Снимок экрана из видео на YouTube, [1] снятого в одном из ресторанов Урумчи «Мираж».
[Ссылки ведут на страницы на английском языке, если не указано иного.]
Личность автора этой истории была сохранена анонимной в целях безопасности.
С 2017 [2] года в регионе Синьцзян [3][ру] на северо-западе Китая наблюдается резкий рост числа заключённых граждан из числа этнических меньшинств, включая уйгуров, казахов, киргизов и хуэй.
По оценкам ООН и международных правозащитных организаций [4], более одного миллиона [5] этнических уйгуров и представителей других мусульманских меньшинств содержатся в лагерях для интернированных, которые китайское правительство называет «центрами профессиональной подготовки».
Завеса секретности, созданная китайским правительством и окружающая «центры», затрудняет извлечение данных, но по разным источникам, во время содержания под стражей в этих лагерях погибли [6] сотни людей.
Также сообщается [7] и об иных формах репрессий в регионе, таких как запреты на религиозные ритуалы и ограничения свободы передвижения или использования языков меньшинств.
Эта ситуация подтолкнула многих молодых уйгуров покинуть Китай. Обычно беженцы оказываются в Европе и на Ближнем Востоке.
Global Voices взяли интервью у Фазилат Абдурешит, 23-летней девушки из Аруши в западном Синьцзяне, которая закончила свой первый цикл обучения в 2015 году и в том же году подала заявку на стипендию в Турции. На данный момент она изучает исламское богословие в Университете Бурса Улудаг в западной Турции.
Интервью проводилось по телефону на английском языке и отредактировано для краткости.
Фотография Фазилат Абдурешит, используется с разрешения.
Global Voices (GV): Когда вы уехали в Турцию в 2015 году, с вашей семьей всё было в порядке. Что же произошло с тех пор?
Fazilat Abdureshit (FA): I went home once a year to visit, the last time was in January 2017 when I spent two weeks with my family, before returning to Turkey. My aunt joined me as she had planned to spend some time with me before going back to Xinjiang. But in May 2017 my father called and told us not to come back to Xinjiang, without giving any clear explanation. We got scared, so my aunt just stayed with me in Turkey.
In August of that year, my brother sent us some money from Xinjiang to provide for my aunt's living expenses. After that, I lost contact with him. Finally, in October 2017 I got a message from my grandmother, telling me that my brother, Rezaidin Abdureshit, had been arrested and sentenced to 20 years in prison for sending us money. My brother is 32 years old and has two children, a 5-year-old daughter and a 7-year-old son.
We were so shocked by the news. By this time I was also unable to contact my other siblings, who had deleted me from their social media, and didn't answer my calls.
Фазилат Абдурешит (ФА): Я ездила домой погостить каждый год, последний раз была в 2017 году и провела две недели со своей семьёй, перед возвращением в Турцию. Мы уехали вдвоём с тётей, которая хотела побыть со мной, прежде чем вернуться в Синьцзян. Но в мае 2017 года отец позвонил и попросил не приезжать обратно, без каких-либо внятных объяснений. Мы были так напуганы, тётя просто осталась со мной в Турции.
В августе того же года мой брат прислал нам немного денег из Синьцзяна, чтобы покрыть расходы на проживание тёти. После этого я потеряла связь с семьёй. Наконец, в октябре 2017 года, я получила сообщение от бабушки: моего брата, Резаидина Абдурешита, арестовали и приговорили к 20 годам тюрьмы за то, что отправил нам деньги. Брату 32 года и у него двое детей, дочь 5 лет и сын 7 лет.
Мы были крайне потрясены новостями. К этому времени я также не могла связаться с другими моими братьями и сестрами, которые удалили меня из своих социальных сетей и не отвечали на звонки.
GV: Ваш отец, Абдурешит Хошур Хаджи, был успешным предпринимателем в Урумчи, столице Синьцзяна. Что с ним случилось?
FA: Until May 2018 I was able to stay in touch through short messages on WeChat [8], once every three months. But after that, I couldn't reach him at all. I learnt later that he had been sent to an internment camp.
In June 2020 I received news about my father, who is now 64 years old, informing me he had been sentenced to 17 years in prison. Since I learned this through indirect channels, I have no more information about the verdict. I know my father is a law-abiding citizen, so my guess is that he was targeted because I, as well as one of his brothers, live in Turkey.
ФА: До мая 2018 года я могла связываться с ним благодаря коротким сообщениям в социальной сети WeChat [9] [рус] раз в три месяца. Но после я не могла его отыскать. Позже узнала, что его отправили в лагерь для интернированных.
