Фотография Ромеля Пуа, используется с разрешения
[Все ссылки, если не указано иного, ведут на страницы на испанском языке.]
Девятого ноября, когда необходимость выйти на улицы с протестом посреди величайшего в истории Перу кризиса системы здравоохранения стала очевидной, моё сердце забилось с бешеной скоростью.
Не помню точно, что возмутило нас больше всего. Захват [1] [анг] власти Мануэлем Мерино, который безосновательно отстранил [прим.пер.: президента Перу] Мартина Вискарру? Или то, что Конгресс (якобы являющийся «представителем народа») в очередной раз стал сообщником стоящей у власти мафии?
Утром 10 ноября мы с моим парнем подошли к улице Хирон Лампа [2] в историческом центре Лимы, а часом позже началось подавление восстания. Мы были в начале улицы, когда наш путь преградило полицейское оцепление. Люди молчали в страхе и неопределённости, как и вся страна в тот момент. Тогда я начала скандировать: «Давайте, народ, чёрт побери! Народ не сдается, мать вашу!», а люди подхватили мои слова. Мы зацепились за уверенность, которую даёт пребывание в группе, и сумели разорвать оцепление. Именно тогда полиция начала бросать баллоны со слезоточивым газом.
Полицейские подошли ближе, и началось бегство. Я хотела успокоить людей, объяснить, что на бегу они задохнутся дымом, но начала задыхаться сама из-за упавших рядом со мной трёх баллонов. Я едва выбралась. Продвигаясь вперёд, кричала: «Пожалуйста, воды!», но никто не помог. Я чувствовала, что умираю. Я пришла, не подготовившись. У меня были только тканевая маска и бутылка с водой, оставшаяся в рюкзаке моего парня, которого я потеряла из виду ещё после первого баллона с газом.
Свернув на одну из улиц, я увидела небольшой магазинчик. Мои мольбы были услышаны. Я достала несколько монет из кошелька и отчаянным голосом попросила хозяина: «Воды, сеньор! Пожалуйста, воды!». Он помог мне.
Когда я смогла отдышаться, мимо прошли двое полицейских: спокойных, улыбающихся, вооружённых и экипированных щитами. Я закричала на них. Закричала со слезами на глазах, стоя среди других протестующих, переводивших дух: «Вы — защитники человека, незаконно пришедшего к власти. Вы нападаете на нас, насилуете. Вы — предатели».
Фотография Андреса Гуакаючуко Кихады, используется с разрешения
Следующие дни были потрачены на организацию. Я внезапно вступила в несколько групп в Whatsapp, где обсуждалось, как нам защищаться от полиции. Одни предлагали создать ударные группы, другие — дезактивировать шашки, третьи — помогать бездомным людям и собакам, пострадавшим от газа.
Мой молодой человек примкнул к группе по дезактивации слезоточивых баллонов, которые разбрасывает полиция. Я запаниковала при мысли, что с ним может что-то случиться, и он предложил мне остаться дома. Я отказалась. Сказала, что буду с ним, что мы будем вместе. Таким образом, я тоже примкнула к этой группе.
Но беспокойство не исчезло. Мне страшно было думать о голосах людей, требующих идти в Конгресс, о том, что будет применена грубая сила, о грохоте гранат и оружейной стрельбе.
С 10 ноября моё сердце не прекращало колотиться с огромной скоростью. Я не могла спокойно спать, мне снились кошмары. У меня давило в груди каждый раз, когда мой парень говорил о запланированных стратегиях, а я не могла понять своей роли в них. Думала только, что не хочу, чтобы другие люди испытали то, что испытала я: оказаться без помощи под дождём из слезоточивых баллонов.
Дни шли один за другим, а с ними — протестные марши и шумовые протесты кацеролазо [3] [рус]: 11, 12 и 13 ноября стали датами демонстраций.
14 ноября около 6 утра мы пришли на место встречи с командой. Мы надели каски, защиту для лица, противогазы, очки. Пометили команды, чтобы можно было узнать друг друга, а затем направились к площади Сан Мартин [4] [анг].
Мы добрались до Университетского парка [5] и пошли в сторону Хип-хоп блока [6], культурно-университетского объединения. Его лидер попросил нас закрыть все щели, чтобы в них не проникли страшащие всех лазутчики, которые могут спровоцировать чрезмерное насилие и вонзить нам нож в спину. Изначальный план моей группы был сопротивляться и заботиться об участниках протеста. Мы научились дезактивировать баллоны и гранаты с газом: нужно вооружиться большим бидоном с водой и содой, бросить туда баллоны, закрыть бидон крышкой и встряхнуть, пока не перестанет выходить газ.
Я чувствовала себя немного более уверенно, но когда мы начали идти, ноги у меня всё равно затряслись. Не прошло и пяти минут, как грохот заполонил всё вокруг и посыпались гранаты. Одна, две, три, четыре… я потеряла счёт. Я бежала как могла, с распылителем в одной руке и бидоном с водой в другой. Немного газа проникло под мою маску, но я ещё могла дышать. Я продвигалась дальше, пока не оказалась среди отчаянно плачущих людей, которые не подготовились, точно также как и я во вторник 10 ноября. Я начала опрыскивать их водой с содой: «Закройте глаза. Закройте рот. Всё будет хорошо. Дышите. Спокойно. Всё будет хорошо».
После этого продолжали падать гранаты, мимо шли раненые, раздавались звуки стрельбы.
Наша группа, рассеянная по всем улицам, и мои попытки определить местоположение моего парня усиливали страх внутри меня. Меня злило быть трусихой и оставаться в тылу, но сейчас я думаю, что оказывать помощь было не менее важно. Чтобы сопротивляться. Чтобы продолжать борьбу.
Вскоре мой молодой человек с товарищем из группы вернулись. С ним было всё в порядке. Но мы не знали, где остальные. Мы не знали, как сообщить им, что мы больше не можем, что у нас закончилась вода, а в 23:00 начинался комендантский час. После 23:00 полиция становится ещё более агрессивной. Мы прибегли к использованию WhatsApp, чтобы обсудить, как лучше сбежать.
Когда мы снова оказались вместе, то увидели лица друг друга: усталые, возмущённые, со страхом и облегчением от того, что мы, пусть и в синяках, но живы и готовы продолжать бороться, пока диктатор не падёт.
Мы отступили на ночь, но на мобильный начали сыпаться сообщения о мёртвых, раненых и задержанных. Когда я переступила порог дома, Лима загрохотала кацеролазо. Подтвердилась первая смерть этой ночи. Умер Инти. Инти из Хип-хоп блока, который, вероятно, проходил мимо меня до того, как началась бойня [7].