- Global Voices по-русски - https://ru.globalvoices.org -

Барбадос снимает с пьедестала статую Горацио Нельсона за его роль в работорговле

Категории: Карибы, Барбадос, гражданская журналистика, история, политика, этническая и расовая принадлежность
[1]

Памятник Горацио Нельсону после снятия с постамента на площади Национальных героев Барбадоса, 16 ноября 2020 года. Скриншот из прямой трансляции события в Facebook [1].

[Все ссылки — на английском языке, если не указано иное.]

Европоцентристская история по большей части [2] хранит память о вице-адмирале Горацио Нельсоне [3] [рус] как об отважном и проницательном командующем флотом. Монументы, посвящённые его достижениям, можно найти по всему миру, от Трафальгарской площади [4] [рус] в Лондоне до площади Национальных героев [5] в Бриджтауне, где Барбадос отдал честь победе Нельсона в битве у мыса Трафальгар [6] во время Наполеоновских войн [7] [рус], в результате которой остров не стал [8] [анг] французской колонией, а также были защищены торговые пути к Британии.

Однако 16 ноября 2020 года, после многих лет призывов снести статую [9] [рус] из-за роли, которую сыграл Нельсон в трансатлантической работорговле, правительство Барбадоса, наконец, демонтировало её [10]. Премьер-министр Миа Моттли председательствовала на церемонии, которая транслировалась в прямом эфире [11] Facebook, рядом с национальным флагом, гордо развевавшимся над парламентом. Эта дата отмечается ООН как Международный день терпимости [12] [рус].

Мероприятие, во время которого выступали музыканты, барабанщики, танцоры, началось с чтения Синди Селесте, стихотворение которой «This Space» («Это пространство») содержит хронологию того, как колониализм превращал порабощённых «из человека в скот, из мыслящего существа в движимое имущество» — и как барбадосцы теперь возвращают себе пространство острова:

It is interesting how many tales the cobblestones of a place can hold
How many times a space can dawn a new face,
How many new stories unfold:
Watch this space.
Watch the way this square transforms before your very eyes […]

Интересно, сколько сказок могут рассказать булыжники на мостовой.
Сколько раз в пространстве возникают новые лица,
Сколько историй предстаёт пред тобой:
Следи за пространством.
Смотри, как меняется эта площадь, стань очевидцем […]

Пока монумент смещали с постамента под удары африканских барабанов, в танце исполнители рассказывали об ужасах рабства, а один певец исполнил песню Майти Спэрроу [13] под названием «Раб [14]». Барбадосцы наблюдали, как бронзовый человек, которого профессор Хилари Беклс, глава Комиссии Карибского сообщества [15](CARICOM) [15] по возмещению ущерба [15][рус], назвал [16] «омерзительным расистским сторонником превосходства белой расы, [который] избавлялся от чернокожих», был свергнут с пьедестала. К концу мероприятия появилось ощущение, будто присутствующих освободили наконец от тяжкого груза.

[1]

Барбадосский премьер-министр Миа Моттли обращается к собравшимся на церемонии снятия статуи Нельсона 16 ноября 2020 года. Скриншот из прямой трансляции события в Facebook [1].

В своём обращении премьер-министр Моттли заявила, что статуя олицетворяет господство и демонстрацию силы, а её демонтаж символизирует возвращение современного Барбадоса его жителям:

It is important that we understand that this is a struggle that doesn't end today with the moving of this statue.

Важно, чтобы мы понимали: эта борьба не заканчивается сегодняшним перемещением одной статуи.

Она пояснила, что неотъемлемая часть свободы — освобождённый разум, и показала экран своего телефона, на заставке которого стоит фотография ямайской иконы регги Боба Марли [17] [рус], которая напоминает ей [18] [рус], что «миссия нашего поколения — ментальное освобождение нашего народа». Моттли также высоко оценила работу комиссии CARICOM по возмещению ущерба, добавив, что оно жизненно важно для продвижения вперёд, для «верных действий, которые необходимо совершить, исправляя совершённые ошибки».

Отметив, что история Барбадоса «не так проста, как чёрное и белое», Моттли вспомнила о множестве случаев микроагрессии, порождённых колониализмом, включая отбеливание кожи [19] и выпрямление чёрных волос [20]:

If we do not know who we are, if we are not clear what we will fight for, then we are doomed to be exploited and to be colonised again, not necessarily in the same way […] but in the way that will allow the mental spaces to be dominated by stories and songs and messages that are not our own, and that are not intended to be able to lift up our people.

Если мы не осознаём, кто мы такие, если нам не ясно, за что мы будем сражаться, тогда мы обречены на эксплуатацию и колонизацию снова, не обязательно в том же формате […] но таким образом, который заполнит наше ментальное пространство рассказами, песнями и сообщениями, которые не являются нашими собственными и не предназначены для того, чтобы возрождать наш народ.

