- Global Voices по-русски - https://ru.globalvoices.org -

2020: год феминистской борьбы и политического сопротивления в Латинской Америке

Категории: Латинская Америка, выборы, гражданская журналистика, женщины и гендерное равенство, политика, права человека, протест, СМИ и журналистика, цензура, цифровой активизм

Протест на площади Достоинства (Сантьяго, Чили), фотограф Paulo Slachevsky, используется по лицензии (CC BY-NC-SA 2.0 [1]).

[Все ссылки, если не указано иного, ведут на страницы на испанском языке.]

Феминизм, общественные движения и политические реформы ознаменовали 2020 год в Латинской Америке и на Карибах, несмотря на захватившую внимание всего мира пандемию COVID-19 — глобальный приоритет года.

В Мексике, где общественную дискуссию захватили скандал вокруг самолёта президента [2] и декриминализация марихуаны [3], не менее важной стала и тема феминизма, или, точнее, антифеминизма [4] [ру] мексиканского правительства. В марте состоялся масштабный митинг за справедливое правосудие — в это время в стране каждый день регистрировали в среднем по 10,5 феминицидов [5]. За ним последовали другие митинги по конкретным поводам, таким как случаи Ингрид Эскамильи [6], Фатимы Алдригет [7] и Джессики Гонсалес Вильясеньор [8]

Несмотря на политические репрессии [9] во время протестов в Канкуне, борьба принесла плоды: «закон Олимпии [10]» против преследований женщин в интернете, «закон Ингрид [11]» против распространения фотографий жертв преступлений, общественный реестр сексуальных агрессоров [12] в мексиканской столице и амнистия по делам об абортах [13]. 

В Аргентине во время карантина преумножилось число призывов к решению проблемы насилия по гендерному признаку [15] и сексуального абьюза по отношению к детям [16].

Законопроект о легализации абортов, который правительство пообещало [17] представить в марте 2020 года, был отложен.

В условиях подобных задержек социальные сети сыграли ключевую роль в укреплении феминистских сетей взаимопомощи во время карантина. Были организованы протесты [18] [ру] против пугающего роста феминицидов во время пандемии. Twitter-флешмоб Ni Una Menos [19] (буквально: «Ни одной [женщиной] меньше») способствовал мобилизации активистов и тысячи приняли участие в виртуальном митинге [20] (в виде вывешивания зелёных платков) с целью добиться от аргентинского правительства оперативных действий по принятию закона об абортах по желанию женщины. 

Закон, позволивший прерывание беременности по желанию женщины и обеспечивающий доступ к необходимой заботе после аборта, был представлен Национальному конгрессу в ноябре [21] и официально принят в декабре [22].

В свою очередь, венесуэльские феминистки использовали WhatsApp [23] [ру], чтобы продолжать помогать женщинам и общаться в виртуальном формате; а в Никарагуа феминистские организации [24] обличили пренебрежение и отсутствие справедливости для жертв насилия на гендерной почве и их семей. 

В январе, до прихода туда коронавируса, в Тринидаде и Тобаго прошло общественное мероприятие в память [25] о жертвах феминицидов, на котором граждане потребовали от государства эффективных мер защиты женщин и девочек. В марте, после ещё одного феминицида, интернет-пользователи подчеркнули связь [26] между жестокостью по гендерному признаку и насилием над несовершеннолетними, особенно когда ограничениям, введённым из-за COVID-19, сопутствовал  [27][ру] рост домашнего насилия. 

В декабре, когда в СМИ появились сообщения о феминицидах молодой матери [28] [анг] и девочки-подростка [29] [анг], в социальных сетях выплеснулось накопившееся недовольство дискурсом, согласно которому женщинам «нужно быть осторожнее». Пользователи доказывали, что необходимо переместить [30] [анг] фокус и ответственность с женщин на агрессора. 

Коллаж фотографий «Día Naranja» («Оранжевый день») с акций протеста против насилия в отношении женщин в Порт-о-Пренсе 25 января 2020 года. Фото Womantra, используются с разрешения.

