Солнце над горами Южного Кавказа. Фото (c): OC Media, используется с разрешения.
Эта статья первоначально была опубликована на сайте OC Media [1] [анг]. Отредактирована и предлагается на Global Voices с разрешения.
Мы должны сопротивляться собственному гневу и переносить травмы, не начиная ненавидеть.
Я видела, как зерна ненависти медленно прорастают в людях, которые рассуждали о мире всего лишь неделю назад, две недели назад… Я видела националистические публикации, сделанные теми, кто учил меня, как выйти за рамки своей национальности, как сопереживать «другим», как знакомиться с их точкой зрения и понимать их боль. Я продолжаю истерично рыдать, читая написанное людьми, которые когда-то были моими кумирами, от всего сердца желая думать, что просто чего-то не понимаю в этих текстах.
Кто-то в социальных сетях оправдывает обстрелы Степанакерта (фактической столицы Нагорного Карабаха), другой шутит по поводу тех, чьи дома в Гяндже (город в Азербайджане) пострадали от обстрелов, третий радуется «освобождению» какой-то деревни, в результате которого погибли солдаты с обеих сторон, а четвёртый кричит о «победе».
И этот спектакль всё продолжается и продолжается… Возможно, по утрам легче просыпаться, когда ты ждешь «победы» или «освобождения». Возможно, так легче пережить смерти 18-летних парней, не имевших никакого отношения к этому конфликту, когда кровь можно прикрыть романтическими мифами, которым тебя обучали с первых мгновений жизни.
Полтора года назад Facebook напомнил мне о публикациях, сделанных мною в апреле 2016 года. В то время я была человеком, с которым никогда бы не стала разговаривать сейчас. Все мои посты были наполнены ненавистью и пропитаны милитаризмом.
Сначала я хотела удалить все эти посты. Потом решила закрыть к ним общий доступ, но оставить их для себя, чтобы год за годом напоминать себе, какой я была и кем я по-прежнему могла быть, если бы не начала подвергать сомнению свои взгляды.
Бывает, люди говорят мне «тебе не понять», «ты не потеряла там своих близких», «ты не из Арцаха/Карабаха». Согласна, не понимала и не хочу понимать. Но сначала позвольте мне рассказать, как я начала критически относиться к своей ненависти.
В мае 2016 года я пришла взять интервью у семьи одного солдата, убитого во время апрельской войны. К тому времени уже месяц во мне кипела ненависть, и я ожидала от тех людей в десять раз больше злости. Вместо этого я услышала: «Теперь их матери переживают такую же боль. Они тоже потеряли детей. Кому нужна это война?».
Это было как удар в лицо. С того дня я часто спрашивала себя: «Откуда во мне столько ненависти, когда женщина, только что потерявшая своего сына, думает о “других матерях”»?
Знания, полученные в Грузинском институте общественных отношений (GIPA), и опыт жизни в Тбилиси заставили меня глубже изучить этот конфликт.
За два последних года я провела интервью с десятью беженцами, которые покинули Азербайджан 30 лет назад. Одна женщина, пережившая погромы в Баку, потерявшая свой дом и друзей, в течение десятков лет жившая в общежитии, с улыбкой рассказывала мне, как собирала посылку с детской одеждой, чтобы отправить её своей азербайджанской подруге, у которой только что родилась внучка.
Другая женщина, чей сын был серьёзно ранен на апрельской войне, сказала: «Его ранила азербайджанская пуля, но однажды одна азербайджанская семья спасла ему жизнь. Они много месяцев заботились о нём, когда 30 лет назад начались конфликты».
Возможно, я никогда не могла прочувствовать горе людей, потерявших свои дома и своих близких, но именно люди, потерявшие больше всего, научили меня не поддаваться ненависти.
Один из моих азербайджанских друзей напомнил мне об этом сегодня, когда я была совершенно расстроена, думая о том, как я тоже могла бы впасть в ненависть, если бы потеряла на этой войне кого-нибудь из близких. Мы начали вспоминать людей с обеих сторон, у которых были все права ненавидеть, но они никогда не делали этого.
Одна из них — моя лучшая подруга из Степанакерта. Она вышла замуж и уехала за границу две недели назад. Когда она ещё распаковывала вещи и привыкала к своему новому дому, — услышала новости о войне.
Её брат был на передовой, её родственники жили в Степанакерте. Каждый день она видит, как её город обстреливают. Тем не менее, она не произнесла ни одного злого слова, она расспрашивает меня о моих азербайджанских друзьях, об их самочувствии и осуждает националистические посты в социальных сетях.
Я встречала людей с другой стороны, потерявших всё в детские годы, которым пришлось бежать, бросая свои дома и города. Эти люди были очень добры ко мне и никогда в течение этих дней и ранее не поддерживали воинственные призывы.
Год назад, во время нашего диалога о преодолении конфликта, мне пришлось говорить о Рамиле Сафарове [2] [анг], азербайджанском солдате, который убил армянского коллегу в ходе учений НАТО в Венгрии. Произнеся пару слов, я начала плакать. Мой азербайджанский друг держал меня за руку, чтобы я смогла дышать и на кого-нибудь опереться.
Когда несколько дней назад мы говорил по телефону, он кричал: «Я поеду на границу, встану там и постараюсь убедить обе стороны, заставить их хоть о чем-нибудь договориться. Я знаю, они меня не убьют. Они меня не убьют». На этот раз плакал он, а я не могла сдержать истерический смех, слыша об этих искренних наивных намерениях.
Каждое утро стало невыносимо тяжёлым, потому что ни один день не начинался по-хорошему. Я пробуждалась, чтобы убедиться, как мои самые страшные кошмары становились реальностью. Каждый день я просматриваю списки погибших солдат, моля высшие силы о том, чтобы не встретить среди них знакомых мне имен. Но каждый день другие люди находят в этих списках своих близких.
Все мы травмированы этим конфликтом, длящимся годами. Теперь мы порождаем новые конфликты. Когда я встала утром и собиралась поговорить с одной семьёй, изгнанной не 30 лет назад, а совсем недавно, то чувствовала себя как никогда отчаявшейся и беспомощной.
Возможно, эта война отодвинула мирное урегулирование конфликта ещё на несколько лет.
Иногда насилие воспринимается как бесконечное движение по кругу. Однако потом я напомнила себе: всё раньше или позже кончается, и войны не являются исключением. На этой планете не было бесконечных войн. Люди снова будут мирно жить вместе.
Но в ожидании этого дня я могу только каждое утро обещать себе, что не поддамся ненависти и не стану распространять её ни по какому поводу.
От редакции: автор использует некоторые названия для описания территорий и городов, которые отражают её собственную точку зрения. Они не отражают позицию редакции по их статусу.