Хотя она признала, что статуя Нельсона является «важной исторической реликвией», Моттли заявила, что ей нет места на площади Национальных героев Барбадоса [5]. План состоит в том, чтобы переместить скульптуру [21], которой уже более 200 лет, во временное хранилище, пока она не будет выставлена на всеобщее обозрение в Барбадосском музее и историческом сообществе [22].

Этот шаг является ключевым в реконструкции исторического Бриджтауна [23], который внесён в список Всемирного наследия ЮНЕСКО [24]. Учитывая намерение [25] Барбадоса сместить королеву Елизавету II с поста главы государства и стать республикой до 55-й годовщины независимости 30 ноября 2021 года, произошедшее также символизирует прощание страны с колониальным прошлым.

Церемония завершилась исполнением музыкантом калипсо Mighty Gabby [26] песни «Take Down Nelson» («Свергнем Нельсона»).

Исполнительница Люси Хамманс, которая участвовала в барбадосском марше в поддержку движения Black Lives Matter 13 июня, рассказала на Facebook [27], что она встревожена «отсутствием признания молодых людей, недавних участников этой борьбы», которых не приветствовали «так громко», как она бы хотела. Однако Люси также отметила символизм включения в церемонию tuk band [28] [исполнителей барбадосской музыки в национальных костюмах] и артистов на ходулях [29]:

[…] the choice to play Tuk is not one made lightly. Tuk is our sound of resistance. It is the “engine of the landship,” a survival tactic in which we deliberately display our defiance in the face of colonialism. Those drums and whistles which thundered [Nelson] out of town played the melody of perseverance, the music of generations of black people protecting black people. And I loved to hear it.

Then the Stiltmen, the representation of our ancestors on high looking down on us. A fitting reminder to all of us that we can move him now because of the fight our ancestors started. We are because they were. And I loved to see it.

[…] выбор играть тук — нелёгкий выбор. Тук — это голос сопротивления. Это «двигатель сухопутного корабля», тактика выживания, в которой мы сознательно демонстрируем неповиновение перед лицом колониализма. Те барабаны и свистки, которые изгоняли [Нельсона] из города, рождали мелодию настойчивости, музыку поколений чернокожих, защищающих чёрных. И слышать это — прекрасно.

Затем артисты на ходулях, живое воплощение наших предков, которые смотрят на нас с вышины. Подходящее напоминание всем нам, что теперь мы можем убрать его [Нельсона], благодаря борьбе, которую начали наши предки. Мы есть, потому что они были. И видеть это — прекрасно.

Барбадосский историк Ричард Дрейтон, проживающий в Великобритании, чуть более года назад написал статью [30] для журнала Third Text, в которой сравнил статую Нельсона на Барбадосе со статуей империалиста Сесила Родса в Оксфорде [31]. Он отметил, что «противники сноса Нельсона и Родса с их постаментов в Бриджтауне и Оксфорде утверждают, что эти статуи очень стары и, следовательно, теперь являются частью общественной культуры, которую следует сохранить без пересмотра»:

To remove them would be to “erase” history, in Mary Beard’s phrase. But is leaving these objects as they are not also a kind of historical erasure, a silencing of the past […]?

Is the argument from “heritage” not bound up with an odd contemporary imbalance of attention towards the needs of the present and future vs the legacies of the past, the retrogressive temporality of the neo-liberal moment? The point is not the destruction of “the past,” as if there was ever one monolithic uncontested past, but the renegotiation of which past the present holds up to its face.

По словам Мэри Бирд, удалить их означало бы «стереть» историю. Но сохранить эти объекты как есть, не это ли своего рода стирание истории, забвение прошлого […]?

Разве аргумент «наследия» не связан со странным современным дисбалансом внимания к потребностям настоящего и будущего по сравнению с наследием прошлого, реакционной временностью неолиберального момента? Дело не в разрушении «прошлого», как если бы когда-либо существовало одно монолитное неоспоримое прошлое, а в пересмотре того, как прошлое предстаёт перед лицом настоящего.

В посте на Facebook, опубликованном после сноса статуи Нельсона, Дрейтон заметил [32], что «2020 год разрушил чары прошлого»:

There is an odd feeling emanating from that now empty plinth. It does feel like a magic spell has been broken. The forbidden has been done […] a powerful energy is being released from where the idol has been broken.

Ныне пустующий постамент будто излучает нечто странное. Такое ощущение, что волшебное заклинание было разрушено. Запрещённое было сделано […] мощная энергия исходит от того места, где был разбит идол.