Эта статья была опубликована [кит] на китайском языке на Stand News. Материал переведён на английский Global Voices и с разрешения автора будет предложен на нашем сайте в пяти частях.
Пекинский Закон о национальной безопасности превращает Гонконг в город страха.
С момента вступления этого правового акта в силу в июле 2020 года людей арестовывают просто за присутствие рядом с местом прошлых протестов. Выборы в Законодательное собрание отложены до следующего года. Полиция провела обыск в офисе продемократической газеты Apple Daily и арестовала её основателя Джимми Лая по обвинению в сговоре с иностранными силами. Учителей наказывают за высказывания в поддержку демократии в социальных сетях.
С 29 августа по 1 сентября Stand News запустил серию онлайн-опросов [кит], интересуясь мнением читателей о том, как Закон о национальной безопасности повлиял на их жизни. Результаты опросов, в которых приняли участие 2 587 человек, публикуются в рамках этой статьи и сопровождаются интервью с протестующими, журналистами, государственными служащими, учителями и другими. Мы хотели узнать, как эти люди справляются со своим страхом, живя с новым драконовским законом.
Согласно опросам, доля респондентов, сообщивших о чувстве «крайне сильного» (уровень 9) и «чрезвычайно сильного» (уровень 10) страха, выросла с 23,4 (на 21 мая, когда Пекин объявил о Законе о национальной безопасности) до 38,4 на 30 июня, когда были обнародованы нюансы правового акта. Пик страха приходится на 29 июля, когда четверо студентов-активистов были арестованы за подстрекательство к отделению от Китая.
Респонденты заявляют, что источниками их опасений являются: криминализация свободных высказываний (96 %), подавление свободы прессы (93 %), подавление протестов и аресты из-за демонстраций (84 %), экстрадиция в Китай для суда (77 %), опасения, что знакомые сообщат об их «неправомерном политическом поведении» (76 %), и наблюдение со стороны полиции (71 %).
Что касается эмоций, вызываемых Законом о национальной безопасности, респонденты выбрали: гнев (88 %), беспокойство (75 %), беспомощность (73 %), ненависть (70 %), отчаяние (57 %), волнение (51 %), печаль (50 %), страх (43 %), счастье (1 %) и облегчение (1 %).
Составители опроса также интересовались, используют ли респонденты теперь более безопасные средства общения: 69 % ответили «да». Меры предосторожности включают использование VPN (37 %), пересмотр связей в социальных сетях (28 %), использование инструментов для зашифрованной передачи сообщений, таких как Signal (28 %), удаление истории чатов (23 %), сокрытие или удаление сообщений в социальных сетях (20 %), использование функций секретного чата (12 %), изменение имён пользователей в социальных сетях (12 %), открытие новых учетных записей в социальных сетях (8 %), использование анонимных мобильных SIM-карт (8 %) и использование отдельного телефона для защищенного общения (6 %).
Телефоны-призраки
Во время демонстраций против экстрадиций в Китай в период с 2019 по 2020 год Ребекка (вымышленное имя) предоставила талоны на питание и эмоциональную поддержку более чем 50 молодым протестующим, которых она называет «своими детьми».
Когда 30 июня впервые стали известны подробности Закона о национальной безопасности, она поняла, что из-за этих прошлых действий у неё могут возникнуть проблемы: оказание материальной или денежной поддержки тем, кто совершил преступления, перечисленные в законе, наказывается лишением свободы на срок от 5 до 10 лет.
На следующий день Ребекка всё же появилась на Козуэй-Бей на демонстрации против Закона о национальной безопасности. Но на этот раз надела платье, а не чёрные одежды.
Как и тысячи других протестующих, Ребекка справляется со своим страхом, принимая небольшие меры предосторожности. Чтобы уберечь свою семью и друзей от потенциального преследования, она ограничила общение с ними. Ещё до того, как был принят пресловутый закон, она каждый день удаляла сообщения на чувствительные темы из своего телефона.
Тридцатого июня она приобрела «телефон-призрак» с предоплаченной SIM-картой. Ребекка зарегистрировала Apple ID на анонимный адрес электронной почты. Затем раздала другие iPhone с аналогичной настройкой дюжине протестующих, которые решили продолжить свою деятельность.
Также 30 июня она перенесла все чувствительные сообщения на «телефон-призрак» и отправила протестующим напоминания о необходимости удалять контент на регулярной основе, деактивировать функции разблокировки телефона с помощью идентификатора лица и отпечатка пальца, включить двухфакторную аутентификацию во всех приложениях и функцию автоматического сброса настроек после десяти неудачных попыток ввода пароля, среди прочего.
В дополнение к обеспечению безопасности связи Ребекка также подготовила запасной план на случай ареста — она оставила другу свой идентификационный номер и номер телефона адвоката для подготовки к освобождению под залог. Она также упаковала все предметы, связанные с протестом, в коробку и попросила подругу навести порядок в доме, если арест подтвердится.
В день демонстрации она и её муж пообедали в Козуэй и сохранили чек из ресторана на случай ареста и необходимости объяснить, почему они оказались в зоне протеста.
Вернувшись домой, Ребекка услышала новость о том, что несколько её «детей» были арестованы на Таймс-сквер. Поскольку полиция обычно проверяет мобильные телефоны арестованных протестующих и их аккаунты в социальных сетях, Ребекка вышла из нескольких групп Telegram, в которых она участвовала вместе с задержанными. После арестов гонконгские активисты часто ликвидируют группы в социальных сетях, чтобы не подвергать опасности свои сети контактов.
Ряд администраторов Telegram были арестованы [анг] за «подстрекательство к присоединению к незаконным собраниям» после того, как в 2019 году вспыхнули протесты против экстрадиций в Китай.
В конце концов, её «детей» выпустили под залог лишь через 30 часов, поскольку они отказались разблокировать свои телефоны в полиции.
Сейчас Ребекка ведет двойную жизнь: как в социальных сетях, так и в реальной жизни она редко комментирует политику и протесты. Везде, где есть камера наблюдения, она выполняет только аполитичные действия, например, играет в онлайн-игры. Но там, где слежка невозможна, Ребекка продолжает заботиться о своих «детях».