В июне 2020 года я получила новости об отце, которому сейчас 64 года, его приговорили к 17 годам тюремного заключения. Поскольку я узнала об этом по неофициальным каналам, у меня больше нет информации о вердикте. Я знаю, что мой отец — законопослушный гражданин, поэтому предполагаю, что его превратили в мишень, потому что я, как и один из его братьев, живу в Турции.
GV: Были ли заключены в тюрьму и другие члены вашей семьи, кроме отца и брата?
FA: Yes. In June 2020 I also learned that my father's brother, Ablimit Hoshur Halis Haji, a businessman and prominent philanthropist, and my aunt's husband Shanshidin Haji, who is an oncologist at the Tumor Hospital in Urumqi, were each sentenced to 20 years in prison.
Shanshidins Hajis’ brother, Imin Haji, who heads a major construction company, has also been sentenced to 20 years. His sister Nurgul Rahmitulla got a 15-year sentence. Imin Hajis’ son Adiljan is in prison too, I don't know for how long.
My father's younger brother, Ahmatjan Haji Muhammad disappeared three years ago. He came to visit us in Turkey in February 2017, and was taken by the authorities on his return to China. I have no further information about him.
My sister's husband, Adiljan Imin, has been detained for three years now. My sister Mukaddas Abdureshit was also taken in 2018, but was later released since she was pregnant.
My father's cousin Amrulla Abdusami, a businessman, was taken three years ago and I have no information about what happened to him. He has four children, his eldest son Elijan Amrulla, who is 23, was also sentenced to eight years, probably for studying the Koran. This happened to the son of another of my father's cousins, Ilham Hayrulla, who was arrested five years ago for studying the Koran.
My family has been doing business in China for a long time. They ran a three-branch restaurant in Urumqi called Miraj [10], which was closed down by the authorities, allegedly for promoting the Uyghur cultural identity. In that process, my father's business partners were also detained.
ФА: Да. В июне 2020 года я также узнала, что брат моего отца, Аблимит Хошур Халис Хаджи, бизнесмен и известный филантроп, а также муж моей тёти Шаншидин Хаджи, который является онкологом в онкологической больнице Урумчи, были приговорены к 20 годам в тюрьме.
Брат Шаншидин Хаджи, Имин Хаджи, возглавляющий крупную строительную компанию, также приговорён к 20 годам лишения свободы. Его сестра Нургуль Рахмитулла получила 15-летний срок заключения. Сын Имина Хаджи Адильджан тоже в тюрьме, не знаю, на какое время.
Младший брат моего отца, Ахматджан Хаджи Мухаммад, исчез три года назад. Он приехал к нам в гости в Турцию в феврале 2017 года и был взят властями по возвращении в Китай. У меня больше нет никакой информации о нем.
Муж моей сестры, Адильджан Имин, уже три года находится под стражей. Мою сестру Мукаддас Абдурешит тоже забрали в 2018 году, но позже отпустили, так как она была беременна.
Двоюродный брат моего отца Амрулла Абдуссами, бизнесмен, был похищен три года назад, у меня нет никакой информации о том, что с ним случилось. У него четверо детей, его старший сын Елижан Амрулла, которому 23 года, также был приговорён к восьми годам, вероятно, за изучение Корана. То же произошло с сыном другого двоюродного брата моего отца, Ильхамом Хайруллой, который был арестован пять лет назад за изучение Корана.
Моя семья уже давно занимается бизнесом в Китае. Они управляли в Урумчи сетью из трёх ресторанов под названием «Мираж [10]». Сеть была закрыта властями якобы за пропаганду уйгурской культурной самобытности. В ходе этого процесса были задержаны и деловые партнёры моего отца.
GV: Каково ваше послание китайским властям?
FA: I really want to ask them why my father and other relatives were sent to prison. And why my family members cannot contact me. I came to Turkey in a legal way, on a passport issued by the Chinese authorities. So why did they punish my family? What is their crime? They all know the Chinese language and have committed no crime. My father is a good man, well-known in our society. I demand the truth about what happened to them.
ФА: Я действительно хочу знать, почему мой отец и другие родственники были отправлены в тюрьму. И почему члены моей семьи не могут связаться со мной. Я приехала в Турцию легальным путём, по паспорту, выданному китайскими властями. Так почему же они наказали мою семью? В чём их преступление? Все они знают китайский язык и не совершили никакого правонарушения. Мой отец — хороший человек, уважаемый в нашем обществе. Я требую правды о том, что случилось с моими родными.