Государственные флаги Беларуси и России в Минске, столице Беларуси, 2013 год. Фото CC BY 4.0, Wikimedia Commons.

[Прим. ред.: оригинал этой статьи был опубликован 9 сентября; некоторая информация могла устареть.]

Через месяц после президентских выборов в Беларуси политический кризис в стране, кажется, ещё далёк от завершения. Когда президент Александр Лукашенко попытался обеспечить себе шестой срок подряд, тысячи белорусов вышли на улицы, возмущённые правдоподобными сообщениями о фальсификации результатов. Власти ответили задержаниями тысяч граждан; истории насилия в центрах содержания задержанных подтолкнули к протестам ещё больше белорусов. В результате в стране проходят крупнейшие демонстрации с момента обретения независимости в 1991 году.

Лукашенко, правивший Беларусью с 1994 года, якобы получил более 80 процентов голосов, тогда как его конкурентка Светлана Тихановская, с тех пор бежавшая в соседнюю Литву, набрала всего десять процентов. Тихановская возглавляет оппозиционный координационный совет и призывает к её признанию легитимным президентом Беларуси. Протесты солидарности с Тихановской продолжаются, главное требование — отставка Лукашенко. Но не видно трещин и в готовности к сопротивлению со стороны правящей элиты страны, сохраняющей верность Лукашенко.

Москва наблюдает с интересом, и Лукашенко играет на эту внимательную публику на галёрке.

По мере того, как непопулярного президента всё больше раздражали протесты, его обращения к крупнейшей соседке Беларуси с востока становились всё смелее. Интонации его митингов и репортажей государственных СМИ приобретали всё более пророссийскую окраску: протестующих стали изображать противниками русского языка и завзятыми националистами на зарплате у иностранных держав. ОМОН демонстративно брал в защитные кольца советские военные мемориалы, хотя, судя по всему, случаев вандализма со стороны протестующих не было и оппозиция вовсе не стремится к «декоммунизации».

Более того, когда премьер-министр России Михаил Мишустин посетил Минск 3 сентября, правительство Беларуси представило запись якобы перехваченного разговора между Берлином и Варшавой, которая должна была поддержать позицию российского правительства по отравлению Алексея Навального: больничные данные были сфальсифицированы. Навальный, российский оппозиционный политик, эвакуированный в Германию после отравления в сибирском аэропорту, стал жертвой нервного агента «Новичок» — к такому выводу после проведения анализов пришла берлинская больница, в которой он лечился.

Посыл этих шагов ясен: Лукашенко — незаменимый союзник, единственный, кто может удержать Беларусь в российской орбите.

Однако всё сложнее, чем кажется на первый взгляд. В начале избирательной кампании Лукашенко обвинял во вмешательстве из-за рубежа далеко не только Запад. Он намекал на то, что махинациями занимается восточный сосед, приводя в доказательство определённые свидетельства: в конце июля в Беларуси были арестованы наёмники российской частной военной компании «Вагнер». После начала протестов прокремлёвские российские СМИ выражали некоторые симпатии движению; некоторые видные оппозиционные активисты, например, бывший кандидат в президенты Валерий Цепкало, бежали не в ЕС, а в Россию.

У России и Беларуси много общего. Русский язык доминирует в общественной жизни современной Беларуси, входящей во многие военные и экономические союзы под лидерством России, например, ОДКБ, Евразийский экономический союз и Союзное государство. Поздравляя Лукашенко после выборов, президент России Владимир Путин намекнул, что надеется, что Минск наконец-то покажет свою полную приверженность всему перечисленному. Если в этих словах слышится колкость, то причина в том, как хорошо Лукашенко исполняет «евразийский шаффл», сталкивая соседей Беларуси из НАТО и ЕС с запада и Россию ради политической выгоды. В этом он многого добился — свободно потребляя российский природный газ, который перекачивается через страну в Европу и предлагается Минску по ценам ниже рыночных.

Более того, выживание Лукашенко в будущем находится в руках России. Чтобы лучше понять варианты — или дилемму — Москвы, я поговорил с Юрием Цариком, руководителем программы российских и постсоветских исследований в Центре стратегических и внешнеполитических исследований в Минске.

Максим Эдвардс: Не секрет, что отношения между Минском и Москвой в последние годы были весьма напряжёнными. Российские элиты вряд ли будут сильно огорчены уходом Лукашенко; конечно, в зависимости от альтернативы. Мне кажется, что Россия хочет передачи власти в Беларуси, но на её собственных условиях — это не должен быть результат уличных протестов. Какова ваша оценка?

