- Global Voices по-русски - https://ru.globalvoices.org -

COVID-19 и китайская политика контроля информации

Категории: Восточная Азия, Китай, гражданская журналистика, здоровье, международные отношения, политика, свобода слова, цензура, COVID-19, Advox
[1]

Карта мира, отображающая вспышку COVID-19. Изображение Wikimedia (CC: AT-SA)

[Все ссылки в тексте — на английском языке, если не указано иное.]

Автор этого материала — доктор Фу Кингва, доцент Центра журналистики и медиаисследований при Университете Гонконга и руководитель проектов мониторинга цензуры Weibosocope и Wechatscope. Текст был размещён [2] в рамках инициативы Misinfodemic Report проекта Meedan 28 июля 2020 года. Отредактированная версия публикуется Global Voices с разрешения доктора Фу Кингвы и команды Misinfodemic проекта Meedan.

Китайская стратегия контроля нарративов о COVID-19 становится глобальной проблемой, в то время как на начало августа болезнь унесла более 700 000 жизней по всему миру. Вопрос о происхождении вируса стал одним из самых спорных в международной дипломатии и, вероятно, продолжит оказывать влияние на мировую политику.

Заместитель главы Министерства иностранных дел Китая Чжао Лицзянь опубликовал 12 марта 2020 года необычный твит. В нём утверждалось [3], что COVID-19 принесла в Китай армия США, когда страна участвовала во Всемирных военных играх в октябре 2019 года. Это обвинение, если не теория заговора, никакими доказательствами не подтверждалось. Оно распространилось со скоростью лесного пожара, став весомой частью дезинформации о происхождении пандемии.

Несколько дней спустя дезинформационные сообщения оказались в мобильных телефонах и социальных сетях отдельных граждан США. В одном из постов говорилось, что «администрация Трампа собирается закрыть всю страну». Позже это утверждение Белый дом назвал ложью. Представители разведки США, которые побеседовали с New York Times на условиях анонимности, приписали сообщения [4] китайским оперативникам и сочли эту тактику «беспрецедентной».

Участники Weiboscope, проекта по мониторингу цензуры, отслеживающего контент китайской платформы Weibo на предмет дезинформации и цензуры, наблюдали, как китайское правительство контролирует нарратив о COVID-19 внутри страны с самого начала вспышки.

Днём 31 декабря 2019 года появилось сообщение в Weibo: «Уханьскую пневмонию нельзя считать тем же, что атипичная пневмония. В Ухане — единственная вирусная лаборатория в стране, и это также вирусологическая лаборатория мирового уровня. Есть способы бороться с вирусом. Если Ухань не может его побороть, то никто не сможет с этим справиться». Пост был подвергнут цензуре в течение часа.

В сообщении упоминались как схожесть вируса с SARS [5] [рус], предполагающая высокий уровень заразности, так и уханьская лаборатория, что являлось указанием на происхождение вируса. Исходя из наших знаний о государственной системе цензуры, обе эти характеристики, по-видимому, привели к решению удалить пост с платформы.

По данным Weiboscope, в то время в социальных сетях уже появлялись слухи о том, что новый вид пневмонии связан с заболеванием, напоминающим ТОРС. Офтальмолог Ли Вэньлян [6] [рус], который узнал о загадочной болезни в больнице, отправил сообщение в популярном китайском приложении для обмена сообщениями WeChat, предупредив других врачей о заболевании, не имеющем названия. Затем Вэньлян вместе с шестью другими людьми был обвинен в нарушении общественного порядка местными властями. Позже он умер от болезни, названной COVID-19.

В тот же день, когда это сообщение было удалено из Weibo, и вскоре после предупреждения Вэньляна, 31 декабря 2019 года, китайское правительство заявило [7] [кит], что «случаи вирусной пневмонии» не имели «явной схемы передачи от человека к человеку» и «их можно предупредить и контролировать». Об этих выводах также были проинформированы ВОЗ и США.

Менее чем через месяц, 20 января, центральное правительство Китая объявило общественности об эпидемии COVID-19. Группа ведущих китайских вирусологов появилась [8] [кит] в программе государственного телевидения и подтвердила, что вирус передаётся от человека к человеку.

Цензура связанных с коронавирусом сообщений в конце декабря — начале января, вероятно, непреднамеренно подвергла бесчисленное множество китайцев опасности заражения [9], лишив их возможности заранее получить предупреждения из СМИ и соцсетей о крайне заразном заболевании. Цензура и информационный контроль могли также отсрочить реакцию общественности на эпидемию, помешав принятию необходимых и своевременных защитных мер.

Как Китай контролирует информацию?

Интернет и цифровые технологии оказали глубокое влияние на социальную, экономическую и политическую сферы Китая. Несмотря на то, что интернет, как известно, помогает гражданской активности, репрессивная власть государства заметно усиливается [10] с помощью цифровых технологий.

