицированную группу людей и практикуя социальное дистанцирование. В целях финансирования новых больниц и создания запасов лекарств Министерство здравоохранения и Tenaga Nasional Berhad (TNB) создали «коалицию действия» для сбора финансовой помощи от корпоративных компаний, компаний, связанных с государством (GLC), и других организаций в Малайзии,  — та форма финансирования частного и государственного сектора, которую Запад еще не использовал по-настоящему. Правительство смягчило разделение между частным и государственным секторами, заручившись поддержкой непосредственно из социальных медиа, а НПО (а не частные компании) использовались на раннем этапе для предоставления защитных масок, дезинфекционных камер и для просвещения граждан о COVID-19. К 11 апреля в Малайзии было зарегистрировано 4 346 случаев заболевания, из которых 1 830 выздоровели, что составляет 42 %. Сегодня цифры таковы: 32 969 и 45 095, что составляет 73 %.

Гораздо быстрее, чем в таких странах, как Великобритания, власти Малайзии осознали основную проблему: пожилые люди в домах престарелых. Уже 27 марта правительство представило пакет экономических стимулов Prihatin Rakyat (PRIHATIN), в котором 25 миллионов ринггитов (≈ 6 156 100 долларов США) было выделено на оказание помощи домам престарелых, включая выплату наличных, обеспечение продуктами питания и медицинскими товарами, а также единоразовую компенсацию получающим государственную пенсию в 250 ринггитов (≈ 60 долларов США). Малайзия направляла гораздо большую часть своих очень ограниченных ресурсов на помощь пожилым, чем большинство западных стран, и в гораздо более ранний период. Очевидно, что эти действия были вознаграждены низкой статистикой Малайзии по Dm и D/C.

За пределами случайных заявлений — выбор с умом

Пример Малайзии демонстрирует множество правильных решений из стран, которые до сих пор не считались образцовыми, но показывали лучшие результаты COVID-19 по сравнению с гораздо более богатыми странами. Сами по себе такие данные не могут определить образец для всех — не очень продуктивно делать это на основании единичных свидетельств. Но, похоже, становится ясным, что мировые примеры необязательно должны выглядеть одинаково с точки зрения политической структуры, доходов или экономической идеологии. Лучше, чтобы каждая нация исследовала свои собственные обстоятельства и выбирала элементы, которые кажутся подходящими. Лучшим вариантом может быть анализ более глобальной картины, но с особым учётом различий в распределении доходов и возраста, характера границ, плотности и уровней урбанизма, а также степени загрязнения воздуха. Такие элементы могут скорректировать выбор стран или страны с аналогичными условиями, и лучший борец с COVID-19 среди них вполне может оказаться лучшим примером для вас. Но только не спешите бросаться в омут с головой!

Такие элементы, как возрастная структура или границы, могут быть легко распознаваемыми и объективными показателями. Политические системы и решения — другое дело, они меняются вместе с режимами (ожидаем развития событий в США). Единственный выход из кажущегося лабиринта — сначала признать, что заболеваемость и смертность от COVID-19 лишь частично связаны с официальной политикой управления какой-либо одной страны. На самом деле, на сегодняшний день лишь первые тусклые лучи света пролились на то, какова взаимосвязь между болезнью, смертью и властью в мире COVID-19. Уже по одной этой причине великий образец в сфере COVID-19 может и не быть прекрасным примером политической и гражданской жизни, особенно в том смысле, в котором его определяют лица, принимающие решения в парламентских демократиях. Возможно, выбор между Австралией и Японией, Индией или Малайзией должен быть не таким нормативным. Возможно, следует тщательно взвесить кажущуюся эффективность по COVID-19 в контексте всех элементов, признав, что политика управления может быть далеко не самой главным среди них.