Юрий Царик: Действительно, Александр Лукашенко как руководитель Беларуси перестал устраивать Москву, причём, уже довольно давно, после того, как отказался размещать российские войска и военные базы на территории Беларуси в ходе прошлых президентских выборов, в 2015 году. С тех пор российская сторона последовательно сокращала доступные ему финансовые потоки, связанные с постсоветской интеграцией, и выстраивала инфраструктуру прямого влияния на внутреннюю политику Беларуси, то есть, взаимодействуя напрямую с различными социальными группами (включая белорусскую бюрократию), минуя А.Лукашенко.

Поэтому и в ходе кампании 2020 года Россия работала жёстко против белорусского лидера, всячески поддерживая протестную повестку, давая трибуну лидерам новой оппозиции и так далее. Некоторая трансформация имела место после достижения соглашения между Москвой и Минском по поводу возвращения в Россию задержанных в Беларуси «вагнеровцев». В обмен на это Кремль обещал признать выборы в Беларуси (победу А.Лукашенко) и умерить критику белорусских властей в российских медиа. Несколько позже, уже после жёсткого разгона протестов 9–12 августа, России удалось получить решающее преимущество над белорусской стороной, навязать более выгодную для себя сделку, включавшую размещение российских медиа- и политических специалистов, что позволило установить рефлексивный контроль над действиями белорусских властей. В итоге сейчас Москва занята навязыванием А.Лукашенко выгодного ей сценария конституционной реформы и трансфера власти.

МЭ: В последние недели российские чиновники довольно пренебрежительно высказываются об оппозиционном координационном совете или, во всяком случае, о Тихановской. Есть ли в Беларуси альтернативные партнёры, с которыми Москва могла бы работать в случае какого-либо транзита власти?

Ю.Ц.: Российское руководство заинтересовано в максимальном ослаблении не только А.Лукашенко, но и Беларуси как государства. Это связано с тем, что такое ослабление является ключевым условием для выполнения именно Россией роли донора стабильности и безопасности на территории Беларуси, а также упрощённого доступа российских элитных групп к приватизации привлекательных активов белорусской экономики. В этом смысле Москва одинаково негативно воспринимает как А.Лукашенко, так и любого другого политика, который мог бы сплотить белорусское общество, стать мощным национальным лидером и в будущем потенциально бросить вызов доминированию России в Беларуси (как это в последние годы сделал А.Лукашенко). Отсюда и специфическое поведение Кремля: играть на противоречиях сторон, ослабляя их, и не делать ставку ни на одну из них. Российское руководство надеется в итоге получить в качестве представителя оппозиции знаковую компромиссную фигуру (вероятней всего — из числа бывших аппаратчиков), с которой будет готов разговаривать А.Лукашенко, для того, чтобы организовать политический диалог в цивилизованном русле и в своих интересах. Самодеятельность лидеров оппозиции, оформившихся в ходе политической борьбы и имеющих высокий кредит доверия от граждан Беларуси, для Москвы нежелательна.

МЭ: Однако опросы общественного мнения показывают [анг], что большинство белорусов занимают достаточно пророссийскую позицию. Но против России их могло бы настроить очевидное российское вмешательство или поддержка репрессий со стороны местных властей. Понимают ли это в Москве?

Ю.Ц.: В Москве прекрасно понимают риски, связанные с возможным прямым вмешательством в дела Беларуси на стороне Лукашенко. Поэтому такого вмешательства нет, а «помощь» со стороны России нацелена на установление контроля над внутриполитической повесткой и работой идеологической машины белорусского государства, а не на поддержку А.Лукашенко. Белорусский президент для Москвы является фигурой токсичной и утратившей легитимность.

Главной формой вмешательства России является навязывание А.Лукашенко конституционной реформы и того формата политического диалога, который выгоден Москве. В случае, если он будет сопротивляться, следует ожидать волну насилия между протестующими и властями и вооружённое вмешательство Кремля под видом «гуманитарной интервенции», которой в итоге будет радо белорусское общество и которую одобрит международное сообщество.

МЭ: До выборов Лукашенко намекал на то, что Россия ответственна за политические беспорядки, указывая на аресты российских граждан. Теперь власти пытаются в определённом ключе сравнивать протесты с украинской революцией 2014 года, или пытаясь завоевать российские симпатии, или из-за возросшей роли российских СМИ и пиарщиков. Отзывается ли это в Москве?

Ю.Ц.: Все прекрасно понимают, что разговоры о роли Литвы, Польши, Украины в белорусском политическом кризисе — это чистой воды пропаганда, имеющая весьма отдалённое отношение к реальному положению дел. В нынешнем политическом кризисе в Беларуси была заинтересована Москва и она сыграла ключевую роль в инициировании данного кризиса, как об этом и заявляло ранее белорусское руководство.