Китайские власти уделяют особое внимание концепции цифрового суверенитета, которая заметно расширила понятие [11] кибербезопасности как оправдания контроля части онлайн-активности, рассматриваемой как потенциальная угроза стабильности государства. На этом фоне Китай ввёл сложную систему регулирования традиционных и онлайн-СМИ, которая была интегрирована во все интернет-платформы.

Масштабную и сложную систему интернет-фильтрации, разработанную китайским правительством, а также структуру её цифрового управления обычно называют «Великий файрвол». Эти строгие меры практически превращают китайский интернет в интранет, в котором чувствительные личные и общедоступные сообщения фильтруются, а доступ к иностранным сайтам, таким как Facebook, Twitter и YouTube, блокируется.

В случае с получением информации о COVID-19 у китайских граждан нет другого выбора, кроме как полагаться на местные СМИ, которые в основном принадлежат государству. Международные СМИ или социальные сети недоступны, а посты, в которых цитируются статьи иностранных медиа, также подвергаются цензуре. Например, наша система регистрирует цензурированный пост 18 января, к которому прилагается скриншот со статьёй о коронавирусе под названием «Четыре новых подтверждённых случая в Ухане; по оценкам эксперта, ожидается более 1 700 заболевших», опубликованной гонконгской телерадиокомпанией RTHK. Другое сообщение в Weibo «Срочно: в Южной Корее обнаружены случаи неизвестной пневмонии», к которому прилагалась гиперссылка на материал Yonhap News Agency от 8 января 2020 года, было подвергнуто цензуре.

Закон Китая о кибербезопасности, вкупе с политикой регистрации под реальными именами, лишил онлайн-пространство свободы выражения мнений и сделал анонимность практически невозможной.

Более того, технологии наблюдения — камеры, система распознавания лиц, отслеживание личности, — которые широко использовались [12] для помощи властям в мониторинге соблюдения мер самокарантина во время вспышки коронавируса, ещё больше ужесточили социальный контроль.

Чтобы невзначай не пересечь так называемую «красную линию [13]» (границу часто незримую и неизвестную), что может запустить цензуру контента, спровоцировать приостановку и удаление [14] пользовательских аккаунтов, полицейское расследование или даже привести к тюремному заключению [15], китайские граждане обращаются к самоцензуре.

Стоит отметить, что «красная линия» темна, а её порог и границы в значительной степени неизвестны: обычные «кликбейтные» статьи блокируются [16], рэп запрещается [17], телесериалы [18] не одобряются, а сервисы видеоигр замораживаются [19]. Трое китайских активистов были задержаны полицией [20] за загрузку на Github цензурированных материалов о COVID-19.

Влияние за пределами Китая

Переживая экономический подъем и растущее мировое влияние, Китай модернизировал свои информационные системы и возможности вести кибервойну. Для второй по величине экономики в мире информационные технологии являются ключом не только к экономическому росту и жизненно важным функциям общества, но и к национальной безопасности.

В настоящее время в Китае действует самая изощрённая система онлайн-цензуры в мире, контролирующая более 854 миллионов сетян (доклад CNNIC 2019 года [21]). Помимо традиционных методов ведения войны — на земле, в воде и воздухе — киберпространство становится [22] широко признанным военным плацдармом для китайского правительства.

По мере расширения влияния Китая в мире борьба за контроль над образом Коммунистической партии и страны распространилась на глобальное общественное мнение [23] в рамках амбициозного внешнего пропагандистского проекта, и интернет теперь тоже стал полем боя.

Кроме традиционных форм пропаганды, публикуемой китайскими СМИ, в настоящее время наблюдаются случаи организованных и скоординированных усилий [24] по ведению онлайн-кампаний, затрагивающих ключевые интересы правительства Китая. В частности, это задержание уйгуров в Синьцзяне, президентские выборы в Тайване, недавние протесты в Гонконге.

На момент написания статьи [7 августа 2020 года] пандемия COVID-19 всё ещё далека от завершения, кризисная ситуация меняется ежедневно, но кажется очевидным, что мир после коронавируса будет выглядеть иначе. Взаимоотношения Китая и остального мира, возможно, станут ожесточёнными и более спорными.

Китайская стратегия контроля информации и её последствий становится глобальной проблемой. Американский штат Миссури предъявляет [25] Китаю иск о возмещении экономических потерь и требует компенсации от азиатской страны за халатность и отсутствие прозрачности в сдерживании вируса в Ухане.

Информационный контроль Китая над материалами о COVID-19 послужил тревожным сигналом в отношении того, как цензура в одной стране может повлиять на остальной мир. Тем не менее, понимание того, как именно COVID-19 изменит дипломатические отношения Китая с остальным миром, — по-прежнему открытый вопрос.