Политические движения в Уругвае, Боливии, Перу и Чили 

Самые серьёзные изменения в Уругвае произошли в политической части — с уходом Широкого фронта (левая политическая коалиция) и избранием в 2019 году Луиса Лакалье Поу, члена Национальной партии, вернувшейся к власти тридцать лет спустя во главе правительственной «разноцветной коалиции [31]».

Нынешняя оппозиция в виде Широкого фронта и других политических объединений критикует правительство за принятие Закона о срочном рассмотрении [32] («Ley de Urgente Consideración»), в котором они видят регресс для свободы самовыражения. И всё же эффективные действия правительства Лакалье в первую волну COVID-19 позволили ограничить число погибших несколькими десятками и сделали Уругвай примером управления кризисом для других стран [33]

В Боливии, спустя почти год поляризации [34], обостренной расизмом и нападениями на журналистов [35]в октябре население отправилось мирно голосовать [36], и 55% избирателей отдали свои голоса за дуэт Луиса Арсе и Давида Чокеуанки [37] из партии «Движение к социализму» [38] [ру] (Movimiento al Socialismo). Победу Луиса Арсе на выборах праздновали в крупных городах по всему миру [39] [ру]. 

Сейчас поляризация, уже в меньшей степени, концентрируется вокруг выборов мэров и губернаторов, назначенных на 7 марта 2021 года.

View this post on Instagram

A post shared by Daphne Palza Alemán (@daph.palza.aleman) [40]

Поколение двухсотлетия гонится за коррупцией

Международная пресса недооценила важность протестов «поколения двухсотлетия [41]» в Перу, главными участниками которых были молодые люди, связавшие себя с 200-й годовщиной независимости Перу. Демонстрации проходили в контексте страны, обеспокоенной отстранением президента Мартина Визкарры [42] по решению Конгресса, отставкой незаконного правительства Мануэля Мерино [43] и назначением Франсиско Сагасти [44] временным президентом [45]. Как при Мерино [46], так и при Сагасти [47] полиция применила против молодых протестующих чрезмерное насилие [48] — как минимум два человека погибли. Беспорядочный политический контекст в этом году был усугублён кризисом здравоохранения из-за COVID-19 и переходом к политике разработки природных ресурсов [49] в пользу крупных предприятий [50] на территориях коренного населения.

С другой стороны, пандемия не остановила проведение в Чили исторически важного референдума, на котором подавляющее большинство проголосовало [51] за изменение Конституции, принятой при бывшем диктаторе Аугусто Пиночете [52] [рус] в 1980 году. Значимая часть населения считала эту Конституцию «матерью чилийского неравенства [53]». Всенародное голосование, завершившееся 25 октября, было главным требованием социального взрыва [54] в октябре 2019 года, на который правительство ответило репрессиями [55], арестами и многочисленными нарушениями прав человека. 

View this post on Instagram

A post shared by Territorio Fotográfico Chile (@territoriofotograficochile) [56]

Жестокость, авторитаризм, дезинформация и протесты с севера на юг

В Колумбии вдобавок к высокой смертности из-за COVID-19 проявилось недовольство граждан отсутствием эффективных мер против зашкаливающего насилия [57]. Согласно Институту исследований развития и мира, в 2020 году имели место девяносто массовых убийств [58]. Тем не менее президент Иван Дуке продолжает отрицать серьезность числа зарегистрированных убийств. 

Особенно тревожным стал рост убийств [59] социальных лидеров и правозащитников. Выяснилось, что полиция была замешана [60] в убийстве адвоката Хавьера Ордоньеса, что повлекло за собой протесты [61], их подавление и, как следствие, смерти не менее десяти человек с множеством раненых.

Постоянными в 2020 году были угрозы смертью [62], убийства, преследования, насилие и цензура по отношению к журналистам и активистам, но в том же контексте возникли альтернативные формы цифровых СМИ [63], помогающие активистам избегать цензуры. 