«Геополитический поворот» в работе белорусской пропаганды связан с достигнутыми соглашениями по «вагнеровцам» и по итогам жёсткого разгона протестов, о чём мы говорили выше. Соответственно, и российское влияние на государственную пропаганду в Беларуси тоже нацелено не на поддержку А.Лукашенко, а на разжигание розни в белорусском обществе и исключении возможности достижения согласия между властями и протестующими без посредничества Москвы.

МЭ: Сравнения Беларуси и Украины можно услышать довольно часто (как в позитивном, так и в негативном ключе), но события в Минске больше напоминают мне российские протесты на Болотной площади в 2011 году против фальсификаций на выборах или армянскую «Бархатную революцию» 2018 года, приведшую к уходу президента Сержа Саргсяна. Армянский случай показал нам, что когда возможности геополитических манёвров у российского союзника ограничены, Москва скорее с толерантностью отнесётся к внутренним политическим переменам. Устроит ли Кремль похожий сценарий в Беларуси?

Ю.Ц.: Безусловно, Москва заинтересована в частичной демократизации и модернизации Беларуси, но при условии ослабления белорусского государства и сокращения стратегической автономии Минска. На самом деле, Россия часто использует прогрессивные устремления граждан различных стран для достижения своих внешнеполитических целей. Если в Армении российская сторона просто не видела для себя угрозу, то в Узбекистане поддержка Москвой Шавката Мирзиёева была сознательной ставкой на отход от архаики каримовского периода. Можно также вспомнить смещение Курманбека Бакиева ранее в Кыргызстане и другие примеры.

В этом смысле Беларусь с её пророссийским большинством, составляющим порядка двух третей общества, вполне может стать более демократическим и при этом пророссийским государством.

МЭ: Лукашенко придётся заплатить за поддержку Кремля; Путин всё чаще озвучивает надежды на окончательный переход к более глубокой интеграции Беларуси и России. Какова будет цена?

Ю.Ц.: В силу того, что, по мнению Москвы, А.Лукашенко потерял легитимность как правитель Беларуси, подписание с ним стратегических соглашений, в том числе в военно-политической сфере, нецелесообразно. Поэтому ценой за весьма условную (см. выше) поддержку Кремля будет участие Кремля в определении будущего Беларуси в целом, включая конституционную реформу и трансфер власти. А.Лукашенко потерпел поражение в противостоянии с Москвой на этапе избирательной кампании и особенно — в ходе подавления протестов. Теперь Москва говорит: «Горе побеждённым!». Варианты у белорусского руководства ещё остаются, но реальная вероятность достойного их выхода из нынешнего кризиса с каждым днём снижается.

МЭ: Кажется, что Москва разрывается между необходимостью добиться от Беларуси покорности и получения больших дивидендов от своих затрат. Социальная стабильность Беларуси во многом зависит от непрямых субсидий из России, которой, в конце концов, принадлежит 38 процентов государственного долга Беларуси. Может ли в конечном итоге поддержка статуса кво в Беларуси оказаться для Москвы слишком дорогостоящим предприятием?

Ю.Ц.: Да, именно так. Сохранение А.Лукашенко у власти — это чудовищно дорогой проект, которые не гарантирует при этом интересующие Москву дивиденды. Гораздо дешевле — встать «на сторону народа» и использовать демократические и прогрессивные настроения для того, чтобы контролировать белорусскую политику в формате парламентской республики (как говорят, в эту сторону будет проводиться конституционная реформа). Непростая задача при этом состоит в том, чтобы избежать формирования в Беларуси самостоятельного политического субъекта со стратегическими устремлениями (будь это лидер протестующих, объединивший общество, или же выходец из нынешнего белорусского истеблишмента, объединивший общество), который мог бы снова бросить вызов доминированию Москвы на территории Беларуси.

МЭ: Как, вы думаете, ситуация будет развиваться в ближайшем будущем?

Ю.Ц.: Дальнейшее развитие ситуации в Беларуси будет определяться тем, насколько успешно Россия будет «вести» А.Лукашенко к реализации интересующего её формата политического транзита в Беларуси и насколько успешно А.Лукашенко будет пытаться играть в свою игру, находясь под плотной опекой и давлением Кремля. В то же время качество решений и действий белорусских властей будет иметь критическое значение для предотвращения скатывания кризиса в фазу насильственного противостояния. Пока что это качество остаётся низким, а значит, вероятность конфликта — высокой.

Здесь вы можете узнать больше о волнениях в Беларуси