[1]Красный дом, место заседаний парламента Тринидада и Тобаго, где прошло обсуждение законопроекта о закупках. Фотография [1] Дэна Лундберга на Flickr, сделана в декабре 2019 года, во время завершения последней реставрации здания. CC BY-SA 2.0 [2].
[Ссылки ведут на страницы на английском языке, если не указано иного.]
8 декабря, накануне Международного дня борьбы с коррупцией [3] [рус], Законопроект о поправках в закон о государственных закупках и распоряжении государственной собственностью 2020 года [4]Тринидада и Тобаго был принят Сенатом (верхней палатой парламента) благодаря голосу одного независимого сенатора, д-ра Марии Диллон-Реми. Восемь других независимых сенаторов, некоторые из которых весьма активно выступали [5]касательно, по их мнению, недостатков документа, воздержались от голосования.
Пункт 5 [4] законопроекта является главным его аспектом, вызывающим обеспокоенность [6]гражданского общества, коммерческих организаций и даже самого [7] Управления по регулированию закупок (УРЗ). Он исключает [8]юридические, медицинские, финансовые, бухгалтерские и аудиторские услуги (а также любые другие услуги, по усмотрению министра финансов) из круга полномочий регулятора закупок.
В стране, где граждане привыкли думать [9], что сменяющие друг друга правительства [10] коррумпированы (Тринидад и Тобаго занял [11] 85 место в списке стран по индексу восприятия коррупции Transparency International за 2019 год, с оценкой 40 из 100), есть опасения, что эта поправка фактически откроет путь для коррупции в межправительственных контрактах и в соглашениях между государством и международными финансовыми организациями.
По мнению [4] правительства, регулятор закупок, который не является избранным должностным лицом [12], не должен иметь права к подрыву подобных договоров и такое вмешательство может ограничить доступ государства к определённым типам соглашений о международном финансировании и техническом сотрудничестве. По словам министра финансов Колма Имберта, это соответствует передовой международной практике [13].
Управление по регулированию закупок, однако, выступило с публичным заключением [6], в котором говорится, что, поскольку межправительственные соглашения будут оплачиваться из денег налогоплательщиков, «не должно быть никаких исключений из контроля УРЗ».
Многие стейкхолдеры [6] пришли к мнению, что законопроект должен был быть отправлен обратно в Палату представителей (нижнюю палату парламента), чтобы правительство представило правила, которые бы регулировали действие закона, до его вынесения на голосование в Сенате.
Крупнейшая оппозиционная партия в парламенте недавно отказалась [14] поддержать возобновление законопроекта о борьбе с бандитизмом 2018 года, явно пытаясь подтолкнуть правительство к желаемым действиям в отношении законодательства о закупках. Главный парламентский организатор оппозиции Дэвид Ли, будучи раскритикованным за отсутствие поддержки, защитил позицию своей партии следующим образом [14]:
If you are serious about tackling crime, if you are serious about defunding the gangs, then you must bring procurement legislation so we have a system in place to avoid the continuation of this funding that is going on through Government contracts and the award of contracts.
Если вы серьёзно относитесь к борьбе с преступностью и к лишению финансирования бандитской деятельности, то вы обязаны принять поправки в законодательстве о закупках, чтобы у нас появилась система, которая помогла бы избежать продолжения такого финансирования, которое осуществляется через государственные контракты и их распределение.
После окончания дебатов 8 декабря Сенат сформировал комитет для постатейного обсуждения законопроекта и определения необходимости в каких-либо дополнительных поправках. Правительство уже сообщило [12], что примет некоторые из поправок, которые были выдвинуты ранее.
Сейчас законопроект должны отправить в Палату представителей для внесения поправок. Верхняя и нижняя палаты парламента должны прийти к единому мнению до вступления закона в силу, поэтому, хотя этот процесс открыл возможности для дальнейшей доработки, не ожидается, что правительство уступит свою позицию в отношении пункта 5.
До начала дебатов в Сенате, Правовая ассоциация Тринидада и Тобаго (ПАТТ) заявила [15], что этот пункт равносилен «нарушению Конституции, подрывающему доверие общественности». Аналогичную позицию заняли [16] Институт Тринидада и Тобаго по вопросам транспарентности [17] (ИТТВТ), торговые палаты страны, Объединённый консультативный совет строительной промышленности [18] (ОКС), Ассоциация производителей Тринидада и Тобаго (АПТТ) и группы гражданского общества [19].
В прошлом межправительственные проекты обвинялись [20] в создании условий для процветания коррупции. Хотя никаких доказательств, подтверждающих правонарушения, не было представлено, репутация [21] некоторых китайских компаний [22], с которыми государство решило сотрудничать [23], повлияла на восприятие общественности. Один проект, однако — приобретение в 2015 году 12 судов береговой охраны у Нидерландов стоимостью 1,358 миллиарда долларов Тринидада и Тобаго (примерно 200 миллионов долларов США) — является предметом голландского уголовного расследования [24].
Фактически закупки в Тринидаде и Тобаго исторически были настолько уязвимы для коррупции, что в 1982 году был учрежден комитет, назначенный кабинетом для проведения всестороннего обзора межправительственных договоренностей. Его выводы были задокументированы в том, что стало известно как «Доклад Баллаха [25]».
При рассмотрении правительственной идеи о том, что межправительственные контракты могут «устранить активное лоббирование с его скрытой коррупцией (на местном уровне)», в докладе был сделан вывод, что такие преимущества были «скорее иллюзорными, нежели реальными», что такие договоренности были «крайне дискриминационными» по отношению к местным компаниям и что «затраты Тринидада и Тобаго на межправительственные варианты, судя по всему, перевешивают ожидаемые выгоды».
Перевод: Полина Петт