После года относительной нормализации экономики Венесуэлы, пандемия, несмотря на гиперинфляцию и усугубление гуманитарного кризиса [64], привела к ужесточению [65] авторитарных мер со стороны правительства. Общественную политику характеризуют сильная милитаризация, контроль государственных институтов [66] и политические преследования [67] журналистов и гуманитарных активистов. Вдобавок, правительство Николаса Мадуро полностью сместило представителей оппозиции с помощью спорных парламентских выборов [68].

Венесуэльский миграционный кризис, уже сильнейший в регионе — страну покинули 5,4 миллиона граждан вне страны [69], — обострился с приходом пандемии [70] [рус]. В сообщениях подчёркивается, что многие члены сообщества не могут обеспечить себе в принимающих странах даже базовые потребности [71] и страдают от бездомности и нехватки еды.

На Ямайке граждан охватили хаос и страх. И если пандемия COVID-19 возглавила список общих беспокойств, то неофициальный опрос в Twitter показал, что за ней следует ужас перед ростом преступности, несмотря на сообщение ямайской полиции о небольшом сокращении [72] [анг] известных преступлений по сравнению с 2019 годом.

При этом комендантские часы во время пандемии не остановили сотни нелегальных вечеринок и общественных мероприятий [73] [анг], часть из которых, организованная лицами с криминальными связями, закончилась насилием.

В Никарагуа целый ряд новостей принёс гражданам негативные эмоции: кризис здравоохранения, сомнения насчет точности публикуемых данных по COVID-19 [74] [рус], последствия [75] ураганов IOTA [76] и ETA [77] и перспективы выборов 2021 года в стране, где господствуют политические репрессии [78], нулевая свобода слова и печати [79], а также постоянные нарушения прав человека [80].

После волны протестов 2018 года около ста тысяч человек [81] бежали из страны, однако многие никарагуанцы в изгнании продолжают заниматься политическим активизмом [82]. Между тем, правительство Даниэля Ортеги продвигает триаду законов [83] по усилению аппарата контроля над населением и остановке любых проявлений низовой оппозиции.

Севернее, в Сальвадоре, 2020 год прошёл под знаком политических конфликтов. Президент Найиб Букеле противостоял другим государственным органам — законодательному собранию и конституционной палате, — называя [84] депутатов и судей «коррупционерами, преступниками и ворами». Многие считают, что его агрессивный стиль является свидетельством плана по установлению политического контроля над страной. При всем этом, Букеле продолжают поддерживать более 75% населения [85] [анг] несмотря на обвинения в коррупции [86], договоренностях с преступными группировками [87] и нападениях на работников СМИ [88]

Когда Букеле написал в Twitter о последствиях пандемии в Эквадоре [89], эквадорское правительство заявило о ложности сообщения [90]. Вскоре информация, ходившая в социальных сетях [91], заполонила новостные заголовки по всему миру: тела умерших, которые никто не забирает [92], семьи в поисках тел родных и слухи о сожжении трупов на улицах. 

Чтобы объяснить, через что прошёл Гуаякиль, правительству Эквадора не было достаточно слов о дезинформации. Перед лицом ужасающей реальности была создана Совместная оперативная группа [93] по захоронению трупов. Мэрия Гуаякиля была вынуждена отдавать семьям трупы в картонных гробах [94]. В этих условиях коренные народы региона самоорганизовались, [95] чтобы защищаться от коронавируса. 

Резюмируя: пандемия потрясла и без того настрадавшийся регион, но в то же время испытала стойкость социальных движений, которые не остановились ни перед чем в защите прав человека.

Так, в регионе выделяется ряд хороших новостей на гендерную тематику: в Эквадоре прошёл первый трансмарш [96] [рус], аргентинское правительство утвердило квоту для транс- и травести-персон на рынке труда [97] в государственном секторе, а Боливия, как и штат Пуэбла в Мексике [98] [рус], признала свободные брачные союзы между людьми одного пола [99]

Приглашаем вас ознакомиться со специальным выпуском [100] «Voces de Latinoamérica» («Голоса Латинской Америки») интернет-издания La Lupa [101], в котором некоторые из наших боливийских, уругвайских и мексиканских авторов анализируют ключевые события региона: